По пути на Воскресенскую гору заметил, что во времена оны вот этой вот лестницы тут... точно рядом не стояло.
Что за дела! Столько всего понаизменялось, а меня в известность никто не поставил! Непорядок! Всех уволить! Хех…
Я поднялся примерно до середины (не сомневаюсь, что ошибся глазомером) и сначала отснял ту часть дорожки, что вела наверх. Потом развернулся и щёлкнул («клацнул затвором») уже пройденный путь.
…Лестница, ведущая вверх. Столько воздуха!
…Та же самая лестница, ведущая вниз. Дважды и трижды «столько воздуха»! Полная грудь!
Того и гляди, рядом со ступеньками на проезжую часть дороги как выпрыгнет, выскочит (!), как выкатится «лошадка, везущая хворосту воз». Образ кобылки и шествующего важно в спокойствии чинном мужичка, ведущего её под уздцы, в этом сегменте Томска возникал у меня неоднократно. Можно сказать, эти два то ли «видения», то ли «привидения» почти безостановочно меня преследовали. Пред очами перманентно стояли (и зажмуриваться не надо!)
*****
Ба! И этой лестницы, ведущей прямиком на Воскресенскую гору (не Голгофу!), тут тоже не было! Могут же у нас, когда захотят (улыбка)!
*****
Поднявшись наверх, сразу упираюсь взглядом в «профиль» Музея истории Томска.
И в пожарную каланчу со «шпилем».
Здание музея аутентично.
А вот каланча — современный новодел. Копия того, чего уже давным-давно в реальности нет (ассоциация из детского советского мультика: «Мёд — это очень уж странный предмет… Мёд если есть, то его сразу нет»).
Деревянный оригинал каланчи был некогда построен одновременно с основным зданием. Понятно для какой цели — круглосуточно надзирать за пожарами, вернее, предупреждать об их возникновении.
В 60-е годы XX века «вышку» из-за дряхлости и «за древностию лет» (раструхлявилась) и по причине практической ненадобности разобрали и «отнесли на ближайшую помойку». Ну, а спустя десятилетия как бы «восстановили».
Так сказать, для полноты культурной и музейной картины оборудовали специальную смотровую площадку, водрузив на самой её «верхотуре» памятник-манекен бдительному дозорному по имени Афанасий. Почему Афанасий? Да вроде бы ещё в царское время в одном из районов города случился пожар, и дежурный по каланче, так звавшийся, его не проворонил и вовремя оповестил полицейских-пожарников.
…Вообще дозорные видели с «вышки», в какой части города случилось несчастье.
И сигналы подавали то ли зажжёнными фонарями, то ли воздушными шариками разных расцветок («источники» друг другу порой противоречат). Белый, синий или красный цвет фонаря (или шара) означал огненную беду в том или ином районе города: именно туда специально обученным людям в срочном порядке, не теряя времени, и следовало везти спасительные бочки с водой, чтобы нанести по огню основной удар.
…Кажется, я отклонился от красной нити. Вот, по легенде, этот парень Афанасий и подал сигнал (возможно, зажёг «три красных фонаря, означавших пожар на территории Воскресенского участка»). И тем самым спас легко воспламеняющуюся часть города — вечная с тех пор ему память: деревянный манекен и стоит теперь на смотровой площадке каланчи. Красуется, пока его с поста не снимут как свой век отслужившего: все когда-нибудь в никуда уходят.
...Впрочем, тут вся Воскресенская гора, куда ни кинь взор, — как одна большая смотровая площадка, и подниматься-то никуда не надо. Озирай и озирайся вокруг да и только!
Странное дело: здание Музея из прошлых времён помню хорошо. А вот каланчу — то ли память совсем отшибло, то ли нечто смутное в извилинах колобродит, хотя в путеводителях пишут, что она была «восстановлена» только-только перед самым открытием заведения. Может, я бывал тут, когда здание уже стояло, но Музея внутри ещё не было? Эх, память, память… Окстись, память! Не умирай, даже если материальные клетки мозга фурычить прекращают!
Продолжение следует
Начало:
1. Три дня в Томске. День первый. Часть I
2. Три дня в Томске. День первый. Часть II
3. Три дня в Томске. День первый. Часть III