Ночи забелели, и Иван, оставляя братишку за старшего, каждый вечер, едва блестнёт закатная кромка над лесом, уходил из дома, не говоря детям - куда. Возвращался глубокой ночью и после нескольких часов крепкого сна бежал на работу, не ведая усталости или недосыпа.
Заводил чахлый тракторок и уезжал в поле. Работа, казавшаяся ему раньше рутинной, теперь давалась легко. Вспарывая плугами стерню и отсекая от неё всё новые полосы невзрачной каменистой почвы, он думал о Лизе и нарадоваться не мог, что никто его мысли не сбивает.
Он стал привычным гостем для зарицкой молодёжи, что с наступлением весны каждую вечерину собиралась у галдареи. Так они называли крылечко магазина с высокой лестницей, подведенное под крышицу. Опираясь на перила крылечка, парни выглядывали среди пляшущих девчонок будущих невест. Были здесь женихи и невесты из соседних деревень, были и с осени сбитые парочки, что появлялись на танцах для отвода глаз, а в сумерках, когда уже не встретишь никого из взрослых, они уходили огородами на берег реки или в дальнюю пастьбу.
Иван и припомнить не мог, как так случилось, что однажды и они с Лизой вышли из круга танцующих и исчезли в тумане. И как-то само собой случилось виданное много раз у других - Иван снял пиджак и накинув его на плечи девушки, оставил ладонь на плече. Часто думая, как это будет, он удивлялся потом, вот так вот сидя в тракторе, как всё оказалось просто, естественно. И Лиза не повела плечом, будто скидывая ладонь, а наоборот, шла, подлаживаясь под его шаги.
Набродившись, они, усталые, подошли к палой берёзе у ручья. Ствол её был сырым от тумана, и Иван, присев сам, потянул Лизу к себе на колени. Смущаясь нового шага, сближающего их тела, девушка не смогла воспротивиться влекущему чувству. Они молчали. И расскажи Иван кому-то из парней о том, что вот так молча и близко они просидели почти до утра, его бы засмеяли, не поверив.
Но Иван никому не рассказывал о том, что творилось у него на душе. Парни и девчата, гулявшие с ним до Заречья, если и примечали что-то, то за важностью собственных интересов и тайн не лезли в чужие, обсуждая своё только с близкими друзьями-подругами, которых у Ивана не оказалось.
А ему и не нужен был никто! Возросшее наедине с самим собой чувство, не тронутое чужими мерками, было чистым и искренним. Он не знал, делилась ли Лиза с кем-то из подруг или сестёр первым их поцелуем - несмелым и, может быть, смешным, но Иван всё ещё помнил, как будто рухнула между ними стена, разделявшая запретом то самое, ради чего, ему казалось, и сводит судьба мужчину с женщиной: принадлежать друг другу телом и мыслями, принадлежать без спросу, безотказно, навсегда.
И он всё чаще думал об этом "навсегда" и в кабине своего трактора, и засыпая под утро, и по дороге, не зная, как правильно поступить: испросить согласия у родителей девушки, как это бывало по старинке, или достаточно только её "да", которое он видел в её глазах, расставаясь каждый раз?...
#пестряредь_почтальон_и_лиза