Не понаслышке зная, насколько сложно быть учителем, я понимал, на что шел сегодня. Поняв, что пора хаслить, я решил, что нужно набирать обороты как можно скорее. И со мной случилось нечто, повлиявшее на меня очень сильно…
Зарабатывать на преподавании сегодня может кто угодно, кто умеет так или иначе подстроиться под своего студента, найти к нему нужный подход и поделиться знаниями, которыми вы владеете. Раз уж вы читаете эти сроки, скорее всего вы понимаете, что владеть какими-то знаниями сегодня не так уж и сложно, приобрести - тем более, было бы желание.
Получается, чтобы стать учителем, не так уж много и нужно! Это меня очень радовало, но только до сегодняшнего дня.
Что же случилось сегодня?
Каким-то необычным образом на меня вышла одна довольно занятая девушка, обремененная поиском преподавателя английского для мамы. Когда она обратилась ко мне за помощью, я тут же связался с ней по телефону и там же услышал голос ее мамы.
В разговоре я слышал неловкость в голосе как матери, так и дочери. Последняя была достаточно независимой и уверенной, тогда как мама испытывала нужду и поддержку. Это чувствовалось исключительно на эмоциональном уровне, в особенности по слегка нервным смешкам со стороны обеих.
Выслушав мои уверенные описания всех выгод и изюминок, которых им не найти ни у кого (поверьте, все правда!), меня спросили об оплате, подумав, что слишком уж достойно должно выйти им обещанное.
И здесь, возможно, назвав я сразу сумму, которая действительно была слегка завышенной, я бы лишился своих клиентов. К счастью, опыт подсказал мне, что такие вопросы обсуждаются лишь при “первом пробном бесплатном уроке” - так и звучат рекламные слова от образовательных центров.
Они согласились, видимо, расположенные моим уверенным голосом и здравыми аргументами. Занятие было назначено на дату, до которой еще было дней пять. У меня было время подумать и подготовиться.
Дни шли и вот наступил сегодняшний день. К данному дню я уже умудрился набрать кое-да-какую команду и уже был готов пойти на первый урок с одним из своих напарников. Он был очень неопытен, но для меня, разумеется, было важнее мое время. К моменту, когда происходили все эти размышления, я понимал, что на единицу времени мы должны приносить максимальную пользу, а в данном случае, настало время мне обучить учителей и направлять их вместо того, чтобы обучать самому. К слову, опыт преподавания на тот момент у меня было уже трехлетний. Не много, но достаточно уже для интересных вылазок.
Мы еще раз предварительно созвонились с мамой, и… она была очень огорчена. Чем же? А тем, что на самом деле преподавать буду ей не я…
На момент разговора я думал: “Ну, дает… ведь ее дочь вышла на меня чисто случайно, мало того, через абсолютно непроверенный источник. Откуда такая уверенность, что именно я буду лучше как учитель?”
Разумеется, отдать должное здравому смыслу, я был не прав, ибо во время разговора именно меня советовали им, соответсвенно, никого другого видеть в качестве преподавателя не предполагалось. Однако хасл заставить меня поступить иначе и, однозначно, совсем не правильно.
Тем не менее, имея достаточным опытом убеждения, харизмой и всем, что может понадобиться в таких случаях, я утешил и урезонил свою клиентку принять моего напарника вместо меня. Я приду лишь “чтобы посмотреть, как проходит урок и обсудить административную сторону вопроса”. Разумеется, это просто "лучший деловой подход". Конечно, она была так же удивлена таким разворотом событий, но спасибо моему голосу, осталась с надеждой, что все будет хорошо.
Наступил вечер и время занятия. Наше прибытие было задержано небольшим недопониманием с моей стороны - мне казалось, что дом, в котором проживала моя клиента, находится неподалеку от моего рабочего места и оказалось совсем не так.
Мой напарник испытывал легкое волнение, но оно было оправданным - за жизнь ему довелось провести не более нескольких занятий, почему бы не волноваться, когда идешь на занятие практически не готовым, да еще и к достаточно пожилому человеку. Касательно неподготовленности - сказано достаточно строго, ибо я ему предоставил все нужные материалы. То же самое с пожилым возрастом - ей было слегка за пятьдесят.
Итак, мы приехали в очень цивильный район, вошли в очень цивильный дом и были приняты очень цивильно. Все это время я даже подумывал о возможности поднять сумму, но не решился.
Гостеприимство было на неожиданно высоком уровне. Как обычно, на предложение чашечки чая или кофе или “хотя бы яблока или конфет”, я, поблагодарив, сказал - нам нужно сначала заслужить.
Мама девушки выглядела очень хорошо для своего возраста. В ее глазах была настойчивость, в голосе мудрость, а лицо было преисполнено надежды. И когда я увидел это, то несколько чувств возникли в моем сердце одновременно, мешавшие оценить трезво ситуацию. Я не понимал, что именно происходит со мной, но заставил подавить всякие посторонние эмоции.
Не отказавшись от предложения покомфортнее устроиться на диване, я продолжил бить клавишами по клавиатуре, разрабатывая новые занятия, тогда, как сам урок начался.
Сказать, что урок выдался на "очень плохо", значит не сказать ничего. Самые очевидные и типичные ошибки были допущены моим напарником, но я не мог и не хотел его осуждать. В какой-то момент им зачем-то понадобился ноутбук, и владелица дома, прихрамывая, отправилась на второй этаж, тогда, как я моментально подскочил к учителю и дал ему парочку наставлений. Тот внимательно слушая, кивал.
К сожалению, это не намного улучшило ситуацию.
Время пролетело достаточно быстро, ибо я работал не отвлекаясь, хотя и слушая искоса все происходящее на занятии.
Вдаваться в детали занятия нет особой надобности, достаточно лишь знать, что в результате более семидесяти пяти минут студент был изнурен, усталым и в глазах у нее не было того огонька надежды…
Я попросил своего коллегу удалиться так, чтобы и ему было едва слышно и, чтобы мы могли обсудить детали дальнейших занятий. Я ощущал, как Айман - так звали нашу студентку в возрасте - чувствовала боль и отчаяние.
Ее ситуация была не из лучших. Казалось бы, финансово все было обеспечено ее же детьми, она была вполне здорова физически, однако именно эмоционально она испытывала большую пропасть между собой и детьми. Она пыталась развиваться, делала все для этого, однако в силу возраста испытывала значительные трудности в этом. Собственные дети, шутя, пугали ее, спрашивая: "Мам, как же ты будешь говорить со своими же внуками, не зная английского?"
Было видно сразу, что она давно ничего не изучала и не познавала, как обычно бывает со взрослыми родителями, которые вышли на пенсию или не могут выходить из дома по состоянию здоровья. И ее случай был вторым.
Имея повреждение на ноге, она прихрамывала, и никак не могла покинуть тот самый дом, который сама же и построила. Это было очень досадно, но что вызывало в ней настоящую боль, так это то, что ее родные дети напрочь отказывались обучать ее английскому или заниматься с ней.
Заниматься самостоятельно можно, но порой дом - не лучшие условия для этого. Все это отговорки, но легко осуждать со стороны, верно? А как насчет обратить взор на наши собственные слабости в результате естественных вещей?
Я видел в ней огромное желание учиться, развиваться, и она пыталась изо всех сил, но… не было поддержки со стороны родных. Не было понимания… поддержка-то, возможно, была, но лишь дежурной, механической, не осознанной. К маме относились так, словно она уже отслужила свое, ей главное не путаться под ногами. Не мешать делать детям великие дела.
И я все это видел… и я все чувствовал… и я все это осознавал…
Стыдно признать, я осмелился назвать изначальную сумму, хотя в какой-то момент, хотел вообще вскричать: “Айман! Боже правый, я готов сам с вами заниматься, вас взять и сделать действительно счастливой, потому что знаю, что у вас точно получится!”
Но не мог…
Сколько же в мире людей, ограниченных и не имеющих нужной поддержки. Их нужно лишь направить, помочь дойти до какого-то определенного, а дальше они уже сами взлетят! И для этого есть мы, учителя!
Посоветовав самые лучшие варианты, я искренне пожелал ей удачи, испытывая неописуемую боль. Я никак не мог осуждать ее детей, ведь не стоит также и забывать, чье воспитание породило такое поведение… но мне было искренне жаль и обидно, что я ничем не мог помочь ей, а значит и миллионам других людей на планете в таком же положении.
И только поэтому, я, хоть и с болью, но и вынужденно, принял решение, что должен готовить достойных учителей, которые будут менять жизни людей в лучшую сторону.
Я не хотел чувствовать ее и своих слез, не показанных во время разговора.
Я не хотел жить в таком мире, где дети озабочены своими достижениями, забыв о том, кто помог им прийти к такому положению.
Я не хотел жить в мире, где возможности были неравно распределены между людьми…
И я сделал шаг навстречу образованию.
Я стал осознанным учителем.
Я стал образовательным лидером.
29 Январь 2020.