Новейшая колёсная бронемашина «Бумеранг» наконец-то должна выйти на госиспытания летом 2020-го. Это не просто бронетранспортёр, а база для линейки боевой техники на единой платформе. Но многие считают это излишеством — мол, и «восьмидесяток» достаточно. Зачем всё-таки нужен армии новейший бронетранспортёр «Бумеранг»? На чьей стороне правда? Попробуем разобраться.
В конце 2019 года гендиректор «Военно-промышленной компании» Александр Красовицкий сообщил несколько важных новостей. Унифицированная колёсная платформа «Бумеранг» завершила цикл заводских предварительных испытаний и готова выйти на совместные государственные, после которых должно состояться её принятие на вооружение. Пока готовят две машины — БТР К-16 и колёсную БМП К-17. Но в ближайшем будущем на этой базе должна появиться целая линейка боевых и специальных машин.
Броненовинка выше основного танка Т-72, а её масса достигает 32-35 тонн. Эти внушительные формы смущают многих.
Такой большой БТР — в него и слепой попадёт! Зачем колёсные бронемашины размером с дом, когда есть БТР-80 — низкопрофильный и быстрый? Может, модернизировать старый добрый БТР-80, как, например, вусмерть затюнингованный БТР-82АМ, представленный на «Армии-2019»?
Низкий таз радует глаз?
Скептики до сих пор сомневаются в полезности колёсного бронетранспортёра с размерами, немногим уступающими «Армате». Мол, даже престарелый фольксштурмовец с катарактой и «панцерфаустом» первой модели не промахнётся мимо такого «сарая». Ночью. Безлунной. В метель.
Так ли габариты критичны для боевой машины в первой четверти XXI века?
Немного истории. Основной колёсный бронетранспортёр российской армии БТР-80/82 — ведёт свою родословную напрямую от БТР-60. Поначалу четырёхосная машина удовлетворяла параметрам доктрины холодной войны (не БТР-152 и уже хорошо) — перевозить солдат к полю боя на приличной скорости, защищая от залётных осколков или пулемётной очереди из засады. Многие решения были компромиссными: спарка автомобильных двигателей от 51-го «газона» (не было достаточно компактного и мощного под рукой); тонкая броня 5-9 мм, но под рациональными углами наклона; открытый верх.
Потом подумали, что сверкать касками на фоне ярких «грибов» от взрывов ядерных зарядов советским мотострелкам для здоровья не очень полезно. Потому сделали крышу и башню для спарки пулемётов (БТР-60ПБ). Всё это продиктовано потребностями массовой многомиллионной армии и возможностями промышленности.
Но то, что было преимуществами, спустя годы стало недостатками. Тонкая броня, бензиновые пожароопасные движки уже в Афганистане сыграли свою роковую роль. Нарастающая минная война заставила пехоту вылезти на крышу. При взрыве мины есть шанс, что отлетишь в сторону, а в тесной железной коробке — верная смерть.
И как ни модернизируй бронетранспортёры этого семейства, ставя дизель, добавляя 30-мм пушки, утолщая (немного) броню, вводя противоосколочный подбой и современные средства прицеливания и наблюдения, в горячих точках российские солдаты на марше неизменно будут вылезать на броню.
БТР-80, БТР-82, БТР-82АМ, БТР-82АТ — сколько ни вешай букв на индекс, машины этого семейства морально устарели и не подходят под условия и задачи современных войн. Короче говоря, бесчисленные модернизации ведут в тупик.
Машина нового поколения позволяет обеспечить другой уровень защищённости, как от мин, так и от стрелкового оружия и даже от крупнокалиберных пулемётов и автоматических пушек. А крупный калибр нынче на каждом ржавом пикапе норовят поставить. БТР-82 просто не может обеспечить защиту от них. Да что там говорить: он в борт и бронебойную винтовочную пулю со средней дистанции — уже не очень.
Вот из автопушки или ДШК попасть в БТР как раз проще, чем из гранатомёта. Вспоминаем табличные и практические показатели дальности стрельбы из РПГ-7. А по движущейся цели? Это по-настоящему снайперская и филигранная работа, для которой нужно ещё серьёзно посветить тушкой из-за укрытия.
Для современного высокоточного оружия выигрыш пары десятков сантиметров в габаритах значит примерно ничего. А от попадания ПТРК могут спасти оптико-электронное подавление, динамическая защита и комплексы активной защиты (КАЗ). В разработке последних, к сожалению, Россия теряет пальму первенства — на Западе КАЗ активно разрабатывают и планируют ставить уже чуть ли не на грузовики. На днях две системы — израильского и германского происхождения — Армия США взяла на сравнительные тесты для последующего оснащения ими различных видов бронетанковой техники.
На БТР-82 V-образное противоминное днище не получится, а на «Бумеранге» — вполне. Тоже самое — подвесной пол и энергопоглощающие кресла десантников с амортизацией и индивидуальной подвеской.
В условиях, когда 70% потерь регулярных армий в локальных конфликтах приходится на мины и СВУ — это необходимость.
На «Бумеранге» наконец избавились от одной из главных бед советских БТР — отсутствия кормового выхода. Двери по бортам и люки на крыше явно никогда не способствовали безопасному десантированию. Да и самой машине порой приходится подставлять слабенький борт для прикрытия мотострелков.
Два с половиной землекопа
Ещё один момент, к которому и в СССР, и в России традиционно относятся пренебрежительно — эргономика.
Если сравнить советского мотострелка из 60—70-х и современного бойца в комплекте «Ратник», несложно заметить, что солдат XXI века носит на себе больше снаряжения, а значит, и объём боевого отделения требуется побольше. Да и современный офицер или контрактник (а это две трети армии) будет помассивней, чем 18-летний призывник.
Не будем уж тут упоминать доспехи современных сапёров и бойцов батальонов штурма и разграждения — там просто ультрамарины из «Вархаммера» отдыхают.
Даже если мы впихнём всю эту бодипозитивную братию, доедут ли до места боя солдаты в достаточной для сражения физической кондиции? Вряд ли. Это общемировая проблема и решают её более просторной, а следовательно, габаритной техникой вроде тех же американских «страйкеров» (которые уже прошли несколько модернизаций, увеличились в размерах и потяжелели чуть ли не вдвое), немецких «боксёров», итальянских «Фреччиа» и так далее. Современное мотопехотное отделение тяжелее, защищённее, зубастее по вооружению. Патронов и гранат тоже много не бывает.
Эффект «Бумеранга»
В наши дни бронетранспортёр — это не только линейная машина, но и неизменно следующая за ней унифицированная линейка — колёсные танки, командно-штабные, санитарные, эвакуационные машины, самоходные миномёты, ЗРК… да много ещё чего. Одна платформа — это удобно и с точки зрения снабжения и ремонта, и с точки зрения тактической подвижности (негоже, когда у нас миномёты отстают или «медички» не могут войти в зону огневого противодействия).
Линейный БТР — это только остриё, рыцарь, за которым следует целое «копьё» оруженосцев, лучников и других помощников. Иначе скоро у нас закончатся и техника, и солдаты.
Говорите, что на базе «восьмидесяток» тоже есть спецмашины? Есть конечно, но узкий «бронегробик» БТР-80 накладывает серьёзные ограничения на размещение на его базе всей боевой системы мотострелковой бригады. Даже установка модуля с 30-мм пушкой на БТР-80А сопровождалась массой проблем, связанных с точностью пушки, рассеиванием из-за продольной раскачки и размещением достаточного боекомплекта. Что говорить об оружии потяжелее?
Но «Бумеранг» такой тяжёлый, потому наверняка медленный и неповоротливый! А советские БТР ещё и плавать умеют!
Последняя, смеем надеяться, итерация БТР-82АМ весит целых 15 тонн, но это предел для двигателя в 300 л. с. У «Бумеранга» же — многотопливный дизель ЯМЗ-780 мощностью 750 л. с., что можно не считать пределом для 35-тонной машины. Получается, удельная мощность 24 л. с. на тонну в максимальной массе против 18-20 л. с. у БТР-82, у БМП-2 — 20 л. с. Да, тяговооружённость у «Бумера» выше, несмотря на практически танковую массу.
И что самое смешное, «Бумеранг» тоже умеет форсировать водные преграды вплавь. Умение плавать вообще было идеей фикс советской бронетанковой доктрины. Но это прямо проистекало из необходимости форсировать множество европейских рек и речушек в броске до Ла-Манша средь атомных взрывов плюс психологические травмы и кошмары генералов со времён Великой Отечественной. Сейчас боевой заплыв брассом целых подразделений без соответствующих понтонных средств малопредставим.
У них пушка. Они собираются из неё стрелять!
В базовом исполнении БМП К-17 вооружена универсальным модулем «Эпоха» с 30-мм автоматической пушкой, пулемётом и четырьмя пусковыми для ПТУР, а также разными хитрыми оптико-электронными блоками обзора и наведения. Такие модули, кстати, подходят и перспективной гусеничной БМП «Курганец-25», и Т-15 на базе «Арматы».
Но платформа «Бумеранг» может себе позволить больше. Например, башню с 57-мм автоматической пушкой «Байкал» и её развитием «Кинжал». Зачем он нужен? Такая пушка может успешно поражать не только пикапы боевиков и БМП, но даже основной боевой танк крепко обидеть в бортовую проекцию.
Не избыточно? В наш век за массу 30 тонн уже давно выскочили многие боевые машины пехоты и бронетранспортёры. Усиливается броня, и для уверенного поражения нужны пушки побольше — а дистанции боя увеличиваются. Если раньше 20-25-мм пушка была стандартом для западных БМП, то теперь калибры в 30-35-40 и даже 45 мм — вовсе не редкость: 40-мм орудие с телескопическими снарядами — у французской разведывательной машины «Ягуар», а американцы планируют поставить 50-мм пушку даже на роботанкетку Ripsaw.
В принципе, грань между БТР и БМП постепенно стирается. И движитель тут не так важен, как тактическая ниша. БТР по огневым и защитным характеристикам приближаются к боевым машинам пехоты, а функции первых берут на себя лёгкие бронемашины и MRAP. Даже «маршрутки» до фронта становятся всё более толстокожими и минозащищёнными. А сами БМП и БТР получают всё больше функций и часто действуют без танков и не в их интересах.
За рубежом некоторые машины и вовсе достигли высшей степени универсальности. Модуль германского «Боксёра» может заменяться в полевых условиях и менять назначение машины.
Огнём и колёсами
Как уже было сказано, база «Бумеранга» может стать основой для создания командно-штабных, ремонтно-эвакуационных, санитарных машин, а также самоходным миномётов, гаубиц и даже колёсных танков огневой поддержки со 125-мм пушкой в башне.
Таким образом на унифицированной базе можно вооружить техникой мотострелковые бригады, которые будут не только более защищёнными, но и тактически гораздо более гибкими и мобильными.
К колёсной технике у нас почему-то принято относиться снисходительней: мол, главное — гусеницы. Но колёса сейчас мало в чём уступают гусеницам по проходимости. А по тактической мобильности и моторесурсу сильно их превосходят.
Максимальная скорость «Бумеранга» на шоссе превышает 100 км/ч. На грунтовой дороге — 92 км/ч. БТР-80 разгоняется максимум до 80 километров в час, а БМП-2 до 65. А на пересечённой местности колёсный «Бумер» вовсе не уступает гусеничной «бэхе» — допускается езда 50 км/ч.
Не говоря о том, что на дальние расстояния гусеничную технику лучше перевозить трейлерами или вовсе железными дорогами, от которых у нас в стране традиционно зависит подвижность мотопехотных соединений. Даже в случае «малой» войны железку легче перерезать, чем автострады. А колёсной бригаде достаточно шоссейных дорог и просёлков.
Что касается мобильности, французы по своей программе развития сухопутных сил «Скорпион» говорят о боевых маршах до 500-800 километров.
Большинство практикующих недиванных военных теоретиков предрекает войну будущего как многосредное, мобильное противостояние — а основные боевые действия вдобавок будут происходить в городах и в урбанизированных предместьях. Так что чем универсальней и многофункциональней машина, тем больше у мотострелкового подразделения шансов выжить и победить. Концепция «маршрутки до поля боя» устарела окончательно и бесповоротно. Линий фронта практически не наблюдается, зато мины, ПТРК, засады и рейды стали визитными карточками практически любого конфликта.
А универсальность «Бумеранга» не только в разных модификациях, но и в модульной схеме бронирования и возможности ставить на него динамическую защиту и комплексы активной защиты, без которых трудно будет противостоять обилию ПТРК.
К слову о ПТРК. Они применяются всё более активно и не только против танков и БМП, но и даже против небронированных машин, укреплённых огневых точек и даже отдельных солдат противника. На Ближнем Востоке даже возник феномен наёмных подразделений опытных операторов противотанковых ракетных комплексов, которых нанимают разные группировки джихадистов, чтобы выбить бронетехнику противника. И решётчатые экраны на БТР-82АТ выглядят малоэффективным решением против подобных угроз.
Гладко было на бумаге
Вроде всё понятно, и армии во всём мире либо серийно оснащаются современными колёсными бронемашинами, либо такая техника активно разрабатывается — даже в странах «второго эшелона». Свои тяжёлые БТР пилят Турция, Сингапур и Сербия, не говоря уж о США, Германии, Франции, Италии. У нас от идей «Бумеранга» к ощутимому результату вышло только к 2020 году. Все 90-е и начало 2000-х пытались получить «каменный цветок» всё из того же старого советского семейства. Сначала был «раздутый» БТР-90 «Росток» и работы по ОКР «Гильза». От первого окончательно отказались только в 2011-м, при этом успев формально принять на вооружение. Тогда же утвердили проект будущего «Бумера».
Военные жаждали получить новую платформу уже в 2013-м, а серию — в 2015. Но сроки постоянно сдвигались из-за недоработок и недовольства военных отдельными характеристиками. И несмотря на то, что опытные образцы показывали на параде Победы в 2015-м, доводка машины шла ещё четыре года. Теперь обещают серию в 2022-м, но, как говорит опыт мирового и особенно российского ОПК, — время растяжимо.
«Бумеранг» за несколько лет подвергся множеству изменений и доводок, после которых удалось сильно снизить цену (по официальному заявлению, в три раза) на конечное изделие. Достаточно странное сообщение — или изначально стоимость была сильно завышена, или «Бумер» в серийном исполнении станет гораздо беднее по «начинке».
Как отметил недавно министр обороны Сергей Шойгу, отчасти из-за сдвига «вправо» ряда амбициозных программ вроде БМП «Курганец», БТР «Бумеранг» и танка «Армата», уровень перевооружения современной техникой сухопутных войск продолжает оставаться самым низким в вооружённых силах. Тем временем сроки выхода на ГСИ постоянно сдвигаются. А «бумеранги» нужны уже вчера.
Зато ВДВ активно оснащаются новейшей прыгучей техникой, где БМД-4М стоит практически как новенький Т‑90.
Но пока по-прежнему основа транспорта наших мотострелков — это советские БМП-2 и странноватые БМП-3, а также разнообразные модификации БТР-80. Дошло до того, что решили проапгрейдить БМП-1 до уровня «Басурманина» с дистанционно управляемым модулем.
Сплошные паллиативные решения на фоне «боксёров» и «патрий». А солдаты и в Сирии до сих пор ездят «на броне», а не внутри неё, ибо страх подорваться на мине больше, чем получить пулю от снайпера. И сколько не обмазывай БТР-80, он остаётся концептуально устаревшей машиной. Это уровень подготовки даже не к прошлой войне, а к позапрошлой.
Но и серийное производство, к сожалению, ещё не панацея. Главное — создавать соединения на новой платформе и оснащать их всей линейкой необходимых для этого машин, а не раздавать всем сёстрам по паре серёжек. Успех техники зависит не только от техники, но и от стратегии и тактики её применения. И конечно, обученности личного состава и понимания собственного манёвра — чему в истории военных действий есть сотни и тысячи доказательств.