Все очень просто… Одна давняя знакомая, которая несколько лет назад уехала отсюда, попросила меня о «дружеской» помощи…
Все, что мне удалось понять…, это то, что ее бывший муж, проживающий в этом же городе, где проживаю и я, по ее словам - «тунеядец», должен был ей (бывшей жене) сумму денег.
По ее сценарию, я и наша общая знакомая, женщина культурная, образованная, очень добрая и порядочная, должны были появиться перед ее «бывшим» в его квартире, как кредиторы, в свое время давшие его (теперь уже бывшей) супруге в долг сумму, которую она, якобы, заняла для него у нас по соответствующим частям и по его просьбе.
Мне очень не нравилась эта затея… У меня от природы нет того артистизма (как мне кажется), который бы позволил мне сыграть роль грозного и недовольного мужика, которому не возвращают деньги… Уже само представление моей роли в образном воплощении вызывал у меня смех…
Я попытался дипломатично и мягко отказать в этой просьбе, сославшись на занятость и отсутствие свободного времени…, но «заказчица» упорно просила помочь ей в этом мероприятии, так как обратиться ей было больше не к кому…, подняв планку зависимости от решения этого вопроса на уровень вопроса жизни и смерти.
Продолжая убеждать нас, с общей знакомой, что все просчитано и дело разрешится одним «выступлением», что появление двух кредиторов напугает «бывшего», побудив его на незамедлительную пересылку ей нужной суммы, отчего вопрос неминуемой смерти передвинется на задний фоновый незначимый план, «заказчица» пустила в ход главное женское орудие – слезы.
Дополнительно к этому женскому прессингу, появилась активность нашей общей знакомой, по сценарию –моей напарницей, которая также просила поддержать ее в роли «недовольных кредиторов», чтобы помочь «несчастной женщине», подруге.
При всей ненормальности этой затеи…, мне туманно, но все же была понятна логика общей знакомой, выражавшей женскую солидарность в борьбе с «этими мужиками- козлами», которые были всегда виновны в вопросах раскола семьи… Но, почему в этом деле они решили, что во мне не сработает моя мужская солидарность по отношению к «этим бабам»…, оставалось для меня непонятным…
Общая знакомая – это женщина лет пятидесяти пяти, невысокого роста, средней полноты, с соловьиным высоким голосом Антонеллы Рудджеро из группы «Матия Базар»… Она очень порядочна и добра… В процессе выражения своих мыслей, она использует только ласкательные слова и шарахается от грубых слов, как кошка от вспыхнувшего бензина…, на двух задних лапах с поджатыми передними…
Однако, как и у многих женщин, в ней живет черта «всезнайки»…, или «мирового судьи»… Ты не успеваешь закончить еще фразу…, а у нее уже есть вердикт: кто прав и кто виновен. Актерский талант «общей знакомой», которая по сценарию должна была быть моей партнершей…, был для меня неизвестен. Но, по настойчивой просьбе помочь «этой несчастной женщине», я сделал вывод, что этот дар Божий у нее есть, и она очень уверена в себе. Я подумал…, что моя роль в этом спектакле будет эпизодической, второплановой… Мне, всего лишь, надо будет максимально возможно выдвинуть свой, природой данный, шнобель…, грозно сдвинуть брови… и не высовывать руки из карманов брюк…
В общем…, я согласился…
С партнершей мы встретились вечером. Она была одета в свободное платье до колен, с короткими рукавами, с неглубоким декольте, выделяющее только пышную грудь.
Я же, пришел на «спектакль» в строгом костюме болотного и в, не менее строгом, галстуке темно-зеленого цвета.
Честно говоря, я сильно волновался не потому, что это было моей премьерой и дебютом одновременно, а потому, что я до сих пор не придумал и не разучил предписанного ситуацией текста. Что мне надо было говорить?
- «Бред какой - то,…..! Полный ступор,….! Полная задница,…..! Что я здесь делаю,…..? Зачем мне все это нужно,….?» - твердил я себе, прибавляя к этим выражениям очень известное и очень популярное (не только среди мужчин) русское матерное, однозначное по смыслу, слово. Мозги мои были в состоянии заплесневелого фруктового киселя с вялым пробулькиванием хаотично появляющихся пузырей бродящего газа… в ржавой кастрюле…
Но, увидев свою «напарницу» с ее внешне уверенным взглядом и решительностью помочь подруге…, я решил, что если даже этот спектакль перерастет в жесткий боевик, в любом случае, я отыграю его до конца.
Сказав друг другу «Пошли!», мы направились к дому, где жил бывший муж…, нынешний должник бывшей жены.
Под руководством «партнерши», мы поднялись на третий этаж старого, еще «сталинской» постройки, дома со скрипучими деревянными ступеньками лестничных пролетов…
- «Эта дверь!» - сказала мне шепотом «партнерша».
Я, кивнув в ответ, протянул руку к кнопке дверного звонка, чтобы позвонить. Партнерша, у которой ведущая и главная роль была во всем, резко прошептала:- «Нет!».
Я одернул руку так, будто меня укусила змея, недоуменно уставившись на «партнершу».
Не смотря в мою сторону, она приняла исходную боевую позицию Брюса Ли, отодвинув правую ногу немного назад и, приняв выражение лица «Я убью тебя гнида!», стала непрерывно стучать в металлическую дверь связкой своих ключей. Оглядываясь испуганно на соседские, по площадке, двери с выпученными глазами от страха, я понял, что занавес открылся и спектакль начался.
Пол минуты непрерывного стука в дверь, результата не принесли. Дверь так никто и не открывал. Я вздохнул облегченно, придумывая уже, как в следующий раз буду отмазываться от этого сомнительного во всем мероприятия.
Вдруг «напарница» повернула рукоять двери, и… она открылась… Боже! Дверь была не заперта! Картинки в моем киселе сразу же поменялись. Я стал представлять «Пиковую Даму» в мужском обличие, сидящего в большом кресле с отвалившейся челюстью, невыносимым трупным смрадом, и роем синих и зеленых мух, летающих в мокром экстазе вокруг давно уже безжизненного тела.
«Напарница», не менее растерянная, чем я, жестом показала мне на вход, стоя решительно в той же боевой стойке каратиста.
Я вошел. В темной и узкой прихожей не было света. Пройдя дальше, я вошел в большую комнату, где на диване, развалившись, лежал худощавый мужчина, лет пятидесяти. Он был в спортивных штанах и в майке.
Его левая нога была закинута на подлокотник дивана, а правая была опущена на пол, рядом с журнальным столиком, на котором удобно расположился идеальный хаос из лежащих и стоящих бутылок, клочков скомканной газеты, хвоста селедки и окурков сигарет. Его храп, сопровождавшийся вибрацией губ во время выдоха, напоминал ритм классического блюза. Я был необычайно рад тому, что здесь не оказалось «Пиковой Дамы» с мухами. Меня радовал также запах перегара в букете запахов, царящих в комнате, где превалировал запах пива, против мною ожидаемого трупного запаха, даже представление которого вызывало слезы, рвоту и остальные стандартные сопровождающие процессы нормального живого организма, рождающиеся при возникновении чувства отвращения…
Меня опередила моя «напарница», которая подойдя к дивану, стала решительно тормошить за плечо спящего хозяина. Вся ее доброта и порядочность, казалось, улетучились в единственную связь с внешним миром…, в маленькую открытую форточку окна, пропускная способность воздуха которой, явно не справлялась со своей задачей.
Хозяин медленно открыл опухшие глаза. Он с какой- то ласковой улыбкой посмотрел на «напарницу»…, потом медленно перевел взгляд на меня, после чего его выражение лица стало серьезным, если не воинственным. Он с кряхтением принял сидячее вертикальное положение, скинув свою левую ногу с подлокотника дивана и попытался расположить ее рядом с правой, что ему не удалось. Казалось, что его левая была привязана к тому подлокотнику, на котором она только что мирно покоилась… В общем, он сидел с широко раздвинутыми ногами, ловя центр тяжести и упорно смотрел себе между ног. Мне показалось, что рассчитывая симметричность расположения ног и равноудаленность колен от… того центра, на который он упорно смотрел, хозяин устал и, в итоге, оперевшись на спинку дивана, обрел желаемую устойчивость.
Мы с «напарницей» молча смотрели на него, ожидая услышать хотя бы тональность его голоса, чтобы удостовериться в его адекватности.
-«Вы кто?» - наконец спросил хозяин низким хриплым голосом, уставившись на «партнершу». Стало ясно, что он был с похмелья, но достаточно адекватным для прожевывания и проглатывания той информации, которая была для него заготовлена нашими ролями.
«Партнерша» подошла поближе к хозяину и наклонилась к нему. Лицо хозяина оказалось на уровне ее грудей, отчего он, казалось, на пару секунд увлекся другим, более простым и понятным, ребусом, нежели тем, который мы из себя представляли.
- «Вы слышите меня?»- спросила негромким голосом «партнерша».
-«Вы кто?» - снова спросил ее хозяин, все больше приходя в нормальное сознание.
-- «Мы те, кому ты должен деньги!»- уже громче и немного выпрямившись, ответила «напарница» с выражением лица Аль Капоне в годы его процветания.
Сопроводив взглядом удаляющиеся груди, хозяин перевел взгляд на меня и спросил:
-«А ты кто?»
- «Я с ней!»- негромко ответил я, сверля его своим строгим невозмутимым взглядом. И, по-моему, у меня получилось.
-«Какие деньги?»- недоуменно спросил хозяин.
-«Твоя жена (назвала ее имя), брала у нас деньги в долг от твоего имени. Прошло уже два года, а ты все еще не возвращаешь!»- возбужденно произнесла «напарница», жестикулируя перед лицом хозяина. Она явно вошла в роль и…, как мне показалось, получала удовольствие от того, что судьба наградила ее возможностью отчитать какого - никакого, но мужика.
«Боже! Какая глупость!» - произнес я про себя, продолжая упорно молчать и грозно смотреть на «должника».
-«Ребята!» – дружелюбно и с улыбкой произнес хозяин и, наконец, приблизив вторую ногу к эталонной точке равноудаленности от центра, на которую он, наклонив голову, еще раз посмотрел. – « Моя жена? Бывшая моя жена? Вот эта бл…ь?» - потряхивая рукой перед собой, громко спросил хозяин.
-«Давай деньги.., ссука!» – вдруг взвизгнула «напарница», подпрыгивая на месте и размахивая руками так, будто… утром проглоченный ею конец провода …подсоединили к высокому напряжению.
Я подпрыгнул от неожиданности вместе с хозяином, и… ,честно говоря…, чуть не …..!
Хозяин смотрел с изумлением на прыгающую «напарницу», как на говорящую обезьяну, с раскинутыми бровями, которые казалось, от неожиданности и удивления сползли на виски лица.
Из глаз моих брызнули слезы… Я стоял в нелепой позе от неожиданности, с искаженным лицом надутой рыбы «Ёж» с выпуклыми глазами, боясь лопнуть от еле сдерживаемого смеха! При внутреннем смехе, когда держишь рот наглухо захлопнутым, как пояс верности с врезным замком…, а твои легкие предательски продолжают выталкивать воздух, как заклинивший на выключение насос, ты, багровея от тормозного процесса, вдруг начинаешь быстро понимать, что если не откроешь врезной…, то этот воздух со свистом, или того хуже звуком, найдет другие альтернативные, с технической точки зрения, отверстия.
Придя в себя, хозяин произнес:
-«Ребята…! Или вы все каких то грибов объелись…, или здесь какая то ошибка произошла… Если грибы, то подскажите мне пожалуйста, где их продают и как они называются? Я тоже хочу… в этом сраном мире, не нарушая закона, глюки погонять… Расслабиться хочется…, знаете ли…».
Я только открыл рот..., как, теперь уже слева от меня, раздался все тот же визг:
- «Деньги давай, падла!»
Я стоял уже мокрый…, и от слез тоже…
-«Ребята…! Вы уже седьмые, которые ко мне приходят по поводу какого- то долга…, моей бывшей жены…! Я так и не понял…, она «давая» всем…, еще и должна осталась что ли? До вас приходили по одному…, так теперь стали по паре…» - спокойно сказал хозяин.
-«Заткнись, б…дь!» - не успокаивалась «напарница», стоя в позе бойца Шао Линьской школы.
- «Ребята! Меня менты, после первого раза, просили сообщать о том, кто ко мне приходит за долгом… Те, что были до вас…, по- моему расплачиваются с ментами до сих пор…» - произнес хозяин.
Не успел он закончить фразу, как «визглявая» испарилась…
Я даже не услышал, как скрипнула входная дверь.
Выдержав паузу, чтобы перевести дыхание, сдуться из состояния надутого «морского ежа» и вытереть незаметно слезы, все еще текущие из моих выпученных глаз, я, как только мог, металлическим голосом, боясь сорваться на хохот, произнес:
- «Это я пойду сейчас к ментам!».
Я удалялся бывалой «боцманской, палубной» походкой морского волка к входной двери. Мне казалось, что именно в этой походке, с руками в карманах брюк, и выразился мой скрытый скромностью талант гениального актера.
Занавес! Финал сногсшибательный!
Выйдя на улицу, я расхохотался. Прохожие удивленно сопровождали меня недоуменным взглядом.
Перейдя проезжую часть улицы, я заметил за стволом большого чинара свою «напарницу». Она так и стояла, прячась за деревом, пока я не подошел к ней.
-«Простите меня, пожалуйста … , за те слова, что я была вынуждена произносить там в вашем присутствии…» - тихим и виноватым голосом произнесла «напарница», нисколько не упомянув о своем бегстве.
Еще не совсем успокоившись от хохота..., я кивнул ей и неловко похлопал ее по плечу.
Мы направились к троллейбусной остановке. Подъехал троллейбус и «напарница», заходя в отворившуюся дверь, развернувшись ко мне, произнесла:
-«И вот нахрен все это мне нужно было, а?»