В комментариях к истории с памятником Пушкину чаще всего звучал упрек, мол, не тот памятник выбрал перформерами. Надо было красить руки Ленину, Дзержинскому или иному кровососу.
Но Пушкин не диктатор. И перформанс был не о том, не о тирании, а о «наше и не наше», как своеобразный ответ на «Пушкин наше все». Наша - в смысле «русское» . Не наша, ответил перформер, чужое.
Тема своего-чужого не могла не возникнуть в Беларуси на руинах СССР. Как переоценка всех ценностей на выходе из тоталитаризма и русификации. Но уже через несколько лет, с приходом первого президента, были возвращены и тоталитаризм, и русификация, и важная тема почти заглохла, только время от времени всплывая по разным поводам.
Национальный герой - Муравьев-вешальник
Например совсем недавно восстание Калиновского в государственных изданиях снова стали называть «польским», то есть сразу и безапелляционно не нашим, не белорусским, чужим. Правда, сами называльники понимают свою лицемерие. Для них здесь не вопрос «польскости» в историческом контексте важное, а именно сознательное отлучению белорусов от собственной истории. Это идеология колонианизму. Калиновский и восстание однозначно чужие для нынешней российской идеологии, а значит, должны быть чужими и для белорусов. Ведь «наше все» - российское. Даже явно свой Быков для официоза где-то на десятом месте.
Государственные идеологи вместе с представителями РПЦ вместо «польского» Калиновского подсовывают нам «талантливого администратора» Муравьева, который Калиновского повесил и которого в белорусском народе из поколения в поколение называли «вешателем».
Этот российский «усмиритель польского мятежа» должен восприниматься белорусами за своего.
Как тут не вспомнить другой перформанс с памятником - Муравьеву в Вильне. После того, как тамошний памятник Екатерине II облили валерьянкой и императрицы зьбеглися все виленские коты, а самому Муравьеву отбили камнем уха, вокруг этих «усмирителей» были выставлены городовые. Надо полагать, такие, как сейчас у здания МВД в Минске.
Калиновский - создатель современного белорусского нации, действовал на своей белорусском земле и на своей белорусском языке в интересах своего белорусского народа.
А Муравьев - чужой администратор, присланный к нам на то, чтобы никакой белорусского нации никогда не было. Невозможно представить себе перформанс с памятником Калиновского. Никому из белорусов такое и в голову не придет.
Что стало в Украине
В отличие от «чужого» восстания Калиновского, в котором родился и вырос политический субъект Беларуси, прошедшей войне государственные идеологи называют Отечественной, то есть «своей». Об этом также ведутся дискуссии в независимом обществе. Но что в той войне нашего, белорусского, помимо массы собравшихся количества жертв?
Что в истории мы считаем своим и чужим? События, в которых рождается или проявляется субъект народа, герои, воплощающие эту субъектность, - свои. События и герои, для которых твой народ служит объектом - чужие. Наш народ, наше государство, наша независимость, говорим мы о своем народе, свое государство, свою независимость - свою свободу действовать по своему совести.
Если в Украине началась война на Донбассе, она стала для украинцев своей - защитой независимости. На этом фоне произошло переосмысление прошлой войны, которая перестала для украинцев быть Великой Отечественной, а стало советско-немецкой, то есть чужой войной на своей территории. Ведь не украинцы ее развязали, НЕ украинцы ставили в ней какие-то цели, ни каким образом не учитывались в ней украинские интересы. Украинцы в ней пострадали.
«Своя» Великая Отечественная война имела много героев, великих побед, историю боевых действий.
При этом на задний план отходила тема человеческих жертв, разрушенных городов, а жизнь на оккупированных территориях и вообще считалось преступлением.
Теперь же, назвав советско-немецкую войну чужой, украинцы рассмотрели в ней для себя историю оккупаций, для них стал важен каждый пострадавший от нее человек и город, а субъект народа проявлялся именно в жизни под оккупацией, в восстановлении украинской школы, украинской церкви , налаживании гражданской жизни и создании украинских воинских формирований - во всем том, чего не замечала или что осуждала «своя» Великая Отечественная война. В чужой войне украинцы не могли победить, поэтому не могло быть и Великой Победы для них. Победа несла освобождение от одной чужой тирании и плен другой чужой тирании. Так Украина вернулась к гуманистической традиции, с которой была вырванная Российской империей.
Сказанное об Украине легко перенести на Беларусь - смыслы те же самые. Разве что Беларусь не отказалась пока от «своей» Великой Отечественной и «своей» Великой Победы. Надо думать, потому, что политика России в отношении Беларуси пока не зашла дальше молочные и нефтяные войны.
Украинцы сдерживают пафос своей войны на Донбассе, понимая, что само это признание войны своей может быть соблазном излишне героизировать собственных военных, среди которых разного люда хватает, и унижать или даже клеймит населения Донбасса, как это было и есть в контексте «своей» Великой Отечественной . Как раз возвращение к гуманистической традиции и отсутствие своей украинской тирании защищают украинцев от этого пафоса и этого проклятия.
Советская, не белорусский война
Идеологический концепт Великой Отечественной войны и Великой Победы держался на понятия «советский народ», то есть россияне и все вокруг них. (За рубежом, между прочим, так и не поняли этого зигзагами и называли всех советских поголовно «русскими», пусть ты эстонец или киргиз.)
В этом смысле можно было войну называть своей, потому что в ней можно было рассмотреть субъект если не этого самого народа, то его руководства.
Но советского народа нет уже десятилетия. Более того, почти все народы вокруг России были атакованы ею с помощью если не милитаристскую, то дипломатической или торговой оружия. И эти атаки продолжаются. Советский народ, если бы он реально образовался, не представлял бы из себя русифицированных инородцев с ностальгией по собственной рабской прошлом. Он должен был бы каким-то образом проявлять свою субъектность, даже если бы делать это было "не положено» . Но он этого не делает. Ведь его нет.
Иногда по традиции говорят, что в Беларуси под немцами народный субъект проявлялся в виде стихийной (не присланные из Москвы) партизанки и подполья. И это, мол, основание считать войну и победу «своими».
Мне в таких случаях упоминается печальная история Исаия Казинца, организовавший минское подполье, при темных обстоятельствах был схвачен и повешен немцами и с этого момента попал под забвение. После ликвидации Казинца все подпольно-партизанское движение руководствовался уже из Москвы. Только в 60-е годы прошлого века историю Казинца вытащил на белый свет писатель Иван Новиков. Говорят, невероятно трудно это было сделать вопреки Василию Козлову, который и возглавил партизанское движение за месяц до казни Казинца.
Читая истории этих людей, я, во-первых, не нахожу в их действиях стремления защищать народ или отстаивать национальные интересы, с чего следовало, что они и сама война для нас «свои». А во-вторых, эти истории настолько потасканные и мутные, что рассмотреть их в истинном свете невозможно. Великая Отечественная мешает. И только через фокус советско-немецкой начинают прорисовываться реальные события.
Еще одна история - моей родной бабушки, неграмотной, но исключительно белорусскоязычной крестьянки из-под Мозыря.
В 1942 году, когда в Минске повесили Казинца и начал управлять Козлов, на фронте под Смоленском погиб мой дед. Баба осталась одна с восемью маленькими детьми на руках. И как раз в том же году немцы сожгли ее деревню - огромное поселение на несколько тысяч человек. За час людей предупредили и они все ринулись в лес. Вот там бабушка с детьми и пробыла до конца войны, всех детей сохранила. Эту историю я вспоминаю, когда слышу аргумент о массовом партизанском движении. Ведь таких сожженных деревень по Беларуси было великое множество. И жгли их немцы не просто так, а в ответ на партизанские диверсии. Если бы я спросил у бабушки, была ли война для нее своей, она бы меня просто не понятно.
Что ты сделал для людей и для Беларуси - с этого и следует, свой ты герой или чужой.
Еще говорят, что в планах Гитлера белорусов как нации не должно было быть. Но и в планах Хрущева белорусов как нации не должно было быть, когда он говорил, что белорусы первыми будут жить при коммунизме, так как первые отвергли свой язык в пользу российского языка. И в планах Брежнева то же, так как при нем и Машерове в белорусских городах были закрыты все до одной белорусские школы.
Что «польский» повстанец сделал для Польши
Они и сегодня заглушают, те фанфары. Если чужое выдается нам за свое, а свое за чужое. Зачем? Ведь белорусы не должны иметь своей субъектной, отдельной от русских, истории. Говорят, кто владеет прошлым, тот владеет и будущим. А белорусы не должны ничем владеть, у нас есть кому «решать вопросы». Так белорусами проще управлять.
Причем заявления о «польской» восстание делаются на фоне доступной наследия самого Калиновского, его политического завещания, где он ясно утверждает субъект современного белорусского нации и ставить задачи достижения государственности. Калиновского - первого и ярчайшего белорусского политика - пропагандисты советуют «не использовать в политических целях».
И еще. Может быть, «польский» Калиновский что-нибудь сделал для Польши? Сделал. В представлении поляков раз и навсегда отделил белорусский нацию от польской.
Это нормальное явление, когда соседние народы одну и ту историю трактуют по-разному, с точки зрения своего национального субъекта.
И свое для нас может быть чужим для россиян. Несмотря на близкое соседство, трудно назвать хоть один эпизод истории, если бы у белорусов с россиянами совпал историческую судьбу. Важная причина этого в том, что Россия, Московия, не знала эпохи Возрождения и потому не имеет гуманистической традиции. Мы же эту эпоху прошли в составе всей Европы, когда в Московии была тирания. Мы и не знали своей тирании, только московскую. От которой, к сожалению, до конца никак не можем избавиться и сейчас.
Во времена некритического мышления мы можем не замечать нравственного измерения своей истории, своего языка, своей культуры. Поэтому стоит напомнить: каждый народ законно ответственен за свое, а за чужое - как за похищенное.