Первый рассказ цикла Хулиган здесь.
Последние годы правления Никиты Сергеевича Хрущева для меня лично были ознаменованы производственным воспитанием. Это означало ни много ни мало, что каждый школьник должен был овладеть производственной специальностью и вместо того, чтобы стремиться в ВУЗ, спокойно, размеренным шагом прийти на завод. Там его, долгожданного пристроят к делу, и будет он маленьким винтиком большого социалистического общества. Вот такая задумка, вернее «голубая мечта» была у незабвенного Никиты Сергеевича.
Практически это выглядело так, что мы, школьники один день в неделю работали на заводе. Не могу сказать, что мне там было неинтересно. Скорее наоборот. Все там было необычным и к нам, шантрапе и недорослям, относились, как к полноценным гражданам страны.
Самым первым впечатлением на заводе были одинаковые металлические урны, которые стояли у каждой двери, ведущей на улицу. Все они были выкрашены в красный цвет и имели надпись АХО. Надпись поставила нас в тупик, и только Володя Немов догадался, что она означает: «Алла Хайт – отщепенец». Сейчас я не могу вспомнить Аллу Хайт, но до сих пор помню, как сильно удивился ее такой необыкновенной популярности на заводе.
Вторым неизгладимым из памяти впечатлением была заводская помойка. На помойке было буквально все: железяки, магнитопроводы, катушки трансформаторы и даже полупроводниковые транзисторы, лежавшие по порядку в фирменных упаковочках. В общем, завод выпускал вычислительные машины, которые из этого барахла, собственно, и делались.
Надо сказать, что вычислительные машины и электроника меня занимали мало, а больше нравились станки: фрезерные и токарные. Заводские учитывали наши наклонности и меня определили учеником токаря-инструментальщика, а радиолюбителей посадили мотать ферритовые сердечники.
Первым делом неулыбчивый токарь заставил меня точить резцы по образцу, ничего не объясняя. Все это дело мне казалось довольно туповатым, но «знающие люди» меня заверили, что это краеугольный камень токарного дела и надо с этим смириться.
Каждый неудачно сделанный резец мой шеф безразлично тыкал режущей кромкой в наждак и отдавал мне перетачивать. Через некоторое время я творчески подошел к изготовлению резцов.
На этом же заводе, на другом этаже я обнаружил станочки, которые делали в победитовой стали ровные канавки и умели полировать резец. Я стал приносить токарю такие красивые резцы, что у того рука не поднималась портить их на своем наждаке.
Второй этап обучения был довольно неприятным. Ничего не объясняя, он поставил меня за станок, дал чертеж и велел изготовить эту деталь. Первым делом я сломал резец и тут же получил подзатыльник от своего «учителя». Подзатыльники я получал не больные, но очень обидные.
Надо сказать, что система подзатыльников действовала безотказно, и к концу месяца я мог самостоятельно изготовить всю деталь от начала до конца, получив всего один, максимум два подзатыльника. Кончился второй этап обучения довольно неожиданно. Мне надо было отполировать готовую деталь, и я все внимание уделил именно детали. Мой шеф стоял за моей спиной, чуть сбоку. В этот момент к нему подошла симпатичная особа, и они завели взаимно приятный разговор. Токарь расслабился и совершенно зря.
Я включил станок на большие обороты, как этого требует режим полировки, а забытый в патроне ключ центробежной силой вырвало из патрона. Ключ пулей просвистел у виска моего учителя и пробил сетку-рабицу, стоявшего сзади стеллажа. Пока он приходил в себя, я успел смыться, так как понял, что подзатыльником здесь не отделаться. Я не подходил к своему учителю весь этот день и следующий день.
Когда же я к нему подошел, то выяснилось, что он меня не замечает, глядя сквозь меня, как сквозь пустое место. Этот день опять прошел без пользы, но на следующий раз мне повезло. Я застал Учителя в позе Родэновского Мыслителя, упертого взглядом в небольшую бумажку. Поскольку он никак на меня не реагировал, то я тоже заглянул в эту бумажку. Это был рецепт клея аквариумного стекла для аквариума на 200 литров.
Бумажка была насквозь понятна и я, забыв, что мы с ним не разговариваем, задал вопрос:
- А в чем тут проблема?
- Да тебе, охламону, этого не понять.
- Да я вообще не вижу здесь проблем.
- Дурак, ты, дурак. Рецепт для аквариума на 200 литров, а у меня только 60 литров.
- И опять не понимаю. Дозировку надо уменьшить пропорционально отношению склеиваемых периметров. Вот и всего делов-то.
- Да кто ж это посчитает?
- Я посчитаю. Прямо здесь.
Учитель не ожидал от меня такой прыти, поскольку считал меня законченным балбесом. Когда расчет был закончен, то он сквозь зубы произнес:
- Ну, если не срастется, то убью.
- Срастется, срастется. Не сомневайся.
На следующий раз все радикально переменилось. Учитель потащил меня за рукав в конец цеха, где стоял станок такого же токаря-инструментальщика. Из кармана он достал листок, исписанный моим корявым почерком, и предъявил тому, как вещное свидетельство моей гениальности.
Коллега учителя сказал:
- Не пойму я тебя. То у тебя ученик балбес, то гений.
- Так гении, математики, – они же странные через одного. Вот и он такой.
С этого для кончились подзатыльники и началось настоящее ученье. Этот токарь был асс в своем деле. От него я узнал много хитростей токарного ремесла. Но, когда он начал мне объяснять перестройку гитары станка (это редуктор червячного винта), то я невольно диву дался. Учитель легко выполнял такие сложные расчеты с использованием метрической и дюймовой систем измерения, а пропорцию клея вычислить почему-то не сумел.
Теперь он меня не чурался, а представлял всем знакомым не иначе как: «Мой ученик. Математический гений». Я старался, как мог, постичь токарную науку, но наука эта, как бездонная пропасть. Бездну, отделяющую меня от моего Учителя, я увидел случайно.
Во время обеденного перерыва мой Учитель поспорил с другим токарем, тоже инструментальщиком, кто из них лучший токарь. Поспорили они на бутылку водки с обязательной отдачей после соревнования. Соревнование начали прямо в обед. Двадцать минут на изготовление удивительной детали.
Конкурент поставил на станок «Русский патрон» и тут же начал точить деталь, а мой Учитель куда-то ушел точить резец. Конечно, я за него искренне болел и очень переживал, что он теряет время.
Незадолго до конца состязания Учитель появился, недолго повозившись со станком, снял с него деталь и положил в карман. Вместе с ним мы пошли к станку второго инструментальщика в другой конец цеха. Тот снял со своего станка идеальный додекаэдр, жюри тотчас приступило к измерению ребер этого изделия и констатировало, что расхождение в размерах не превышает «сотку».
Настала очередь моего Учителя. Он вынул из своего кармана блестящее яйцо и отдал жюри. Они исследовали это металлическое яйцо и тоже не нашли в нем изъянов.
Но сами посудите: с одной стороны додекаэдр, а с другой стороны какой-то жалкий эллипсоид. В этот момент Учитель взял из рук жюри эллипсоид и потянул за его концы. Эллипсоид тут же превратился в пружинку из стружки. После этого он бросил эллипсоид на пол и наступил на него каблуком. Изделие разломалось на тысячи кусочков.
В этот момент я все понял и рванул к его станку. Учитель тоже быстро понял свою оплошность и погнался вслед за мной. Догнал он меня, когда я уже снял со станка удивительный резец и рассматривал его. Жестом он попросил у меня резец и вдруг с силой воткнул его в наждак. Полетели искры, и чудо-резца не стало.
До сих пор я вспоминаю своего токарного Учителя, да и на станке работать умею. Сам-то не из последних токарей, скажу я Вам.
Уважаемые читатели ЗДЕСЬ, Вы можете скачать все байки целиком, в том числе еще и не выложенные в оригинальном варианте и без Дзен цензуры.
Спасибо, что дочитали до конца. Подписывайтесь на мой канал, и если Вам понравились байки, то ставьте «лайки».
С уважением, Лолейт А.Т.
Читайте предыдущий рассказ " Хулиган. 10. Мои детские игрушки" здесь.
Читайте следующий рассказ "Лабух. 1. Горнист" здесь.
Об авторе баек читайте здесь.