Когда слышишь, как звучит «Лукоморье», хочется, чтобы музыка не кончалась. Феерия, счастье, удовольствие! Испытаете те же самые эмоции, если придете на концерт инструментального трио «Лукоморье».
В этом молодом коллективе играют музыканты Ульяновского
государственного губернаторского оркестра русских народных инструментов. Его создатель и руководитель - Бронислав Семичов…
- Бронислав, как вы оказались в Ульяновском оркестре?
- Сам я из Томска. Окончил Красноярскую академию музыки и театра, играл в разных оркестрах. В Ульяновск попал прозаично - по объявлению. В интернете была достаточно агрессивная кампания от Ульяновской филармонии. Позвонил, мы пообщались с дирижером оркестра народных инструментов Иваном Крайником. Музыканты - это ведь не с улицы народ, в принципе все друг друга в стране знают: скрипачи - скрипачей, народники - народников. Какое-то у дирижера мнение было обо мне, и я знал, что за оркестр в Ульяновске - очень виртуозный, молодой, амбициозный. Приехал, прошел жесткий конкурс, и меня приняли на контракт. Это было в начале сентября.
- Не прошло и полгода - вы создали новый коллектив. Разве оркестра мало?
- Я же не мог приехать сюда и сидеть читать ноты с листа. У меня же есть свои интересные творческие планы. Ехал в Ульяновский оркестр, зная, что здесь эти планы можно реализовать. Скажу честно - и это не лесть - администрация Ульяновской филармонии создает совершенно уникальные для работы и творчества условия. Есть инструменты, костюмы, есть где репетировать, есть концерты. В оркестре - прекрасные музыканты. Сразу нашлись для коллектива Костя Новичков - баян, Саша Борминцев - домра, я исполнитель на контрабасе. И пошло-пошло, как снежный ком. Сейчас трио уже переросло в ансамбль. Мы прекрасно сотрудничаем с саксофонистом Алексеем Куликом, пришла уникальная исполнительница на домре-альт, опытный музыкант Ольга Вилкова.
- Так понимаю, в оркестре творческие идеи только поощряются?
- Да, еще и сам народный оркестр будоражит творческую мысль. Иван Анатольевич Крайник - прекрасный дирижер, такой молодец, в голове - куча идей. Он для меня творческая субстанция в чистом виде. С первых дней сказал мне: «Ты твори, что хочешь, я только «за». Представляете себе ощущения музыканта, когда такое говорит дирижер? Потому что обычно дирижеры по натуре деспотичны. А Иван - за творчество в любом проявлении, он излучает свет. Мне уже удалось на балалайке и контрабасе сыграть с народным оркестром премьеру O Fortuna Карла Орфа - впервые в России.
- Кто определяет репертуар «Лукоморья»?
- Пока я. Ребята молодые, еще подтянутся. Очень помогает Ольга Вилкова. Мы играем в достаточно новомодном стиле - академический кроссовер, он очень популярен на западе. Дословно переводится как «пересечение». Я в нем давно работаю. Главное - понимать, что это не коллаж, не попурри, когда одно звучит за другим. Это сплетение - когда одна тема живет вместе с другой. У меня есть пьеса, в которой звучит «Реквием» Моцарта и одновременно Чакона Баха - вот это кроссовер. Как в Питере говорят, должен быть конфликт смыслов, конфликт стилей и должно быть единение. Это очень сложно. Пьеса рождается по нескольку месяцев, ходишь и думаешь: а что же это может быть? Рождается, как ребенок. У меня одна пьеса рождалась шесть месяцев. Наш ансамбль обычно начинает концерт с таких произведений, которыми другие коллективы заканчивают. Это или «Цыганочка», или «Чардаш», или «Калинка». То есть заканчиваем эпоху привычного музицирования, а дальше идет наш кроссовер.
- Есть какие-то вещи, которые вы не сможете или не захотите взять в репертуар?
- В принципе, доступно все. Но никогда не возьму в репертуар Бортнянского, его религиозные песнопения, хотя с удовольствием играем хоралы Баха.
- А попсу сыграете?
- Да. Понимаете, в чем дело? Музыка не делится на плохую и хорошую, в музыке две эстетические позиции: она
нравится или не нравится.
- Когда родители отдают ребенка в музыкальную школу, то обычно сами решают, на каком инструменте ему играть. Как у вас случилось?
- У меня все было иначе. Мои родители музыканты, папа по девять часов в день на пианино занимался, мама - теоретик. Я терпеть не мог музыку. Меня отдали в пять лет на пианино, я еще читать не умел. Потом перевели на баян, все эти кнопки я не любил, я страдал. А потом мне случайно попались в оркестре музыкального училища балалайка и контрабас. И понял, что этот агрессивный басовый звук - это мое. А в академию поступил сознательно, уже знал, что хочу. Все пять лет у меня был девиз: надо понять, я работаю ради учебы или учусь ради работы.
- Отличаются ли характеры музыкантов симфонического и народного оркестров?
- Характер значения не имеет. Но скажу такую вещь: народники даже более ортодоксальны, чем симфонисты. Народники зажаты отсутствием репертуара, они цепляются за произведения, которые играют с 1948 года, у них нет, как у симфонистов, гигантского, существующего столетиями нотного массива. Народники «За светит месяц» могут вообще бунт поднять. Но это моя личная точка зрения.
- Каким видите ваш ансамбль, скажем, через полгода?
- Это будет амбициозный коллектив суперпрофессионалов, который будет играть произведения от Баха до современности. Огромное спасибо ребятам из ансамбля - у них глаза горят, классные музыканты.
- А лукоморье - это сказка или есть такое место на земле?
- Это быль. Томск стоит на излучине Западно-Сибирской равнины. Раньше там было море. Берег Обской губы в прошлом назывался лукоморьем. Сейчас это территория между правым берегом Оби в Томской области и левым берегом Енисея в Красноярском крае. И назывался лукоморьем.
- Зритель, которого вы любите, какой он?
- Люблю всех. От детей до людей пожилых. Мы выступаем в детских садиках, и я не стесняюсь этого. Перед ребенком невозможно соврать. Если мы выдаем не ту ноту искренности, они начинают зевать и заниматься своими делами. А когда у пожилых людей при звуках романса катятся слезы, это дорогого стоит. Как и музыка, зрители не бывают плохие и хорошие. У нас шикарная публика.
Татьяна ФОМИНА
Фото Павла ШАЛАГИНА