Выдающаяся балерина Алла Осипенко рассказала, как провела «одну-единственную ночь» с Владимиром Высоцким
О посиделках «с Высоцким» в доме № 51/13 по Новочеркасскому проспекту впервые я услышал от Александра Хочинского. Какие-то подробности сообщила мне мама Александра Юрьевича актриса ТЮЗа Людмила Красикова. Еще один участник «мероприятия», артист Театра Комедии Геннадий Воропаев, у которого я, кажется, выведал о Высоцком, все, что можно, удивился: «Как?! А разве я тебе не рассказывал?!.. А, ну значит, посчитал, что это дела семейные!» Дела и в самом деле оказались семейными. Имеется в виду семья Геннадия Воропаева и Аллы Осипенко. О чем я смог узнать только какое-то время спустя от самой Аллы Евгеньевны Осипенко, выдающейся балерины, когда она вернулась в родной город из Соединенных Штатов Америки, где занималась преподавательской деятельностью.
- Алла Евгеньевна, вы помните ночь, проведенную с Высоцким?
- Конечно! Возможно, далеко не во всех подробностях, но главное, конечно же, помню.
- Может быть, вы скажете, в каком году произошло это событие? Информация, полученная мной от Хочинского, Воропаева и Красиковой, - противоречива.
- Могу ошибиться, насчет времени года – весна или осень. Во всяком случае, было прохладно, и мы все были в пальто. А год назову вам точно - 1965-й. В 65-м мы разошлись с Геннадием Ивановичем.
- Разошлись – и, тем не менее, оказались вместе?
- В то время я уже старалась не появляться в одних компаниях с Воропаевым. Но Люся Красикова и Рэм Лебедев, мать и отчим Саши Хочинского, были наши с Геной общие друзья. Я была страшной поклонницей того еще, брянцевского, ТЮЗа, дружила со многими тюзянами, и мне трудно было представить, что, разойдясь с Воропаевым, я потеряю этих друзей. Возможно, именно поэтому – чтобы не отрываться от компании – я и оказалась в тот вечер у Люси с Рэмом. Естественно, что они меня пригласили, сама бы я, без приглашения, не поехала даже к ним, тем более, на ночь глядя.
- Приглашение могло последовать и с подсказки Воропаева?
- Могло. Геннадий Иванович искал встреч, потому что он не хотел развода. Он хотел того, чего обычно хотят мужчины: сохранить семью и наслаждаться свободой – одновременно. Сейчас подобные ситуации встречаются сплошь и рядом. Но я-то была воспитана иначе. Поэтому и настаивала на разводе. По какому случаю мы собрались на Новочеркасском, я не помню.
- По словам Людмилы Красиковой, они с мужем собирались «в кои-то веки» вдвоем посидеть за праздничным столом. Происходило это 1 Мая. Неожиданно позвонили Воропаев с Высоцким, они в то время снимались в «Вертикали». А Лебедев с Высоцким, в свою очередь, несколькими годами раньше снимались в картине «713-й» просит посадку»… В общем, народу собралось, похоже, очень много. С одной только Таганки, как сказала Людмила Ивановна, человек двенадцать было. Плюс тюзяне, плюс еще кто-то.
- Народу, в самом деле, было много. Кто конкретно, не спрашивайте, все равно не вспомню. Я человек не тщеславный, но без ложной скромности могу сказать, что в балетном мире того времени занимала определенное положение. И если в чьи-то дома меня и тянуло, так это дома тех людей, которые мне были интересны, дороги, независимо от популярности их хозяев. Я дорожила обществом Татьяны Вечесловой, Елены Юнгер, Алика Филиппова, той же Люси Красиковой. Меня раздражало, когда мои сверстники начинали галдеть: «Модный артист! Модный театр!» Поэтому второго или там третьего мая, если, как вы говорите, посиделки были первого, я не твердила на каждом шагу: «Ах, я была в одной компании с Высоцким!..» Да и личные, довольно-таки невеселые события, вероятно, наложили свой отпечаток на память. Я, возможно, и Высоцкого бы не запомнила, если бы остаток ночи мы не провели вместе. Володя был с какой-то неизвестной мне девушкой, блондинкой. За столом они сидели напротив меня.
- Алла Евгеньевна, а это не могла быть неизвестная вам актриса Таганки, с которой Высоцкий случайно оказался рядом за столом?
- Нет. Володя, по-моему, свою спутницу даже не представил. Просто пришел с приятельницей, и все. Могу только предположить, что это была «гастрольная девочка». За все время нашего общения девочка не произнесла ни одного слова! И голоса ее я так и не услышала! Я, было, даже подумала: не глухонемая ли она?
- А не могла это быть жена Высоцкого – Людмила Абрамова? Были, предположим, в ссоре и не разговаривали.
- О, нет! Что вы! Жена, всяко бы, вела себя по-другому. Скорее всего, это была одна из его, в то время еще не многочисленных, поклонниц. В 65-м году вокруг имени Высоцкого еще не было такого ажиотажа, какой будет через год-два. Но я уже была наслышана, что Высоцкий поет под гитару свои песни, что он в компаниях заводила. Возможно, что где-то подспудно у меня и было предвкушение: ну вот сейчас я познакомлюсь с Высоцким! И он меня очарует своими песенными эмоциональными всплесками! Мне казалось, что дай ему только гитару, и Высоцкий будет петь ночь напролет! Наверное, так и было в ту ночь. Но какого-то яркого впечатления от его пения у меня не осталось. Совру, если скажу, что тогда всё вертелось вокруг Высоцкого. Да, в чем-то, в каких-то мелочах, проявлялось его природное лидерство, но не более того. Володя не пил. Не знаю, был ли он «подшит» или просто был, что называется, в завязке. Да и вообще Высоцкий показался мне очень замкнутым, даже мрачным человеком. В его поведении чувствовалось некое напряжение. Допускаю, что сказывался комплекс неполноценности, когда все вокруг пьют, а тебе нельзя.
В силу того, что я была за рулем, я тоже не употребляла спиртного. И ближе к утру, часа так в четыре, хозяева, а возможно, и Воропаев, кто точно, не помню, попросили меня отвезти Высоцкого в гостиницу «Октябрьская». Я грешным делом тогда еще подумала: «Господи! При моих-то переживаниях мне только такого мрачного попутчика и не хватает!» И вот, когда мы ездили по городу…
- Простите, пожалуйста, Алла Евгеньевна, что перебиваю. Но кто это «мы», и что значит «ездили по городу»? Вы что не сразу повезли Высоцкого в гостиницу? Кстати, какая у вас машина была?
- Зеленая «Волга», двадцать первая модель, номерной знак «ЛЕЗ 23 –17». «Мы» – это я, Володя и вот эта молчаливая девушка. Володя сидел рядом со мной, девушка сзади. Когда мы сели в машину, я взглянула на Высоцкого и почувствовала, что что-то в нем изменилось, а что – понять не могла. Володя попросил меня покатать по городу, показать ему не парадный Ленинград, не тот, что показывают каждому приезжему. Я люблю свой город и очень хорошо знаю его. Я показывала Высоцкому и его спутнице Ленинград, как когда-то мне, совсем юной, показывал Москву Володя Наумов, ныне известный кинорежиссер; Володя показывал такие закоулки, какие никогда не покажет ни один экскурсовод, какие далеко не всякий коренной москвич знает. Да, скорее всего, был май, потому что колесили мы по рассветному, светлому городу. Возила я их и к Новой Голландии и на Кировские острова, показывала какие-то, свойственные только нашему городу переулочки. Показала Петербург Достоевского, места, где Володя Наумов снимал «Скверный анекдот» по Достоевскому. Не могу сказать, что Высоцкий воспринимал виденное: «Ах, ах, ах!» Нет, спокойно, но с интересом. На Крестовском острове подвезла к дому, где до революции находился офицерский бордель. Володе захотелось заглянуть внутрь. Мы вошли в парадное. Там еще сохранился камин, помещение, где размещались апартаменты бандерши. Поднялись на второй этаж – длинные коридоры и множество дверей, за которыми досматривали сны ленинградцы, возможно, даже не подозревающие, что прежде их тесные комнатушки были меблирашками.
Когда мы вернулись в машину, Высоцкий, которого, так же, как и Воропаева, женщины называли «переходящим красным знаменем», принялся уговаривать меня не уходить от Гены. Я удивилась: «Володя, а почему вы меня уговариваете?! Коль уж вы начали этот разговор, значит, в какой-то степени посвящены в наши семейные дела. Значит, вам известна и причина развода». – «Да. Поймите, Алла, у вас с Геной есть сын! А дети - это же самое главное, что может быть в жизни человека! Всё остальное – преходяще!..» В какие-то моменты он был категоричен: «Алла, вы не имеете права разводиться!» (Девочка его молчала, она в разговоре не принимала участия.) Я приводила Володе свои аргументы. Говорила, что мне кажется, что это не я, а Геннадий думает не о сыне, а совсем о другом. Что мой уход просто задевает его мужское самолюбие. Дескать, таких красавцев, первых мужчин в городе, как Воропаев, не бросают! Пройдет много лет, и Гена остепенится, и я однажды скажу ему: «Если бы ты был таким тогда!..»
- Алла Евгеньевна, как вы думаете, это не Геннадий ли Иванович попросил Высоцкого поговорить с вами?
- Очень даже может быть. Тогда Воропаев искал и использовал всякие возможности, чтобы как-то повлиять на мое решение. Он мог посчитать, что я прислушаюсь к мнению другого мужчины, тем более такого авторитетного, как Высоцкий. А, может быть, Володя говорил со мной, исходя из каких-то своих личных переживаний, не знаю.
На развод я решилась далеко не сразу. Гена был тот человек, которого я любила, и ребенок у нас был желанный. А Ванечке исполнилось всего лишь три года…
Воропаев и Высоцкий очень хорошо знали друг друга, и, как я понимаю, Володя считал, что «донжуанство» Воропаева, которого театралы заслуженно считали лучшим Дон Жуаном ленинградской сцены, в обыденной жизни скоро пройдет. Иначе едва ли он стал бы меня уговаривать. Но я так тогда не считала. Я знала, что если я вернусь, если я уступлю, то обреку себя на печальное существование.
Когда мы с Володей где-то в половине седьмого расставались у гостиницы «Октябрьская», он сказал на прощанье: «А вы все-таки хорошенько подумайте!»
- Алла Евгеньевна, больше вас жизнь с Высоцким не сводила?
- Нет. Только, сидя в зрительном зале, я восхищалась им как актером. В «Гамлете», например. После спектаклей я, конечно же, не подходила к нему и не напоминала о себе. В моей жизни была одна-единственная ночь с Высоцким, но такая, какой, вероятно, больше ни у кого не было…
Автор текста - Владимир Желтов