Память возвращает меня в начало семидесятых, когда я с бабушкой летом жил в Семхозе( в Сергиевом Посаде) на даче наших родственников. Мои троюродные брат и сестра Сашка и Маша не давали мне скучать и летние деньки бежали быстро и звонко словно весенний ручеёк .
В тот день на Семхоз надвинулась страшная гроза. Дождь лил, не переставая и прибивал к земле цветы. Были и гром, и молнии сверкали очень близко, и все сидели по домам. Но вот гроза стала затихать, и дождик почти кончился. Небо стало светлее, но все было мокрое на улице. Казалось, что весь воздух какой-то влажный, и тянет эту сырость в комнату. Мы все вместе впятером: дети, дядя Коля и моя бабушка сидели за столом на веранде в большом доме, и пили чай. Окно в сад было открыто, и было слышно, что с крыши уже почти не капает. Все о чем-то разговаривали, как вдруг случилось очень странная вещь: из-за дядиной спины от окна над столом выплыл и повис белый шарик. Он был размером с куриное яйцо, круглый, серый и какой-то полупрозрачный, чуть светящийся. Шарик тихо шипел и потрескивал, как бывает, когда в эклектическую розетку плохо воткнута вилка. Тут все затихли разом и уставились на шар.
– Гляди что это? – первым спросил Сашка, и потянулся к светлячку.
— Это шаровая молния. «Сиди тихо и не двигайся!» —сказала бабушка самым суровым голосом. Мы недавно смотрели мультфильм «Рики-тики-тави», вот в нем так индус говорил мальчику, когда Нагайна пришла его убивать. Сашка отпрянул и сел, сложив руки под столом. Взрослые стали какие-то бледные, а нам было интересно и ничуть не страшно.
Шарик плыл чуть повыше чайника на столе. Он был, как воздушный, и его, наверное, несло ветром из окна.
- Он прилетел с улицы, - сказал я.
- Нет! Он из розетки вытек, я видел, - крикнул Сашка. Действительно, за спиной дяди Коли на стене была розетка.
- Саша, тихо! - опять строго сказала бабушка, он Сашка уже завелся. Он начал махать руками и кричать, - Пошла! Пошла прочь!
Бабушка не успела дать ему подзатыльник, как от этих взмахов шарик над столом как-то дрогнул и снизился. Его стала притягивать алюминиевая чайная ложка, которая лежала на мокрой клеенке недалеко от сахарницы. Такая простая гладкая ложечка с прилипшими сахарными песчинками. Шарик на мгновение завис над ней, а потом коснулся ложки и как бы втянулся в нее с громким треском и хлопком.
Отчаянно запахло горелым и пошел дым: ручка ложки посередине расплавилась. Жидкий алюминий прожег клеенку и оставил горелую ямку на деревянной столешнице. Еще миг было тихо, а потом Сашка, Маша и я полезли на стол к ложке. У нее остался хвостик от ручки и конец с углублением, которым черпают. А посередине их соединяла лужица металла.
- Ложка моя! – истошно орал Сашка, — Это я молнию прогнал! Это я ее убил!
- Цыц!- крикнул дядя Коля и оттащил нас от стола. Когда ложка остыла, он ножом выковорил ее из столешницы и посмотрел на свет. Плавленая ложка выглядела волшебно, и мне ее очень хотелось, но Сашка прыгал почти в истерике и кричал, - Моя! Моя!
Так и досталась ему эта ложка, которой он потом неделю перед всеми хвастался. Прошли годы, и Саша закончил после МГУ Массачусетский технологический институт в Штатах, да там и остался. А куда делась реликвия нашего детства никто не вспомнит.