Шестого февраля в российский прокат вышел документальный фильм Аллы Ковган “Каннингем” о знаменитом хореографе-экспериментаторе Мерсе Каннингеме, выбирающем порядок движений и очередность комбинаций путем подбрасывания монетки в воздух. Почему стоит смотреть фильм про хореографа, не только поставившего множество знаковых спектаклей, но и воспитавшего новое поколение танцоров?
“Движение ради движения” – главный принцип, которого придерживался Мерс Каннингем всю свою жизнь. Он отказался от нарративности, эмоциональности и стереотипности, первым понял, что танец не нуждается в музыке. Его целью стало избавление движения от любых прикрас, чтобы вычленить из него особую форму, которая и представляла собой, по мнению хореографа, танец. Однако такой подход был понятен не всем.
1964 год. Труппа Каннингема объехала всю Европу, так и не встретив одобрения у публики. Их странные угловатые движения вызывали недоумение – и непонимание. На сцену буквально летели яйца и помидоры. “Я посмотрел на упавший рядом со мной помидор и пожалел, что это не яблоко, — вспоминает Каннингем. — Очень хотелось есть”. Зрители, привыкшие к чувственной манере исполнения танца, литературной основе, не хотели принимать танцора-революционера с его культом случайностей и желанием не просто танцевать, но исследовать тело и его возможности.
Снятый в 3D к столетию со дня рождения хореографа, фильм был определен как документальное кино, которое в привычном понимании представляет собой нарезку из интервью, съемку подлинных событий и, в случае с танцорами, номеров. Поэтому и здесь зритель ожидает увидеть больше самого Каннингема и его близкое окружение: Джона Кейджа, Роберта Раушенберга, Джаспера Джонса и Энди Уорхола.
Но Алла Ковган поступает иначе: привычный документальный фильм она от начала до конца пронизывает танцем, показывая Каннингема через его движение. Мы не смотрим интервью, но слушаем его, попутно наблюдая за тем, как танцор встает на подъемы, выполняет пируэты, поднимается на полупальцах, готовясь к очередному знаменитому прыжку. Присутствуют в фильме и воспоминания танцоров, и монологи хореографа, и его любовная переписка с Джоном Кейджем: но все подается через танец.
В промежутках между архивными кадрами участники последнего состава труппы Каннингема исполняют реконструкции его хореографии в лесу, в тоннеле метро, в пустом здании аэропорта, на крыше небоскреба. В номерах прослеживается особое отношение экспериментатора к пространству, каждую часть которого хореограф стремился сделать одинаково интересной. Вот он купает танцоров в придуманных Энди Уорхолом серебристых воздушных шарах. Будто стекая друг по другу, тела перемещаются в плавучих подушках то синхронно, то распадаясь по разных сторонам (“Rainforest”). Хореограф применяет и другие контрасты: например, противопоставляет одного неподвижно сидящего или медленно вращающегося танцора – группе, двигающейся с яростной одержимостью. При этом танцовщики в группе одновременно исполняют разные движения (“Summerspace”). Его спектакли – это всегда необычная подача танца: артисты ползут, обмотанные тканью, выполняют привычный пируэт со стулом на спине, перевоплощаются в животных, одетых в вязаные костюмы. Основополагающая идея – отказ от сюжетности в танце, содержанием которого должны были стать движения.
Методика работы Каннингема действительно имела свои особенности. Он ставил номера в тишине с хронометром в руках: артисты должны были действовать по ситуации, не пытаясь синхронизировать свои движения со звуковым рядом. Часто они впервые слышали музыку только на выступлении. Он любил экспериментировать с пространством: центром могла стать любая точка на сцене, артисты могли исполнять танец спиной к зрителю, полностью меняя топографию спектакля. Отказавшись от привычного руководства чувствами, он опирался на цифры и пользовался принципом алеаторики (выбирал следующее движение с помощью жребия или броска монеты). В силу такой специфики, его часто называли художником, для которого танцоры были лишь красками. Сам Каннингем говорил, что он сумел создать нового танцора — “сильные балетные ноги и очень гибкое туловище”. Именно такой материал был необходим ему для постановки новых шедевров. В интервью артисты его труппы признаются, что хореограф не был их другом. Он заботился о них, но всегда держался на расстоянии.
На всем протяжении фильма создается ощущение, что все сценические решения Каннингема – это простой выход из сложившихся трудностей. Одеть танцоров в костюмы, которые сливаются с задником сцены, чтобы зритель не заметил неточного исполнения постоянных вращений; выбрать в качестве музыки записанный счет, чтобы помочь артистам ориентироваться в партиях; согласиться на идею с воздушными шарами из-за необходимости заполнить пространство. Но в этом и была уникальность новатора: он во всем ценил изъяны.
Алла Ковган не старалась снять “высокопарный” фильм, ведь и сам хореограф никогда не хотел быть умышленно сложным для зрителя. Поэтому в картине мы видим настоящего Каннингема с его сложным характером, постоянными поисками и непреклонной волей. Он смеётся с друзьями-коллегами, вместе с труппой ездит в турне на стареньком фольксвагене, переживает финансовые трудности, радуется новым идеям и, самое главное, постоянно танцует. Оригинально. Стильно. По-настоящему.
1964 год. Лондон. Что-то изменилось. На сцену летят цветы, в зале овации, люди встают со своих мест. Танцоры вместе со своим хореографом выбегают на поклон, недоверчиво и радостно поглядывая на зрителя, не понимая, что изменилось. Неужели в геометричности, намеренной несинхронности, угловатости наконец смогли распознать танец? Почему только сейчас?
Работы Мерса Каннингема действительно поймет не каждый. Для кого-то они будут слишком простыми, другой скажет, что именно в простоте – смысл, а третий восхитится нестандартным подходом к постановке танца. Так или иначе, благодаря фильму зритель действительно начинает понимать чудака-хореографа, который сам связал себе сценический костюм и время от времени подбрасывал монетки, чтобы определить следующее движение.
В конце фильма фигуры танцуют на крыше небоскреба. Их танец рационален, лишен чувств, но исполнен с определенной техникой и страстью. Они существуют сами по себе в отдельном пространстве. Недосягаемые, призрачные и отрешенные, как и их хореограф, который, стремясь избавиться от ощущений в танце, посвятил всю свою жизнь тому, чтобы подарить новые ощущения зрителю.
“Идите на этот фильм, даже если вы ничего не понимаете в танцах, это больше кино о преданности своим идеям и своему делу. Мне кажется, оно может вдохновить любого.” – Алла Ковган.
_______________________
Автор: Ксения Белова
Изображения: фильм “Каннингем"