Как говорил в своей статье когда-то пан Сапковский, не повезло нам, народам со славянскими корнями, не иметь собственных мифов и архетипов. В этом плане наш потолок - сказки про Бабу-Ягу, которая вечно кого-то жрет, наплевав на диеты и ПП, а потом катается на косточках, хотя всем известно, что это так себе кардио. Поэтому выглядит она паршиво, ведет себя тоже отвратно, и в целом не совсем понятно, какую роль играет во взаимоотношениях русского народа с миром.
Нет, я вполне уверенно представляю себе, что в существует целое научное направление "Классификация сказочных сюжетов", где по косточкам (простите за сомнительную шутку) разобрано, как и зачем народному творчеству гужны все эти подозрительные личности с плакатов "Их разыскивает милиция". И ученые уже поломали множество копий на эту тему, так что нечего туда совать еще и свою зубочистку. Я на их лавры не посягаю.
Зато я точно знаю одно. Весь мир без скандала и драки захватил король Артур. Все знают короля Артура, даже то поколение, которое к книжке прикладывалось последний раз в первом классе, когда училось читать про "мама мыла раму". Массовая культура продуцирует его в тысячах копий, которые, как гремлины и чаши Пенелопы Пуффендуй, после полуночи дробятся на еще тысячу таких же. Королевские уши торчат из любого фантастического романа.
И это не плохо и не хорошо. Просто это тема, на которую всегда легко и приятно писать. И очень приятно читать, потому как не возникает ощущения, что автор сбежал с закрытого показа передачи "Самый умный".
Так что иногда я, окончательно завязнув в болоте любовно-морковной поэзии, тоже протягиваю руку за спасительной палочкой-выручалочкой артурианской легенды. Дева Озера тянет мне из глубин волшебный меч, а я хватаюсь за него обеими-двумя конечностями.
И все бы ничего, только уж больно он острый, и ладони сильно кровят.
Осторожно, стихи здесь и далее написаны форматом А4, сиречь в строчку. Авторский произвол, однако.
Просыпайтесь, милорд, вы, похоже, проспали войну - промолчали (случайно?) набат, барабаны, труба. Весь ваш замок и двор у тумана в покорном плену. Стынет бледною коркой мороз на бескровных губах,
В дымоходах, как в горле, першит пожелтевшей листвой, И то вправо, то влево колеблются чаши весов.
Просыпайся, волшебник, ты спал... И проспал волшебство. Длятся чаячьи крики и скорбные жалобы сов,
Дольше самого длинного мига из пряжи судьбы. Солнца луч не стучится в зерцало валлийских холмов, он дорогу в тумане навеки туда позабыл.
Просыпайтесь, миледи, вы в грезах проспали любовь. Белый Рыцарь плутает, не в силах нащупать следа где туман захватил путеводный и верный зенит. Страсти искренной пылкость вовеки не знала стыда...
Но лишь там где обет гордой сталью о сталь не звенит.
Словно лекарь раздвинет края незапекшихся ран, просыпайся, король, отвори свое золото глаз. Шелест ярких знамен призывает тебя на Камланн, чтоб погибнуть в бою, как до этого тысячи раз.
Голос турьих рогов призывает тебя на Камланн, чтобы время текло, не сбиваясь с привычных путей. Твое тело в конце обовьет (обогреет?) туман, твое сердце скует (сохранит?) ледяная метель.
Словно песня свирели весну пробуждает в груди - просыпайся, волшебник, наполни дыханием грудь. Шепот древних пророчеств влечет тебя в Каэр Миррдин, чтоб исполниться верно когда...бы...то...было...нибудь.
Ложь о вечной любви завлечет тебя в Каэр Миррдин, где возлюбленной ласки подарят (последний?) покой. Просыпайся, волшебник - твой сон и туман впереди, там зима тебе стелит холодной (и нежной?) рукой.
От туманного морока поле белей, чем бело. Пробудись, королева, виски на погоду болят. Ожиданием скорби взывает к тебе Камелот, к горизонту безвидному (в смерть?) проводив короля. Предвкушением краха взывает к тебе Камелот, и кружит воронье посидеть у тебя на плече,
Затенив светлый лик (ледяной?) распростертым крылом. А ты тянешь ладони... Незнамо к кому и зачем.
