Мистический рассказ.
"Никогда не разговаривайте с незнакомцами." М. Булгаков.
"Небрежность в разговоре с чужими людьми может обойтись невообразимо дорого".
Я захлопнул калитку во двор и направился, вдоль дома, к подъезду. Несмотря на то, что по календарю на дворе была зима, термометр упрямо показывал плюс. Мне, одетому в кожаную дублёнку было очень тепло даже без всяких аксессуаров вроде шапки или перчаток. Шёл третий час ночи и я, после встречи с друзьями, был слегка нетрезв. Тёплый, для зимы, воздух, усиливал общее удовольствие и я остановился, чтобы насладится им в отсутствии других людей.
Я достал сигарету, поджёг и затянулся. Горький дым, увлекаемый порывом ночного ветра, полетел в сторону, я посмотрел туда же и вздрогнул, выронив сигарету. Рядом со мной стояла бабулька лет восьмидесяти пяти, стояла почти в плотную и внимательно смотрела на меня.
— Сынок, ты что трепыхаешься? — с ехидством и явно не без удовольствия прокомментировала мой испуг бабуля.
Что-то в ней показалось мне тогда страшным, нет не банальное — что делает бабушка одна на улице в три часа ночи с кошёлкой, среди никого? Она явно замыслила недоброе. Нет, но что-то было в этой женщине странноватенькое, какой-то внутренний холод, как тот что мы испытываем при встрече с психопатами, нарциссами и прочими людьми, имеющими расстройства, связанные с отсутствием эмоционального отклика. То, что я почувствовал было сродни эмоции жертвы, встретившейся с хищником, но ещё не перешедшей точку невозврата, такую как погоня, преимущество в которой всё более переходит к преследователю. И мне бы сейчас развернуться и уйти, но вместо этого я подсознательно искал причину, по которой так среагировал на бабку, впрочем безуспешно.
— Сынок, да ты глухой что ли?
— Нет, просто задумался.
— Извини меня, не хотела тебе грубить, — бабуля двинулась в сторону решётки забора, огораживающего наш двор центра города от желающих избежать платную парковку со стороны улицы, недалеко от которого мы стояли.
— А вы здесь что делаете?
— Я то? — уточнила старушка, — А я гуляю.
— Одна ночью?
— Ну ты то тоже не дома в постели, всякое бывает. Сигаретку дай.
От неожиданности просьбы я резко повернулся к ней, она протягивала ко мне указательный и средний пальцы своей сморщенной руки с необработанными, грязными ногтями. И тут я понял, что напугало меня в секунду, когда я её увидел. Несоответствие. Её морщинистое лицо, рука, больше похожая на куриную лапу, которую она ко мне тянула, прося сигарету, всё это никак не соответствовало её голосу. У неё был нормальный женский голос. Нет, конечно, не как у юной девушку, но лет 30-40 такому голосу вполне можно было дать, никакого налёта старушечьего хрипа. Его можно было даже назвать мелодичным. Я достал пачку, предложил бабуле, пытаясь побороть внутреннюю неловкость от непривычности происходящего. Она вытянула сигарету и кивнула на зажигалку у меня в руке — я подал и щёлкнул копкой. Моя собеседница глубоко, жадно затянулась.
— А сам-то чего? —спросила она, совсем не глядя на меня.
Я оторвался от зрелища, которое наблюдал, от силы, третий раз в жизни и быстро закурил сам. Действительно, не так часто можно увидеть, чтобы старушка, находящаяся в преклонном возрасте так мастерски курила.
— Воздух, самый лучший ночью, неправда ли?
— Да, — я повернулся к ней, пытаясь делать вид, что мне легко и комфортно поддерживать этот диалог. С одной стороны хотелось, чтобы это быстрее закончилось, но с другой любопытство, желание разгадать внезапно подвернувшуюся тайну, охватило меня и заставляло оставаться на месте.
И вот снова... Нет это перебор. Огромный камень на шее старухи сиял в неярком свете дворовых фонарей. Ну прямо всеми гранями. Помните камень из фильма "Титаник"? Клянусь, украшение моей собеседницы было не меньше, только пафосную киношную форму камня заменял аккуратный прямоугольник. Безусловно, никто мне не говорил, что камень драгоценный, но если бы вы его только видели. Это не было похоже на побрекушку. Да, сейчас есть стекло с оксидами, которое переливается почти как драгоценные камни. Но это "почти" всё-равно заметно всем и каждому, а её камень... глубина была неизмеримой, мне даже казалось, что в его центре взрываются отдалённые звёзды. Страшно было подумать, что было бы — окажись этот камень под ярким, прожекторным светом.
— Эй парень, — старушка выдернула меня из размышлений, — можно задать тебе один деликатный вопрос?
Я подумал о худшем, но мне стало так интересно, что я машинально кивнул.
— Ты веришь в загробную жизнь?
Я выдохнул. Ну что, бабуля не извращенка, просто видимо чувствует близкий конец и боится умирать. Надо поддержать её, ведь когда-нибудь возможно я тоже захочу с кем-то поговорить на подобные темы... Это, как будто, объяснило мне все неувязки. Ей не спится, ибо хрен заснёшь, когда такое в голове роится. И камень нацепила, видимо, от тоски по прошлому, как, предположительно, единственное хорошее, от этого прошлого оставшееся.
— Я не знаю о загробной жизни, — замялся я.
— Да ладно, не скромничай, ты же рассуждал сегодня по этому поводу.
— Откуда вы знаете? — я снова выронил сигарету, — мы втроём сидели и вас там не было.
Она молчала, упорно глядя на меня. И от этого молчания мне будто трудно стало двигаться.
— Я не верю, наверное, откуда мне знать.
Бабка ждала продолжения, а у меня в гортани засел огромный ком, неизвестно откуда появившийся. Выступил пот. Движение воздуха вокруг, по ощущениям, прекратилось и думалось очень тяжело.
— Нет! — крикнул я, чтобы только прекратить свои терзания, — Не верю!
— А в душу веришь?
Я молчал, какая-то странная, сковывающая сила не давала мне шевелиться.
— Ну душа то у тебя есть? Как думаешь?
— Я не знаю, сипло выдавил я, — из левого глаза выкатилась крупная слеза.
Она засмеялась ослепительной улыбкой, а-ля Голливуд: — Не знаешь... Впрочем, неважно. А ты бы согласился мне её продать?
Я сумел только вопросительно на неё посмотреть.
— Игорёк, да, ты не ослышался, согласен ли ты мне продать свою душу?
— За что?
— Ну ты посмотри, он ещё и торгуется! Да скажем, за сущую мелочь, возможность двигаться и дышать.
...
— Ты знаешь, я могла бы дать тебе что-то, но так надоела ваша мелочная жадность: секс, деньги — банальщина. Талант, успех, слава, тоже не новые желания. Скучно, скучно. А сейчас, этот век поработал над вами действительно здорово. Даже я бы так не смогла. Знаешь, последнюю душу я купила у подростка, смешно сказать, за новый телефон. Телефон, игрушка, теряющая половину стоимости сразу после покупки.... Поэтому ты продашь мне душу за что-то хоть сколько-нибудь ценное, возможность двигаться и дышать или умрёшь. Ну так как согласен?
Так как пока тварь разглагольствовала я не мог не шевелиться, ни вздохнуть и уже терял сознание от недостатка кислорода, не имея возможности даже хватать его, то кивнул.
Она приложила свою ладонь к моей груди, под которой появился свет. Такой светлый и тёплый. Свет усиливался, нарастал, стал невыносимо ярким, заполнил всё вокруг, а потом наступила темнота...
— Я не знаю о загробной жизни.
— Ну не знаешь и ничего, пойду-ка я спать, да и ты иди, поздно уже.
Я удивился, не найдя сигареты у себя в руках и машинально побрёл к своему подъезду, оставляя старушку позади.
— Поспеши, Игорёк, времени то у тебя осталось совсем мало.
Железная дверь захлопнулась за ней, а я по дороге к своей лишь думал когда успел назвать старухе своё имя.
Игорь поднёс ключ от домофона к пазу, дверь открылась с привычным писком, он распахнул её и зашёл, в стекле рядом с дверью в это время отразился седовласый мужчина. Дверь закрылась и с улицы можно было услышать звук, будто грузчик резко опустил на пол тяжёлый мешок.
Утром вокруг этого подъезда собрались люди. Машины скорой и полиции, представители которых удивлённо переговаривались.
— Как не он? По документам он. Да откуда я знаю почему старый? —доносились раздражённые крики сержанта.
Дверь подъезда старушки отворилась и на улицу вышла девушка на высоких каблуках с длинными русыми волосами и миловидным лицом.
— Барышня постойте, — крикнул ей сержант.
— Что случилось?— доброжелательным, мелодичным голосом спросила она.
— У нас тут труп, может видели чего, ну из окна, ночью?
— Ну что вы, я ложусь рано, ночью спать надо, полезно для цвета лица, — она широко улыбнулась.
— Понятно, — процедил сержант, — А вы куда собираетесь?
— Переезжаю, в Испанию, к жениху, — она снова улыбнулась, ещё приторнее.
— Счастливого пути.
Она развернулась на каблуках и потащила за собой ручку стильного чемодана, громко застучавшего колёсиками по тротуарной плитке.
— Дамочка, — окрикнул сержант, — вы бы поосторожнее, — он указал папкой на прямоугольный камень, немалых размеров, на её шее, — всякое происходит, — добавил сержант, показав в сторону подъезда Игоря. Она кивнула и направилась к выходу из двора, а сержант быстро зашагал обратно, под удаляющийся стук колёс чемоданчика.
Vitelvi для Дзен.