Собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше (Мф. 6, 20—21).
Нельзя относиться к Церкви только как к месту, куда мы приходим за благодатью, за помощью, за каким-то участием Божиим в нашей жизни; надо понять, что храм — это место, которое должно быть центром нашей жизни, причем жизни общей. Очень важно, чтобы люди, молящиеся на богослужении и считающие себя прихожанами конкретного храма, понимали, что жизнь этого храма это и их дело тоже.
Иногда приходится слышать: «Я помогаю Церкви». Если эти слова произносит мусульманин, иудей или язычник, это можно понять. Он по отношению к Церкви внешний человек, и он ей помогает. Но если так говорит христианин — верующий, а тем более церковный человек, то очевидно, что он чего-то не понимает, потому что Церковь — это в том числе и он сам.
Было бы более верно сказать: «Я стараюсь в Церкви что-то делать» нести какое-то служение. Ощущения, что Церковь — это мы все вместе, многим очень недостает. А между тем оно формируется и как-то реализуется именно в рамках конкретного прихода.
Но ведь приходят же, наверное, люди, предлагают какую-то помощь…
Знаете, на самом деле очень редко бывает так, чтобы человек пришел в храм и спустя какое-то время, посмотрев на его повседневную жизнь, спросил: «А что я могу для этого храма сделать?».
Я об этом говорю не только как настоятель, который нуждается в подобного рода помощи людей; дело не только в моих каких-то практических интересах, а просто в понимании. Могу сказать, что человек, который этот вопрос задает и который по силам потом что-то в Церкви начинает делать, приобретает совершенно другой, скажем так, уровень христианского самосознания.
Потому что во всех нас самое страшное на сегодняшний день — это потребительское отношение: друг к другу, к Церкви, к Богу, и только лишь когда человек начинает в Церкви что-то делать, начинает отдавать, это потребительство из него постепенно выветривается.
Общее дело
А что вообще может делать в храме не священник и не сотрудник храма?
Когда приходит человек и предлагает помощь, естественно, я задаю в ответ вопрос: «А что Вы можете делать?». И выясняется, что один человек может жаворонки печь ко дню сорока Севастийских мучеников, другой может в субботу вечером оставаться подсвечники чистить, третий имеет возможность полы мыть, четвертый может прийти и на пару дней подменить библиотекаря, когда тому куда-то надо уехать, пятый работает где-то в торговле и в то же время хорошо знает книги, иконы и церковную утварь, так что может прийти в лавке постоять, и прочее.
Но гораздо чаще я сталкиваюсь с тем, что подходит кто-то из числа наших прихожан и спрашивает что-то вроде: «Когда же вы, наконец, закончите работы в основном объеме храма? Когда же у нас там начнется богослужение?». А я, допустим, знаю, что этот человек — строитель. Не богатый, не ворочающий какими-то колоссальными объемами, но тем не менее занимающийся стройкой, отделкой. И я очень хорошо его понял бы, если бы он пришел и задал этот вопрос иначе: «А можем мы быть чем-то полезны?».
Я бы ему сказал: «Да, знаете, у нас в цоколе еще не готовы трапезная и крестильня, и еще несколько небольших комнаток. Возьмите одно такое помещение, своими силами его сделайте, и Вы поможете нам чуть-чуть продвинуться вперед». Но мне, как правило, бывает неудобно человеку это сказать — может быть, я в этом и не прав. А самому человеку это в голову не приходит.
Но на самом деле в жизни прихода можно участвовать не только лишь материально или трудом собственных рук. К примеру, кто-то приходит в храм, у него нет средств, он не умеет ничего делать своими руками. Но у него, допустим, очень широкий круг знакомых, и он может взять в храме письмо с просьбой о помощи в строительстве и всех этих знакомых обойти. А другой может сесть за телефон и обзвонить фирмы, где можно найти стройматериалы. Кроме того, когда человек просто старается как можно больше о церковной жизни и о вере узнать и способен этим с кем-то в храме поделиться, это тоже очень важно.
В таком случае настоятель знает, что того, кто в храм только что пришел в буквальном смысле с улицы, можно кому-то передать и этот кто-то объяснит ему, как готовиться к исповеди и к Причастию, какие книги в каком порядке читать, и просто, можно так сказать, позанимается этим человеком. Безусловно, в большей степени это долг священника, но священник может уделить этому ограниченное время.
К тому же практически каждый человек, пришедший в храм, знает, как недостает порой не только общения со священником, но и общения с людьми на приходе. Помимо того, бывает, что кому-то необходима элементарная помощь. Условно говоря, вот эту бабушку надо отвести домой. Или нужно просто быть в курсе, как эта бабушка себя чувствует и не нужно ли к ней домой пригласить священника, чтобы ее причастить.
И опять-таки, когда есть в храме люди, которым можно сказать: «Вот ты, пожалуйста, об этой бабушке позаботься», это не занимает много времени, но уже и дело сделано, и в то же время вот она христианская любовь и вот она христианская забота друг о друге. Причем в действии.
А можно ли и в нашей церковной жизни воспитать, пробудить, воссоздать настоящую, то есть крепкую, ответственную, приходскую общину?
Я очень надеюсь что люди поймут, что в нем это желание помогать храму живет и он хочет дать ему возможность реализоваться. Это и будет каким-то маленьким вкладом в пробуждение и воссоздание. Воспитать можно — заставить нельзя. И почему мне трудно об этом говорить с амвона: я не нахожу возможным кого-то к чему-то понуждать.
Некоторые прихожане, которые во славу Божию трудятся в храме, говорят, что у них какое-то особенное состояние души бывает от этого, ни с чем земным его не сравнить. Что это — утешение, благодарность?
Когда человек делает что-то в храме, он выполняет то, что заповедовал нам Господь в Евангелии, сказав: собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше (Мф. 6, 20—21).
Потому что храм — не только образ Царствия Небесного, это его начало здесь, на земле. И поэтому когда человек находит время и силы делать что-то в храме, ничего не ожидая за это, он в прямом смысле этого слова трудится для Царствия Небесного. Поэтому и чувства, рождающиеся в этом труде, имеют неземную природу.
В нашей христианской жизни присутствует такая интересная вещь. Мы знаем: все, что мы имеем, — это дар Божий. Но когда человек прикладывает от себя какие-то усилия, он себе этот дар может усвоить. То есть этот дар становится по отношению к человеку не чем-то внешним, а чем-то ему уже принадлежащим. К примеру, мы получаем дар благодати в церковном Таинстве. Но если наша жизнь противоположна евангельским заповедям, то этот дар остается внешним по отношению к нам, мы его не усваиваем. И мы не только утрачиваем этот дар, но он нас даже опаляет, обжигает, причиняет, как нам кажется, боль. Хотя на самом деле ее причиняют нам наши же действия.
Если же наша жизнь согласна с тем, что нами получено, то этот дар возрастает, точнее, раскрывается в нас и приносит плод. То же самое можно сказать и о храме. Храм — дом Божий, и каждый храм — это, безусловно, огромный дар всем нам. Когда человек просто ходит в храм и говорит при этом: «Это наш храм», возникает вопрос: а что значит «наш»?
А вот когда человек что-то в этот храм вложил, начиная с каких-нибудь кирпичиков, которые он приобрел или положил своими руками, вот тогда он может говорить: «Наш храм». Тогда это действительно так. Действительно тогда храм его сердцем и принят, и усвоен.
Игумен Нектарий (Морозов)
Моя страничка в контакте https://vk.com/id212671137 добавляйтесь в друзья.
Страничка в контакте нашего храма https://vk.com/club53429784 добавляйтесь в друзья нашего поселкового храма.
Если заметка была вам полезна, ставьте 👍 и подписывайтесь на канал!