Кёрли стояла напротив зеркала в ванной, одетая лишь в хлопковую рубашку серого цвета, бледная и озябшая. Ее холодные руки подрагивали, а босые ступни окоченели от ледяного кафеля. Ее спокойное выражение лица не выдавало внутреннего состояния.
Заставь она себя двигаться, она бы не выглядела странной — но сдвинуться с места означало бы приступить к делу, против которого протестовала каждая клетка тела Кёрли.
У Кёрли были самые волшебные друзья на свете - такие глупые и мудрые одновременно, такие яркие, индивидуальные. Дуэйн, Тиша и Оскар. Они вчетвером были действительно крутой компанией. Все они были веганами, не использовали пластик и ходили на митинги, выражая протест всему несовершенному миру. Они поддерживали друг друга: когда Кёрли бросил парень, они дежурили рядом с ней, по очереди или все вместе, не позволяя ей остаться одной и грустить, даже на ночь. Дуэйн даже пустил слух, что именно он отбил Кёрли, и целый месяц держал ее за руку в школе, изображая идеального парня.
Когда разводились родители Тиши, и она, безумная от бессонной ночи и пролитых слез заявилась в школу, они сбежали с уроков и увезли ее на пляж, где находились допоздна и на закате жгли костры, крича глупости в огромную небесную гладь, переливающуюся всеми оттенками розового. Тиша в тот вечер, хоть и не хохотала до слез, как обычно, но и несчастной не выглядела. Она была опустошенно-умиротворенной, и остальные ее отлично понимали.
Когда у Оскара умер отец, и он, уйдя в депрессию, начал увлекаться алкоголем и травкой, именно его друзья, Тиша, Кёрли и Оскар вытаскивали его кто как может. У них никогда не было и мысли о том, чтобы исключить Оскара из этого уравнения, каким бы неуправляемым он не стал.
Они ни разу в нем не разочаровались.
Это была самая лучшая дружба и понимание между четырьмя подростками. Когда они выросли и закончили школу, самым правильным решением для них было поступать в колледжи в одном крупном городе, только бы не разлучаться.
Так они и поступили: Дуэйн поступил на факультет автомеханики, которая была его страстью, Оскар же выбрал себе путь медицины, в дальнейшем планируя стать хирургом, а Тиша вообще никуда не поступила, предпочитая курсы режиссуры и работу в цветочном магазине. Кёрли поступила на факультет программирования.
Кёрли была тихоней. Она немного завидовала остальным: экстраверты, популярные и красивые. Она же - серая мышка. Ненавистные русые волосы, без искринки, бесцветно серые глаза и бледная кожа. Рядом с Тишей она чувствовала себя еще хуже: Тиша была невероятной красавицей, смуглой, спортивной, с копной пышных темных волос с выкрашенными разные цвета прядями. Но когда из Кёрли вырывались самоуничижительные слова, ребята не позволяли ей продолжать, осыпая ее комплиментами. Они говорили о ее идеальной ровной коже и восхитительно правильных чертах лица. Они на все лады расхваливали ее вкус: музыка, книги и фильмы, которые находила Кёрли моментально становились достоянием их компании. Они никогда не забывали о ее чувствительности и ей же самой напоминали о стойкости ее характера.
— Ты - сильнее нас всех, Кёрли!- восклицала Тиша, и быстро-быстро кивала головой с взволнованным видом.- Если бы мы четверо стали революционерами, ты была бы главной среди нас!
Парни вторили ей, и в такие моменты Кёрли что есть силы ругала себя в мыслях, за то, что завидовала своим друзьям и была такой малодушной.
Так они и жили. Проводили друг с другом много времени, поддерживали друг друга. У них всегда все было на четверых: кров и еда, мысли и суждения. Они сильно осуждали действующую власть. Они ненавидели жестокость, и боролись с ней как только могли. Но этого всегда было недостаточно. Для того, чтобы остановить жестокость диктатуры, нужно самим проявить жестокость - так говорила Кёрли, а остальные проникались ее словами, и согласно молчали, крепко задумавшись. Самой горячо обсуждаемой темой была Лицензия на ликвидацию. Скандальный законопроект, вышедший пару лет назад. Он предусматривал под собой следующие условия:
- по достижению двадцатилетнего возраста каждый гражданин без исключения включается в программу Лицензия на ликвидацию.
- Лицензия предусматривает ликвидацию гражданином от 0 до 50 лиц, имеющих гражданство или официальное пребывание на территории страны. - по достижению двадцатилетнего возраста каждый гражданин лишается права на иммунитет и может быть ликвидирован.
—Это просто зверство какое-то,- говорил Оскар.- Они вынуждают нас бояться и ненавидеть друг друга. Господи, зачем же они это делают? Неужели и так в мире мало дерьма?
Они вчетвером ходили на каждый протест против Лицензии, но это ничего не меняло. Силовики все жестче подавляли мятежников, в интернете появлялось все больше шокирующих видео.
Весь мир говорил о том, что происходит, но никто не знал точно, зачем. Кто-то сбегал из цивилизации в отдаленные деревушки, и Тиша поддерживала этих людей. Она имела контакт с благотворительными организациями, помогающими таким беженцам, хотя те были вне закона. Тиша любила людей, да что там - она будто сама состояла из любви.
И вот, им, четверым друзьям, в один год исполнилось двадцать. Кёрли была младше всех - ее день рождения был в октябре, двадцать второго. Когда разговор заходил об этом, Дуэйн темнел лицом. Его день рождения был в феврале - и до конца октября он должен был совершить два убийства. Его семья имела испанское происхождение, а дедушка так и вовсе воевал с другой семьей, этаким кланом, непрекращающейся кровавой войной, где едва ли не дети убивали людей. Именно дедушка вынудил Дуэйна принять на свою душу две лицензии на убийство, хотя тот не мог заставить себя убить пчелу, залетевшую в квартиру. Он всегда выпускал насекомых, вместо того, чтобы убивать.
—Ты не обязан делать это!- увещевала Тиша, но все понимали, что это не так.
— Должен же быть какой-то выход…
А выхода все не было. Именно тогда, глядя на Дуэйна, замкнувшегося в горе, Кёрли придумала свой план. Когда она его озвучила, прошла минута, по окончанию которой Оскар, на которого в тот день совершили неудачное покушение на убийство, вылетел из гостиной, и пулей понесся в туалет. Его рвало. Тиша залилась слезами, громко рыдая. Спустя время Дуэйн поднял свое осунувшееся лицо, и сказал
— Спасибо, Кёрли. Но вы не должны. Это ничего не изменит.
— Изменит,- на окончании перебил его Оскар, вернувшийся из туалета. — Все изменит.
На процедуре инициации в Лицензию на вопрос «сколько человек Вы планируете ликвидировать?» Кёрли ответила «ноль». Пожилой мужчина со странной, будто накрахмаленной серой кожей внимательно посмотрел на нее поверх очков. Кёрли пронзил страх, но она подняла подбородок и ответила чиновнику прямым взглядом в глаза. Пока ведь она еще ничего не натворила.
В день пикета против Лицензии ее уединение быстро закончилось.
Ее, в одной рубашке, нашел в ванной Дуэйн, и увидев ее, озябшую, он присел на корточки и взялся за лодыжки, чтобы согреть ей ступни, после чего завернул в махровый халат.
Он взял Кёрли на руки и сел вместе с ней в большое кресло, укачивая ее. Кёрли уткнулась Дуэйну носом в шею.
Ей хотелось плакать, но она заставила себя подавить внутреннее смятение.
— Пожалуйста, не забудьте про краску,-прошептала она, и крепко поцеловала его щеку. Дуэйн кивнул.
— Я очень сильно тебя люблю, Ду, ты же знаешь?
Он посмотрел ей в лицо, с навернувшимися на глаза слезами. Кёрли не позволила себе заплакать вместе с ним.
Она обняла голову Дуэйна и прижала ее к груди, представляя, как внутри себя поглаживает экран из железа, сковывающий ее чувства.
Она и впрямь была сильнее всех в их четверке - возможно, сильнее огромного большинства людей.
Тиша и Оскар проснулись, и они втроем с Дуэйном покинули квартиру, оставив Кёрли в одиночестве. Кёрли, выждав полчаса, надела джинсы и кроссовки. Причесываться она не стала, лишь почистила зубы и умылась горячей водой. Выйдя из квартиры, она не стала запирать дверь.
На улице стояла на удивление хорошая погода для октября - даже куртку не пришлось накидывать. Кёрли быстро доехала до места проведения митинга. Направляясь к стелле, возле которой ребята условились встретится, она заприметила корреспондента BBC, что-то деловито наговаривавшего в камеру оператора. Кёрли перебил его на полуслове.
— Пойдемте со мной,- сказал она и потянула сопротивляющегося корреспондента за руку.
— Мадам, это прямое включение!
— Пойдемте со мной, я должна Вам что-то показать.
Он с оператором побрел за Кёрли, суетливо перебирая ногами. Он был гадким: этакий ретивый журналист, который мало чем гнушается. Кёрли отбросила это впечатление; слишком неважным оно ей показалось.
Кёрли наконец увидела оранжевые штрихи: раз - два - три. Она вытолкнула корреспондента из кадра и заглянула в камеру
—Посмотрите, что они сделали с нами. Посмотрите!!!
Кёрли резко вытащила из под рубашки пистолет и трижды быстро выстрелила в оранжевые штрихи: раз - два - три.
На третьем выстреле звук вырвал ее из душевного оцепенения, и позволил ее человечности оценить весь омерзительный ужас происходящего: Дуэйн с простреленным изуродованным лицом оседает на пол, к Тише и Оскару.
Все вокруг в крови: асфальт, ограждения, люди, разбегающиеся в стороны с чудовищными криками. Кусочек мозга и кости черепа припал к ограждению влажным объятием. Кёрли вновь повернулась к камере и нечеловеческим голосом повторила
— Посмотрите, что они с нами сделали.
Она засунула дуло себе в рот. Корреспондент, что-то визжащий на ухо, дернулся к ней было, но момент упущен, хлопок - и Кёрли поглотила темнота.
***
Мне разрешили открывать окно. Говорят, сквозняки для меня больше не опасны. Я лишь невесело улыбнулась. Разве это важно?
Еще мне дали газету, и я ищу в ней новости про происшествие на митинге с публичным убийством троих человек.
Та девушка наповал убила троих своих друзей, но не успела убить себя - подлетевший силовик ударил ее по голове. Ее арестовали, а что с ней случилось потом — никто не знает. У Кёрли Веллингтон не было лицензии, она сама отказалась от права на убийство. Как это карается - никто не знает. И где же сама Кёрли, тоже никто не знает. По официальной версии - в руках правительства. Угу.
Я переворачиваю страницы газет языком. К этому еще надо приноровится. Руками и не пробую - места, где были ампутированы пальцы начинают кровоточить под бинтами даже от дуновения. Еще у меня нет ноги, но там хоть немного зарубцевалось. Рот порезан с двух сторон - до скул, заделан железными скрепами, больше не беспокоит. До свадьбы заживет, правда?
Я смотрю в деревянное окно деревенского дома. За окном - свежий, зеленый лес. Очень красиво. Сейчас я - это просто фарш из человечины, но они обещают, что это не навсегда. Они говорят, что с момента, как меня выкрали, я выгляжу гораздо лучше. Еще бы говорить начала.
Я же хочу умереть.
Но я с этим справлюсь.
Ради великой цели Сопротивления.
Мои ребята говорили, что я самая живучая из всех. И самая умная.
Ведь Кёрли Веллингтон - это я.