Мария, сидя подле окна, вспоминала вчерашний бал. Ах, как же все-таки чудно прошел он для нее с Романовским, который протанцевал с девушкой весь вечер. Он ласково называл ее Мери, много беседовал, шутил. Мария мало говорила, поскольку была донельзя смущена перед Александром. Однако она не поддалась его чарам, потому что многие знали, что Александр Иванович — человек несерьезных намерений. Он пожелал еще одной встречи с Марией, но она не дала согласия: сказала, что подумает. Романовский обещал ждать ответа.
Пруфиловы перебрались жить в деревню, находящуюся рядом с городом. Марии нравились тишь, чистый воздух, роса по утрам, запах скошенной травы, пение птиц. Жизнь шла неспешным чередом. Никто ни за чем не гнался, никто не старался выглядеть достойнее за счет несметных богатств, потому что попросту на это не обращали внимания. Люди были добрее и улыбчивее. Многим нравилась Мария, чего нельзя было сказать об ее матери.
Софья Афанасьевна была груба и резка с простыми людьми, считая себя барыней. Раньше она жила в роскоши, а теперь ей приходилось находиться в глуши, которую Софья Афанасьевна не выносила на дух. Она мечтала вернуться в свет, снова посещать балы, быть наравне, а то и выше остальных. Пруфилова часто жаловалась на судьбу не только дочери, но и другим людям.
Женщина приняла приглашение на бал к Розановым только потому, чтобы найти дочке достойную партию. Ей хотелось, чтобы Мария вышла замуж за богатого мужчину, который бы вытащил их из деревни. Да, она заранее понимала, что будут насмешки, однако это можно стерпеть. Их позвали на торжество первый раз, после смерти главы семейства, и Софья Афанасьевна считала это выигрышным билетом. И, кажется, удача все-таки повернулась к ним лицом.
— Маша, скажи мне на милость, Александр Иванович назначил тебе свидание?
— Да, — тихо ответила она.
— Надеюсь, ты не отказала ему?
— Но и не согласилась.
— Как ты можешь? Романовский — человек из знатной семьи, он, возможно, единственный шанс на лучшее. Пойми, дочка, в наших жилах течет дворянская кровь. Раньше мы были на несколько голов выше тех, кто сейчас потешается над нами. Не здесь нам место, Маша. Кто еще посмотрит на тебя? Мелкие чиновники не твой уровень, а Романовский, скорее всего, заинтересован тобою. Увы, но не он, а ты должна добиться его расположения, доченька.
— Мама, разве вам неизвестно, какой по натуре Александр Иванович?
— Что ж, всякого исправить можно.
— Его только могила исправит.
— Откуда ж знать тебе?
— Но он мне не мил даже.
— Ты хочешь сказать мне о любви? Ох, забудь о ней, Маша. Нет в этой мире подлинной любви, а если и есть, то не для тебя. Не в том мы положении, чтобы замуж по любви выходить. Неужели тебе по душе жить так?
— Да.
— Ты, верно, бредишь, дочка. Ты пойдешь на встречу с Романовским, и это, милая, не обсуждается. Пожалей мать, не о такой старости я мечтала.
— Почему я должна расплачиваться за грехи отца?
— Такова твоя доля. Будь благодарна за то, что на балу ты повстречала Александра Ивановича.
Мария томно вздохнула. Город ей казался некой клеткой, где собрано общество развратных и поверхностных людей. Ей никогда не нравились те балы, о которых грезит Софья Афанасьевна, та роскошь, в которой Маша росла. Отчего-то не лежала душа ее к этому. Спокойствие и некоторое счастье Мария обрела именно в деревушке.
Девушка села за стол, взяла перо и написала письмо Романовскому.
***
Александр, получив согласие от Марии, только усмехнулся. Он знал, что она не сможет отказать ему в свидании. Романовский считал, что перед ним ни одна женщина не способна устоять. Графини, юные принцессы и даже барыни признавались ему в своих нежных чувствах, но Александр оставался непреклонен. Как только они начинали проявлять к нему чрезмерное внимание, Романовский оставлял несчастных и больше не объявлял о себе.
И если такие почтенные дамы поддавались его коварному обаянию, то такая простушка, как Мария, и подавно не сможет противиться. По крайней мере, Александр в этом был непоколебимо уверен.
Узнав о новом увлечении друга, Дмитрий высказался ему:
— Оставь эту девушку в покое.
— Она мне нравится, — с ехидной улыбкой произнес Александр. — Почитаю ей стихи, посмотрю томно пару раз и все.
— Ты морочишь ей голову. Мария Павловна — девушка с простой наивной душой. Зачем?
— Успокойся, мой дорогой друг, ничего я с ней не сделаю, даю слово.
— Если же она влюбится в тебя?
— Тогда это станет ее заботой. Я не прошу любви, но женщины слишком впечатлительны, отнюдь не все способны совладать с собой, а потом сами страдают от неразделенных чувств. Они идеализируют человека в своем воображении, живут этим идеалом, тонут в мечтах, которые со временем рассеиваются ветром реальности. Запомни, всегда все держи под контролем: чувства, эмоции, действия, — иначе та или иная ситуация просто выскользнет из твоих рук, и ты останешься в проигрыше. Три слова сопутствуют со мной: холодность, расчетливость, черствость. Я счастлив, и меня не посещают тяжелые мысли или угрызения совести.
— Далеко не все могут вести такой образ жизни, как ты.
— Не спорю. Но у тех, других, взгляд быстрее тускнеет, и жизнь становится бессмысленнее с каждым прожитым годом. Одно и то же изо дня в день. О, не хотелось бы мне постигнуть такой участи. Слишком уныло выглядит картина, не находишь? Возвращаясь к нашей беседе, хочу заверить тебя, что с Мери я буду осторожен, поскольку наслышан об ее положении. Ей не помешает союз со мной, пусть и временный, потому что она возвысится в глазах общества.
— И унизится, когда ты оставишь ее.
Романовский не нашелся, что ответить. Их мнения всегда различались, и поэтому друзья частенько спорили, что им в какой-то степени доставляло удовольствие.
— И где вы намерены встретиться? — поинтересовался Тихомиров.
— Я приеду к ней. Завтра ранним утром отправлюсь в путь.