Все знавшие Георгия Гапона отмечали его невероятное обаяние и даже очарование. Он имел яркую и запоминающуюся внешность, был красив, лицом напоминал представителя горных рас или еврея. Безусловно, красота Гапона производила неизгладимое впечатление на женщин. Один из лидеров гапоновского «Собрания русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга» Алексей Карелин отмечал, что глаза священника «точно заглядывали в душу, в самую глубину души, будили совесть человеческую». Гапон знал силу своих глаз и пользовался ею, мог неотрывно смотреть на своего собеседника долгое время, словно гипнотизируя его.
Но главным талантом Гапона было ораторское искусство. Как писал французский журналист, он обладал «даром народного, всепобеждающего красноречия». Выступая перед толпой рабочих, Гапон проявлял всю свою страсть, в его глазах горел огонь, его слова имели невероятный энергетических посыл, хотя говорил он очень простые вещи, именно это и было секретом его успеха у рабочих. Он понимал их, общался с ними на одном языке. Люди слушали его, открыв рот, на встречах «Собрания» царила атмосфера почти религиозного экстаза. Он умел так наэлектризовать толпу, что рабочие были готовы пойти и сделать все, что скажет их лидер.
Однако таким Гапон был только перед многочисленной толпой. В обычной беседе он не мог связать и двух слов, был зажат, с трудом подбирал слова, его мысли путались, казалось, он не мог выразить то, что хотел. Все приемы, которые Гапон привык использовать на малообразованной толпе, не действовали на интеллигенцию. Для них он был хоть и пламенным революционером, но совершенно невежественным, не подкованным в теоретических вопросах.
Гапон не читал книг, информацию он предпочитал узнавать от сведущих людей. Но его совершенное незнание теории, политических процессов, устройства партии делали его в глазах партийной элиты «темным человеком». Ленин и Плеханов советовали священнику поучиться, но тот лишь отмахивался. В итоге лидеры революции разочаровались в Гапоне, да и сам он чувствовал себя в интеллигентской среде, в которую попал, бежав из России после Кровавого воскресенья, не в своей тарелке. Поэтому и старался скорее вернуться из-за границы к своим преданным рабочим.
Недостаток глубокого понимания политических процессов Гапон с лихвой компенсировал своим тщеславием и жаждой власти. Он обладал стальной волей и не готов был идти на компромиссы. Некоторые участники «Собрания» даже обвиняли его в диктаторстве. Он хотел держать все нити в своих руках, дергать за них, когда вздумается, один все знать. Но даже несмотря на все это, рабочие всецело его любили. Накануне Кровавого воскресенья его популярность достигла небывалых размеров, десятки тысяч были готовы пойти и сделать все, что скажет Гапон.
Гапон и сам верил в свою избранность, в миссию и божественное предназначение. Еще в студенчестве он говорил, что станет или великим человеком, или каторжником, верил, что о нем еще услышит вся Россия. Его гордыня не знала границ.
Он мнил себя лидером революции, хотя больше был зациклен не на политических процессах, в которых мало что понимал, а на своем месте в них. Так, за границей он даже брал уроки верховой езды, чтобы въехать в Россию на белом коне. Он даже не боялся сравнивать себя с Наполеоном, метил на место царя, говорил, что пора бы на трон сесть мужицкому государю. Это было похоже на манию величия. Следуя «своей звезде», Гапон не гнушался использовать любые методы для достижения целей. Многие отмечали его хитрость, которая читалась даже во взгляде.
За границей, пытаясь объединить революционные партии, Гапон использовал не только хитрость, но и грубую лесть. Социал-демократом он говорил, что полностью разделяет их взгляды, эсерам — воспевал похвалу.
Еще одним приемом из разряда «цель оправдывает средства» были финансовые схемы Гапона. Известно, что он имел контакты с Департаментом полиции и не стеснялся брать у них деньги за доносы. Все средства Гапон отдавал на дело революции. Вернувшись в Россию, Гапон получил 30 тысяч от министра Витте и отдал их на нужды восстановленного «Собрания». Последним таким случаем стало получение 100 тысяч рублей от полиции за информацию о террористических замыслах эсеров.
Если он без раздумий перешагнуть через свое достоинство, то что говорить о жизнях других людей. По слухам, Гапон подговаривал одного из рабочих убить другого, если тот предаст дело Гапона. Кроме того, священник планировал теракты против Витте, Дурново и Рачковского. Его готовность пользоваться любыми методами, использовать своих союзников, жертвовать людьми без сожалений, и иметь опасные связи с полицией в итоге сыграли с Гапоном злую шутку. Священника повесили на съемной даче в Озерках.