"Мы ленивы и не любопытны", — сказал наш великий соотечественник — Пушкин.
К сожалению — да. Мы не хотим знать свою историю, а если и знаем, то не делаем никаких выводов.
В 1769 году двадцатичетырёхлетний Денис Иванович Фонвизин (1745-1792) написал комедию "Бригадир". Это жёстокая сатира на молодых людей, побывавших во Франции, на подобострастное отношение к ним в России, на пренебрежение ко всему отечественному. Сам Фонвизин, несколько раз бывая за границей, в том числе и во Франции, познакомился с европейскими странами, но не очаровался ими. "Славны бубны за горами" — таков был вывод будущего писателя, который сразу увидел, как ошибаются "русские французы" в своём увлечении иностранным. Фонвизин видел, что молодые дворяне, прошедшие школу у французских кучеров и парикмахеров, не имели понятия о национальном достоинстве. Погоня за иностранными модами разоряла помещичьи гнёзда.
Комедия "Бригадир" долго не имела сценического воплощения, но многократно читалась автором в кругу друзей и знакомых. Слушатели, а позже и зрители, восторженно принимали комедию за поразительное сходство, верность характеров и типичность образов.
"Советница. Ах, сколь счастлива дочь наша! Она идёт за того, кто был в Париже. Ах, радость моя! Я довольно знаю, каково жить с мужем, который в Париже не был.
Сын. [...] Признаюсь, что я бы хотел иметь и сам такую жену, с которою бы я говорить не мог иным языком, кроме французского. Наша жизнь пошла бы счастливее"( Фонвизин Д. И. Бригадир. Недоросль. — М., 1961. С. 6).
Этот лейтмотив зазвучал уже в первом действии.
"Бригадир. Да ты что за француз? Мне, кажется, ты на Руси родился.
Сын. Тело моё родилось в России, это правда, однако дух мой принадлежит корне Французской" — это сюжет уже третьего действия (Там же. С. 28).
Заключительное, пятое действие:
"Сын. Тем лучше: par consequent (следовательно) ежели тебе приятно любить меня, так и ему то должно быть приятно, что ты меня любишь.
Советница. Конечно, он сам себе контрадирует (противоречит).
Сын. Madame, ты не была в Париже, а знаешь все французские слова. Avonez (признайся), (с весёлым видом), не имела ли ты коннесансу (знакомства) с каким французом?
Советница, (застыдясь). Нет, душа моя. Мне нельзя было ни с кем, живучи в Москве, познакомиться.
Сын. Et pourqnoi? (А почему?) Там разве мало французов?
Советница. Я никого не знала (с презрением) кроме учителей.
Сын. Да знаешь ли ты, каковы французские учителя? Даром, что большая из них половина грамоте не знает, однако для воспитания они предорогие люди: ведаешь ли ты, что я, — Я, которого ты видишь, — я до отъезду моего в Париж был здесь на пансионе у французского кучера?
Советница. Ежели это правда, душа моя, je vons demande pardon (я попрошу прощения). С сего часа буду я в сердце моём сохранять истинное почтение к французским кучерам.
Сын. Я советую. Я одному из них должен за любовь мою к французам и за холодность к русским..." ( Фонвизин Д. И. Бригадир. Недоросль. — М., 1961. С. 52).
Аплодировали и другой комедии Дениса Фонвизина — "Недоросль", которая также жестоко высмеивала домашнее воспитание.
Но аплодисменты аплодисментами, а родной племянник писателя и будущий мятежник Михаил Фонвизин (1787-1854) — сын брата Александра — ещё при жизни писателя начал своё обучение дома у иностранных гувернёров (сюжет из "Недоросля"), потом учился в Немецком училище святого Петра в Петербурге (а это — из "Бригадира", только там пансион держал француз, кучер). До своей службы в гвардии (в 14 лет — записан, в 15 — действительная служба) Михаил Фонвизин несколько месяцев учился в Московском благородном пансионе и посещал лекции в университете. Всё! "Высокообразованный" мятежник готов для переустройства общества. К тому же масон.
И до Сибири, и в Сибири Фонвизин жил очень обеспеченно, так как лично имел 482 крепостные души; к ним ещё 2137 душ нераздельно с братом Иваном, у которого своих личных крепостных насчитывалось более тысячи. Когда же в 1842 году умер дядя, то его наследство (2900 крепостных) перешло не к племяннику — Михаилу Фонвизину, так как он являлся государственным преступником, а к двум его сыновьям. Какова же была сила законов о частной собственности и как оберегались права гражданина, если для родственников семьи "врага государства" не последовало никаких репрессий, и они беспрепятственно вступили в наследство! Более того, когда Бог призвал к себе сыновей ссыльного, то всё имущество досталось как единственному наследнику самому Михаилу Александровичу, и к 1852 году он оказался крупным помещиком, правда долго оставаться таковым он не смог ввиду смерти в 1854 году.
Ну, это я не удержалась и забежала вперёд.