В середине июня 1987 года геофизики Эвенкии пригласили меня в гости. За три дня командировки я набрал здесь столько интересных фактов, что их затем хватило на несколько публикаций в "Красноярском рабочем".
Можно было лететь домой, но меня остановил редактор окружной газеты "Советская Эвенкия" Эдуард Иванов.
- Завтра, в субботу, 20 июня, открывается сезон рыболовства на наших реках, хочешь, поплывём за хариусами вместе? - предложил он.
Я сам вырос на берегу реки Кан, рыбачу с детства, поэтому согласился без колебаний. Утром Эдуард зашёл ко мне в гостиницу, и мы вместе отправились на берег Подкаменной Тунгуски, называемую ещё Угрюм-рекой. Здесь стояло много дощатых сарайчиков, один из которых принадлежал моему коллеге.
Эдуард вытащил лодочный 30-сильный мотор "Вихрь" и бак под бензин. Мы погрузили всё в "Казанку", и я подумал, что сейчас же отправимся в дальний путь по реке. Но не тут-то было! Пришлось закатить в лодку и поставить на-попа 200-литровую бочку с горючим.
Скажу честно, я немного удивился такой запасливости редактора, но промолчал. И правильно сделал. Наше дальнейшее путешествие показало, что в такой глуши запас бензина лишним не бывает.
Проплыли, наверное, километра два, как по левому берегу показался домик "Рыбоохраны". Мой капитан махнул кому-то рукой, и мы без задержек помчались дальше. "Казанка" у Эдуарда была оборудована рулём спереди, поэтому мы сидели на переднем сиденье бок о бок, видимость была отличная, и я без отрыва любовался местными красотами.
Если откровенно, то особых красот и не наблюдалось. Вдали виднелись блюдца многочисленных озёр да чахлые рощицы тонких лиственниц. Но всё равно, когда проезжаешь мимо этих мест впервые, положительных эмоций получаешь через край.
Водное путешествие продолжалось несколько часов, мы несколько раз подливали в бак бензина, а конца пути не было видно. Наконец впереди, с левой стороны, показался крупный приток со странным названием Тембенчи. Эдуард, не снижая скорости, свернул в него, и мы поехали дальше.
Чтобы не терять время на обед, наспех перекусили сухим пайком. И лишь ближе к вечеру мой капитан резко свернул вправо и причалил лодку к левому берегу реки.
- Здесь сделаем бивак, - пояснил Эдуард, и мы стали вытаскивать вещи на пологий берег, а заодно - и заметно облегчённую бочку с горючим.
Пока я ставил палатку и разжигал костёр из собранного поблизости валежника, мой коллега быстро снарядил удочку и пошёл ловить рыбу на ужин. Вскоре вернулся, неся на кукане штук пять крупных хариусов.
Уху Эдуард Геннадьевич готовил сам. Она получилась настолько вкусной, что язык можно было проглотить. Уже и не помню, было ли к ухе спиртное. Скорее всего, выпили немного, но поговорили от души. Для коллеги эти места родные, и он очень много готов был о них рассказать.
А про спиртное разговор особый. Я сам жил на реке и отлично знаю, что вода не любит пьяных. У нас недалеко от Казачки находятся знаменитые Комаровские пороги. Каменная гряда здесь с правого берега почти вплотную подходит к левобережью, и в этой теснине течение просто бешенное, а волны - как в четырёхбальный шторм.
Трезвые лодочники стараются протащить в этом месте лодку вдоль правого берега, а кто под градусом, тот прёт напрямую. Чуть промахивается на быстряке, и волна мгновенно переворачивает лодку. Хорошо, если это происходит летом, а если весной, когда вода в реке ледяная? Тогда далеко не каждому удаётся добраться вплавь до спасительного берега, и позже трупы находят у плотины Зеленогорской ГРЭС.
К счастью, на Подкаменной Тунгуске и Тембенчи нет таких порогов, разве что перекаты попадаются на пути, но всё равно много водки лучше не брать в путешествие. Разве что чуть-чуть - для сугрева и аппетита.
Но я отвлёкся от темы. Утром мы встали рано, когда первые лучи летнего солнца только слегка стали освещать верхушки лиственниц. Быстро позавтракали остатками вчерашней ухи. Эдуард долил бензина в бак, мы пошли вверх по течению. А всё имущество и бензин оставили на берегу.
Я, было, усомнился, а не позарится ли кто на наше "богатство"? Но Эдуард заявил:
- Виктор, ты же бывалый таёжник, даже на медведя хаживал, поэтому должен знать суровый закон тайги: "Не тронь чужого, а иначе худо будет". Здесь, в тундре, он соблюдается очень чётко, поэтому никто даже не пытается трогать чужое.
Часа через два водного пути коллега высадил меня на правый берег реки и вручил удочку с обманкой на крючке. Она была сделана удивительно просто: немного красного пера с петушиной шеи обвязано чёрной ниткой и... всё. Я даже, грешным делом, усомнился, что на такую снасть можно что-нибудь путное поймать. Но Эдуард успокоил: дескать, будешь с рыбой, и вручил мне при этом объёмную сумку. После чего отчалил на противоположный берег.
Мне много раз приходилось ловить хариуса на червяка или кузнечика. Поэтому я знал, что эта хищная рыба стоит на перекатах, любит стремительное течение. Вскоре я нашёл вроде бы подходящее место и закинул туда обманку. Не прошло и секунды, как резкий удар чуть не выдернул из рук удочку, а вскоре в моих руках трепыхался крупный черноспинный хариус. Потом второй, третий...
Ближе к обеду моя сумка была полна рыбы. С берега я видел, что и у коллеги клёв тоже замечательный. Пора было направляться к нашему биваку. Эдуард подплыл ко мне, и мы отправились вниз по течению.
Мощный "Вихрь" нёс нас по реке. Но вдруг мотор чихнул пару раз и заглох. Этого нам только не хватало! Если поломка серьёзная, самосплавом придётся плыть до Туры несколько суток. Так меня на работе и дома потеряют. В общем, было о чём задуматься.
Эдуард между тем старался обнаружить поломку, но "Вихрь" продолжал упорно молчать. Тогда капитан решил проверить бак с бензином. Он оказался... пустым, настолько прожорливым оказался 30-сильный движок.
Делать нечего, пришлось сплавляться к месту стоянки по течению. И хотя Тембенчи на вид река быстрая, после стремительной езды на моторе нам казалось, что почти стоим на месте.
Мой товарищ устал терпеть такую муку и попытался установить бачок так, чтобы остатки горючего засосало в двигатель. Получилось. После второй попытки "Вихрь" опять взревел, и мы понеслись к биваку.
Уже показался поворот, за которым стояла наша палатка, как мотор опять заглох - на этот раз окончательно. Мы взялись за вёсла и через полчаса были на месте.
После сытного обеда почистили пойманную рыбу, посолили её в двух эмалированных вёдрах. До краёв не хватало чуть-чуть, но Эдуард успокоил: мол, завтра поплывём потихоньку домой и по пути доловим до верха. Так и сделали, когда плыли по Тембенчи.
На Угрюм-реке течение было поспокойнее, и я попросил Эдуарда порулить. Он без слов согласился доверить мне управление лодкой. Так я и вёл наш "корабль" почти до самого домика "Рыбоохраны". Было очень здорово чувствовать себя заправским рулевым и капитаном судна в одном лице.
Утром следующего дня товарищ помог мне сесть в самолёт с ведром солёных хариусов. На прощание мы обнялись. Я тогда не мог даже представить, что с этим хорошим человеком и редактором вижусь в последний раз. Через пять лет Эдуарда Геннадьевича Иванова не стало. Но не будем о грустном, ведь у каждого своя судьба.
С рыбой я приехал в редакцию, чтобы отчитаться о командировке в Эвенкию. Как положено, угостил редактора Леопольда Михайловича Балашова и его заместителя Григория Юрьевича Симкина. Не остались обиженными и другие журналисты. В общем, домой привёз ведро, в котором на донышке сиротливо лежали несколько хариусов.
Но разве дело в рыбе? До сих пор с радостью и грустью вспоминаю ту северную рыбалку, эвенкийскую тундру, длинные разговоры с Эдуардом Ивановым у костра.
Виктор РЕШЕТЕНЬ.
Красноярск.
Подписывайтесь на канал "Красноярский рабочий", ставьте лайки, если материал понравился, делитесь своими размышлениями и пожеланиями в комментариях! Ещё больше новостей - на сибирском новостном портале www.krasrab.ru . Подписывайтесь на "КР" в отделениях связи по всей стране или через онлайн-сервис "Почты России".