Почти 75 лет назад, как советский народ победил фашистских солдат, но память об этой всемирной беде, лично я, сохраню в сердце навсегда. Вспоминать эту войну особенно тревожно тем, кого она застала совсем в юном возрасте. Дети войны. С каждым годом их становится все меньше. Грушина Евгения Семеновна – одна из таких ребятишек, которая поделилась своей историей жизни.
"У меня получается 2 фамилии: Феоктистова и Ефимова. Раньше были Феоктистовы, а когда получила метрики ( записи о рождении, о семье), я Ефимова оказалась.
Родилась в Вольной Горке ( Новгородская обл.), в 1930 – м году, в конце( 29 декабря) . Был у меня отец- Семен Иваныч, мама – Александра Алексеевна и 2 брата: Толя и Саша. Отца у меня забрали в 37 году, 15 ноября. Отправили его в Сибирь, в Иркутскую область, город Улан - Уде. Он там сидел. До войны он нам писал письма, а потом, после войны уже всё, переписка кончилась. Мы как враги народа были. Толю у нас в Комсомол не принимали из-за того, что у нас отца забрали.
22 июня 1941 года началась война. Мы, на тот момент, в Вольной Горке находились. Мне уже было 10 лет. Помню, было, воскресенье, мы стояли на улице. Вышел сосед и говорит: «Война началась…». Мужиков забирают. Рев, стон такой сильный из домов. Но мы не плакали. Нам не за кем было. Толя - старший брат еще несовершеннолетний был, а мы с Сашкой, так совсем мелкота. Мама наплакалась, когда отца еще в 37 году забрали. У нас такой же рев был. Приехали, всё переворошили, думали, что у нас золото и оружие спрятано. А у нас не было ничего. Но жили мы хорошо. Отец председателем работал. У нас тогда мало брали на войну народу, потому что все были вместе с отцом в 1937-1938 годах посажены.
Я не раз под бомбежками была. Помню, с другом Женькой Трониным бегали по огороду, возле огромной плантации смороды, и самолеты налетят, как налетели, как начали бомбить и стрелять. И мы побежали в эти кусты смороды, а пули только «вжик», «вжик», «вжик». Господи, всё, нам капец, думаю. Вижу, мать Жени бежит и кричит « Женюшки, Женюшки, да бегите вы в окоп!». А окоп тоже у нас на огороде был. Она нас туда перетащила. Мы лежим, трясемся. А немцы бомбу сбросили на деревню, дома загорелись, кусты смороды тоже сгорели… Видимо, не судьба мне была умереть, я это сейчас поняла.
25 августа немцы пришли в нашу деревню, это я хорошо помню. Налетели самолеты, бомбили. Упала бомба, середина вся сгорела, и так получилось, что она была надвое разделена, как бы 2 деревни получилось. Ну, конечно, тут было страшное дело! Ехали, всё, как говорится, хватали, ломали, били, курицам головы отвертывали. По огороду едут, а там картошка посажена, всё насеяно, а они не понимали этого. Часть немцев здесь осталась, а часть к Ленинграду поехала. «Скоро Ленинграду Kaput,kaput,kaput!» кричали. Думали, возьмут Ленинград, потом Москву и мы все их будем. Они, по-моему, дошли до Поповки, потому что к нам ехали от Ленинграда беженцы на санках: с детьми, со стариками. И они все у нас оставались в доме ночевать, а потом, не знаю, куда они дальше поехали. 3 года мы жили с немцами в одной деревни. Не сказать, что они над нами издевались. Тихо, спокойно, без издевательств. Но был один случай. Недалеко от нас была деревня Залежье. Там партизаны убили немца. Когда об этом узнали немецкие солдаты, они приехали и всех, кто жил в этой деревни загнали в дома и сожгли. А некоторых расстреливали. Так одну нашу знакомую семью убили: мать, дочку и отца. Так их в одном гробу и похоронили. Ну, а у нас всё тихо было.
Партизан не было. Кроме одной женщины. Она думала, что гранату в немцев бросила, а на самом деле убила одну русскую. Но и её немцы потом поймали и повесели. Так она три дня висела и все ходили и смотрели на неё. Немцы таким образом страх на нас нагоняли.
Помню и зимой приходили, в тонюсеньких шинелях. Холодные, уже и голодные. Не были готовы к таким условиям.
4 октября 1943 года маму, меня и Сашку в Литву отправили. А Толя уже в лагерь к немцам попал. 7 ноября мы приехали в Литву. В Шяуляе нас высадили. Подходит хозяин и спрашивает, сколько нас тут, мама сказала, что нас трое. И мы отдали ему карточки, на которых были написаны буквы «Р» - это Германия и « О» - Литва. Почему именно мы поехали в Литву, а не в Германию, не знали. Везли нас всю ночь, 40 км от Шяуляя. Мы приехали – там страшное дело! Господи! Все работали там: и я, и мама, и Саша. С 1943 по 1945 год мы в Литве прожили. А Толя так в лагере и был. А потом сбежал оттуда. Знаю, что Берлин брал. Пробыл там 1945 и 1946 года. Оттуда он в училище Первое Военное поступил, написал маме одно письмо, а потом связь прервалась. Знаю, что он умер в 1982 года на Украине, в Харьковской области. Видимо уехал туда жить. Из Литвы нас забрала женщина в Егорьевск, под Москву. Мы там пожили с января по октябрь, война уже кончилась. А потом приехали обратно в Вольную Горку. Немцы, когда отступали, сожгли много домов, в том числе и наш. Поэтому пришлось жить в чужом доме.
Ну, а через дом жил мой будущий муж. Тоже Толя. Поженились и в 1955 году переехали в Тёсово. Брат Саша тоже переехал. Он был экскаваторщиком, строил поселок. Но потом уехал на четвертое Тёсово. Мама осталась в Вольной Горке и умерла там в 1966 году. Ни одного брата уже в живых нет. А я сначала работала в больнице 10 лет, а с 1975 года в Тёсовском санатории( гл. поваром). 42 года отработала!( до 2017 г.) Мужа уже нет в живых, но в браке 2 сыновей вырастили: Вова и Сашка. Саша подарил мне внучку Юлию, а она мне правнука Максима.
Вот такая жизнь! И в Литве нажилась, и в Егорьевске, возле Москвы, но все, же дома лучше…"
Евгении Семёновне 29 декабря 2019 года исполнилось 89 лет!
К сожалению, старшего сына Вовы уже нет в живых,а младший- Сашка, хоть и живёт в Колпино, но часто приезжает к маме.
Не смотря на все тяготы жизни, она, как тот самый - стойкий оловянный солдатик, как батарейка, продолжает активно трудится и на огороде, и по хозяйству.
Дай Бог здоровья,спасибо, что Вы есть..