Я опять послала себя в баню. Конечно, в надежде, что в пятницу с утра народу будет мало. Первые минут 40 его действительно было мало, а потом набежали. В утреннее пятничное время баню жалуют своим приходом глубокие пенсионеры и девушки до тридцати. Последних меньше.
Баня - это институт социализации. Никому нет дела до твоих предпочтений. Компания завсегдатаев диктует свои правила. Поддают пару так, что их называют «сталевары». Если тебе они не нравятся, ты имеешь право на презрительное выражение лица, но возмущаться вслух - ни-ни.
Баня давит в тебе эгоиста и либерала. Она пробуждает внутри допотопного предка, помнящего, что одиночка не выживает, а умирает - и далеко не всегда смертью храбрых.
Все эти неудобства я компенсирую созерцанием пришедшего попариться женского народа. Каждый раз ловлю себя на мысли, что в бане во мне пробуждается внутренний мужчина, который смотрит на все это голое непотребство, однако мысли в голове отнюдь не крамольные, а самые что ни на есть мужицкие. Например, лёжа рядом со всем этим дрожжевым тестом тел, он представляет такую вот картину и задается вопросом: вот лежим мы тут все, как в окопе, через пять минут позовут в атаку, кто из этих тел скурвится и не побежит, кого убьют первым, и на кого тут вообще можно положиться? Люди в бане источают запах своей натуры, и по запаху этому очень понятно, кто есть кто.
Потом мой мужицкий взгляд отмечает новую девушку. Этакий Собакевич в женском воплощении. Природа щедро дала ей роста,под два метра, крепкого телосложения, размер 50-52, над лицом особо не мудрила и, вспомнив, что мужчины иногда предпочитают тип «на любителя», взяла уже отработанный вариант человека-питекантропа. Выдающиеся надбровные дуги, резкий, напоминающий лопату, подбородок, большой мясистый нос. Когда девушка не наделена утонченной внешностью, я всегда надеюсь, что при таком образе - в душе и поведении - она сама кротость и нежность, но сей потомок гренадёра и не собиралась обнадёживать (чьи-чьи!)мои надежды и, сидя за столом между забегами в парилку , чавкая, откусывает яблоко и ржёт, как лошадь, на всю баню, услышав что-то смешное от своей товарки. В довершение я вижу, что по дороге в парилку она надевает банную шапку в виде викинговского шлема с рогами. Поверьте, ради такого зрелища можно примириться с некоторыми недостатками общественного института. Какой мужчина мог бы быть рядом с такой фигурой? Суммируется с ней только Валуев, и то по-мужски он достаточно симпатичен.
Для полноты картины моих мыслей бабушка - божий одуванчик, поддающая в парилке, причитывает, отправляя ковши в печь:
- Девочки-одуванчики, будьте нежными, любимыми, пусть мужья у вас будут хорошие!
Наверху девушка-гренадер густо похихикивает и тяжело переворачивается на деревянной скамье. Скамья жалобно скрипит, титанически выдерживая свою ношу.
