Итак. Записались на консультацию. Приехали. Путь был долгий. Я улеглась на заднем сидении машины и дремала. Клиника красивая, аккуратная, мне сразу стало спокойнее. Ну вот почему Блохина так не могут отремонтировать? Там же от одного интерьера в депрессию можно впасть. Первая онкологическая не лучше. Ладно, сейчас не об этом.
Мы прошли к хирургу.
Он оказался таким, знаете, в лучших традициях хирургов. Крупный, лысоватый, с волевым подбородком и спокойным голосом. Прямо вот типичный хирург! Он подробно рассказал что к чему, объяснил сложности и отправил сдавать анализы. На следущий день после утомительного часового оформления (+ консультация онколога), меня положили. К этому моменту земля у меня уже уходила из-под ног и я обессилено плюхнулась на кровать. Красивую, удобную кровать... Меня одолело какое-то невероятное спокойствие, все вдруг перестало болеть. Я с нетерпением ждала операции, слития жидкости, я искренне думала, что мне станет легче. Но вышло как-то все наоборот.
Пришёл наш хирург, чтобы осмотреть мое маленькое тельце с большим пузиком. На лице его читалась озадаченность. Оно и понятно. Один прокол нужно делать там, где опухоль. А капсулу вшить под кожу над грудью, но как он не пытался там оттянуть кожу, ничего у него не вышло. Кожа натянута прямо на рёбра и нет там ни намёка на жировую прослойку. Никакая капсула туда не поместится.
Операция.
Когда настал «час Х», меня отвезли на каталке с ветерком в операционную и уложили на стол. На часах было 16:00. На обе руки что-то понацепляли и начали изучать мой богатый внутренний мир с помощью УЗИ и рентгена, пытаясь найти оптимальное решение для имплантации. Это продолжалось полчаса, мне было холодно и чесался нос.
Наконец-то я почувствовала помутнение в глазах и сонливость. На часах 16:30. Но глаза раньше времени решила не закрывать, поэтому суровый анестезиолог где-то у изголовья скомандовал «давай ещё». Ещё, видимо дали и я вырубилась.
Проснулась, чувствую боль. Открываю глаза, встречаю взгляд хирурга. Спрашивает «как у вас дела?», я отвечаю, что хорошо. И зачем-то спрашиваю «а у вас?». Наверное, из вежливости. Дела у него тоже оказались в порядке. На часах 17:10. Потом меня переложили, было очень больно, потом чем-то накрыли, раскрыли, накрыли чем-то другим, увезли. Я снова спала. А когда проснулась долго лежала одна, место операции очень болело, сознание было мутное. Пришёл хирург, сказал, что все хорошо и показал мешочек с моей жидкостью. Я сказала, что она красивая.
Это была реанимация. Там я провела два часа.
Вернули меня в палату на каталке ( там ждал меня муж), под мой скулёж переложили на кровать и вкололи обезболивающее. Но помогло только третье, уже ночью. Есть разрешили, что меня очень радовало, ведь я не ела с 10утра, да и то очень мало ( пол-яблока и несколько орешков). Поэтому я с радостью поклевала ужин: горбушу на пару, овощи на пару, а также салат из свежих огурцов и помидоров. Всего, конечно, совсем понемногу. Дада, я ела рыбу! И было очень вкусно!
Утром сделали перевязку и слили ещё литр жидкости. Облегчения я никакого не чувствовала, только боль. Вечером я была уже дома. Совершенно без сил, без настроения. Меня накрыла апатия. И раздаженность. От того, что каждое движение причиняет боль, от того, что я стала такой беспомощной.