За четверть века работы в газетах, журналах и на ТВ я встречался с огромным количеством интересных и не очень людей. Про одну из таких встреч сегодня и расскажу.
(Мнение героя может не совпадать с мнением автора).
Москва. Осень 96 года. Просторная уютная квартира на 13-м этаже дома-башни недалеко от станции Проспект Мира. В прихожей весело суетится черный пудель Тяпа, и пока я снимаю с себя пальто, хозяин дома дает мне совет:
- Вы только не гладьте Тяпу-растяпу, она потом поговорить спокойно не даст – любовью своей замучает.
За стеной зала, куда получаю приглашение пройти, словно чёрный кот в лучах солнца греется небольшой рояль. На стенах – картины, гобелены, безделушки, очень много книг и над всем этим царит огромный письменный стол. В реальность происходящего верится с трудом. Я в гостях у Булата Окуджавы.
Когда мне было лет десять песни «Надежды маленький оркестрик» и «Синий троллейбус» были заслушаны мною до дыр на мамином катушечном магнитофоне Дайна.
Теперь я задаю вопросы и в ответ слышу голос. Живой голос человека из магнитофона.
- На ваш взгляд, можно ли разрешить конфликты между правительствами бывших союзных республик без применения силы?
- Как человек, потративший на войну всю свою юность, должен сказать – я большой ее противник. Но когда на твою страну нападают, ты должен её защищать. Большой радости это никому не доставляет, но… В большинстве случаев войны затеваются из желания грабить и убивать под прикрытием всевозможных философских обоснований.
Так вышло и на чеченской войне потому, что имперское начало в нас очень сильно развито. Мы никак не можем жить без того, чтобы кого-нибудь под себя не подмять. Вы, например, можете вспомнить, что за 2 года войны в Чечне кто-то вспомнил о насильственном включении этой республики в состав России? Я вот не могу. Зато все твердят о целостности России и это печально.
- Можно ли в нашей стране быть аполитичным?
- Всё зависит от человека, от его индивидуальности. Я не могу сказать, что я очень обременен политическими пристрастиями. Но я - человек интересующийся политикой. Я должен знать, кто мной управляет и каким образом.
- Имеет ли для вас значение название главенствующей в стране партии или вам важнее наличие в государстве порядка и высокого уровня жизни?
- Мне очень важно, чтобы помимо экономического процветания в стране ощущалась нормальная забота о правах человека – не на словах, а на деле. Ведь личность в России не уважалась никогда, ни в царские времена, ни при коммунистах, ни сейчас. А я хочу, чтобы права человека уважались. И по мере своих возможностей буду за это ратовать. В этом мое участие в политике.
- Цензура вам сильно досаждала?
- Вашему поколению это достаточно сложно объяснить. Ну, как можно объяснить, что слово «женщина» - это идеологически невыдержанное слово? Буржуазно-ресторанная пошлятина. Должно быть - «девушка», «комсомолка» или «товарищ». Особенно непонятно это иностранцам. Они говорят: «почему вы не обратились в газету или в суд»?
- Вы помните свою первую песню?
- Свою первую песню написал, когда мне был 21 год. Я только что вернулся с фронта, поступил в университет и для своих друзей сочинил нехитрый стишок и мелодию к нему. Потом в компании, подыгрывая себе на пианино двумя пальцами, я это произведение исполнил. Выглядело это примерно так: «неистов и упрям, гори, огонь, гори. На смену декабря, приходят январи. Нам всем дано сполна и радости и смех – одна на всех луна, весна одна на всех». Всем понравилось.
Потом 10 лет ничего не писал. Никаких песен. Только стихи. А в 1956 году мне вдруг захотелось написать что-нибудь о Москве. И была написана песенка: «На Тверском бульваре вы не раз бывали…». Песню эту я практически нигде потом не исполнял, потому что была она мне не очень интересна.
Вообще, написание песен никогда не было моей профессией. Это было мое хобби. Моя профессия – стихи и проза. Когда мне доставляло удовольствие петь, я пел. Потом это мне перестало быть интересным, и я больше не пою.
Когда я пишу песню, кажется, что это нечто грандиозное. Но стоит мне поставить точку за последним словом и перечитать написанное, понимаю, насколько это далеко от совершенства.
- Ваши песни часто становились народными?
- Таких случаев было достаточно много. Но бывали истории и курьезней. Помню, вначале 60-х получил я письмо из Кирова от одного рабочего. Он мне написал, что прослушал все мои песни на кассете, и они ему очень понравились. Но особенно ему понравилась: «Здравствуй, моя Мурка».
- В телепередаче Умники и умницы ведущий как-то задал участникам вопрос: что означает фраза «Надежды маленький оркестрик под управлением любви»? Неужели эту фразу можно объяснить словами?
- Эта песня была написана мною в романтические годы. И, безусловно, фразу эту можно только понимать. Правда, сегодня я склонен думать, что слово Надежда – ничто иное как русский авось.