Ленка никогда не была особенно красивой и богатой. Впрочем, в ее советской юности никто не был богатым, все одинаково бедны, а потому деньги никого не заботили. Сережка тоже был одним из многих: веселый, вихрастый, рукастый, вечно с расстёгнутой верхней пуговицей рубашки, он чуть свысока насмешливо наблюдал за попытками девушек ему понравиться. Веснушчатая тоненькая Ленка влюбилась в него в первый же день знакомства, но, как водится, чувств своих не показала. И зацепила своей недоступностью яркого парня.
Сережка ухаживал красиво: катал свою Веснушку на мопеде, покупал мороженое и собирал васильки в поле. Ленка была готова молиться любым богам, чтобы ее сверкающее в лучах солнца счастье, так щедро рассыпанное ей судьбой, длилось вечно. Но комсомолки не верят в бога, а легкомысленная и беззаботная молодость думает, что ничего плохого, кроме ядерной войны, в этом благословенном мире произойти не может.
Все изменилось в одночасье. Они уже подали заявление в ЗАГС на сентябрь и ждали ребенка, а заводоуправление выделило им под залог будущей семьи маленькую однокомнатную в кирпичной новостройке, когда Сережка однажды не вернулся домой с работы. Ленка не знала, что и думать, места себе не находила, обежала всех его друзей. Кто уже спал после смены, другие Сережу в этот день вообще не видели.
Наутро она побежала к жениху на работу. С проходной ее проводили к начальнику отела кадров. Там она узнала страшную новость: произошел несчастный случай. Кран нес железобетонную плиту над тем местом, где работал сварщик. Сережа предусмотрительно отошёл от опасности в сторону, когда местный балагур подначил его:
- Ты что щиток бросил без присмотра, разгилдьдяй? А если плита упадет и щиток раздавит, ты через что варить будешь, умник?
Ответственный Сережка рванул за своим одиноко лежавшим щитком, и в этот момент многотонная плита неожиданно сорвалась и убила ее жениха. Смерть наступила мгновенно.
Ленка не могла поверить, что такая нелепая история могла произойти с ее Сережей. Ее глаза остались сухими, от предложенного стакана воды она отказалась. На улице солнце заливало город, цвели тополя, ребятишки, балуясь, поджигали белый надоедливый пух. Ленка тихо шагала домой, все никак не осознавая, что Сережи больше нет. В вазе на кухне стоял большой букет ее любимых васильков, на стуле лежала еще не постиранная Сережкина рубашка. Девушка подняла ее, вдохнула родной, любимый запах, уткнулась разгоряченным лицом. И только тут до нее дошло, что теперь она осталась одна, и несчастная зашлась в неистовом, нескончаемом плаче…
Заводоуправление пожалело беременную невесту, так и не ставшую женой, и не выгнало ее из квартиры. Ленка дохаживала свой срок тяжело, часто лежала в роддоме на сохранении. К ней никто не приходил: родители умерли несколько лет назад, подружек Веснушка не завела, и весь ее мир составлял только он, ее любимый и единственный, которого больше не было.
-Милочка, у вас очень низкий гемоглобин, – пожилой доктор внимательно разглядывал тоненькую, почти прозрачную будущую мать, которую, казалось, придавил огромный живот. – Что вы кушаете? Надо есть больше мяса, скажите, чтобы вам принесли. И еще пусть достанут гранатов. Гранаты – лучшее средство от малокровия.
-Хорошо, - безучастно кивнула головой Ленка. Попросить все равно было некого, да и достать гранаты в ее северном городе – задача непростая. После обхода она привычно отвернулась к стене, без интереса разглядывая трещинки на штукатурке. В полудреме они складывались в ужасные, отвратительные лица, но Ленка продолжала со страхом на них смотреть. Ей казалось, что еще немного, и они засосут ее в стену и сожрут там.
-Послушай, подружка, а почему к тебе никто не приходит? – обратилась к ней соседка, смешливая темноволосая, длиннокосая девушка, к которой каждый день приходил такой же веселый муж и многочисленные родственники.
Ленка оторвала полубезумный взгляд от пугающих трещинок и сосредоточилась на вопросе.
-У меня никого нет.
Она взяла со своей тумбочки единственный стоящий там предмет – казенный стакан с кипяченой водой и смочила губы.
На тумбочке у соседки лежали книги и газеты, зеленые яблоки и творог, сок и минералка.
-А отец ребенка? – похоже, соседка не отличалась деликатностью.
-Умер. – Отрезала Ленка и, заледенев, отвернулась.
Соседка больше не приставала. Спустя некоторое время она подошла и села на краешек Ленкиной кровати.
-Держи, - девушка протянула ей стакан, доверху наполненный прозрачными, ярко-алыми гранатовыми зернышками. – Ешь. Я тебе начистила.
-А ты?
-Тебе нужнее. И не думай, пожалуйста, что ты одна. Мы, беременные, теперь все здесь как сестры, правда, девочки? – обратилась она к соседкам по палате. – И будем держаться вместе. И дети наши будут расти рядышком. Так что берем над тобой шефство.
Ленка ела чуть кисленькие яркие зернышки и плакала. Было вкусно и как-то очень тепло на душе. Она не ожидала, что кто-то еще кроме Сережи озаботится ее судьбой.
Прошли годы. Ее дочка, которую она назвала Танюшкой в честь новой подруги, давно выросла. И сама Ленка нашла себя в новой жизни, когда страна Советов вдруг так же внезапно рухнула, как та злосчастная железобетонная плита, и погребла под собой беззаботную жизнь миллионов советских граждан.
Но всякий раз, когда она чистила и ела гранат, она вспоминала давно остриженные длинные Танюшкины косы и тот, самый важный в ее жизни, стакан драгоценных зерен.
Татьяна Гончарова