Долго ли, коротко, да доехали мушкетёры до Лыткино. Деревенька была в меру зажиточной, в меру потёрханой, со своим прудом, на котором, как заведено, на одной стороне росли кусты, а на другой купались девки. Посередине пруда, разумеется, плавали утки и гуси. Берега между кустами и девками были истоптаны приходящей на водопой скотиной. На узкой полосе земли между дорогой и прудом стоял здоровенный сарай для приюта проезжающих по Пятнице путешественников.
Подъехав к сараю, мушкетёры, углядевшие с дороги купальщиц, побросали местному слуге поводья и ломанулись в кусты. Вдоволь налюбовавшись девками и накормив до отвалу местное комарьё, мушкетёры вернулись в сарай. В нём уже обживался здоровенный осанистый мужчина в летах, с командным голосом и огромной самокруткой. Вошедших в сарай мушкетёров он приветствовал энергичным взмахом руки из клубов дыма. На грубом столе тут же образовался ларец с набором походных серебряных стаканов, бутыль с прозрачной жидкостью и миска каких-то аппетитных ништяков. Незнакомец налил из бутыли пару капель на стол, проверил горючесть и ловко разлил по полному.
- Ну, за знакомство - сказал осанистый и подал пример. Пошло хорошо. Гастон опустил на стол голову и обиженно засопел, пуская слюни. Осанистый передумал закусывать и отдал ему свой кусок, чем сразу завоевал сердце д'Артаньяна.
- Ему б тоже капельку... Как никак, а боевой товарищ! - робко попросил стажёр.
Осанистый оценил трачёную ржавчиной кольчугу Гастона, шипастый ошейник, исшрамленную морду и драные уши и вывалил закусь из миски прямо на середину стола, налил в стакан, перелил его в миску, подвинул её псу и снова наполнил стаканы.
- Ну, за боевых товарищей -
За товарищей пошло ещё лучше, но одновременное присутствие за столом Портоса и Гастона, каждый из которых закусывал за троих, резко обозначило проблему провианта, и д'Артаньян услал пса за зайцами.
Пока в сарае гремели короткие армейские тосты, пёс вместо беготни по полям рассудительно направился к пруду, освежился в компании с девками и на обратном пути прихватил самого жирного гуся. Вернувшись, Гастон скинул гуся Портосу на колени и шумно отряхнулся, обдав всех брызгами воды и слюней.
Портос стремительно ощипал гуся и занялся обновлением перьев на шляпе, а откуда-то появившийся слуга осанистого принялся колдовать над птицей.
- Умный песик - оценил осанистый - как кличут?
- Гастоном - невнятно ответил жующий д'Артаньян.
- А я, если можно, Мухтаром звать буду - почему-то смутился осанистый и, звонко шлёпнув себя по лбу, воскликнул: Уж извините старого дурака, скоро голову где-нибудь забуду. Будён Симеонович Недрищев - представился он, вставая с очередным стаканом.
Д'Артаньян поперхнулся очередной рюмкой, а Недрищев, зыркнув на него из-под кустистых бровей, продолжил: Воевода в отставке. А хлопчик ваш, смотрю, с правильной стороны русский выучил!
Покрасневший д'Артаньян принялся ссылаться на крепость напитка, но Недрищев снисходительно махнул рукой: Мы, Недрищевы, привыкшие. Мы - древняя фамилия, зовёмся так потому, что никогда врага не боялись! Недрищевы от самих Пересвета да Ослабли род ведут! От богатырей! Все Недрищевы воеводами были, на войну ходили да врага бивали! Ну, и силушкой мы не обижены - гордо закончил воевода и поднял тост за славных предков.
Достав из-за пазухи старинный медальон размером с доброе блюдце, Будён открыл его и продемонстрировал потемневший лубок с изображением двух бородатых монахов при полном вооружении и на огромных богатырских конях: Это вот - Пересвет, а это, стало быть, Ослабля.
Мушкетёры удивлённо вылупили глаза, а Недрищев, не впервый раз разыгрывающий эту сцену, понаслаждался их недоумёнными рожами и пояснил: Пересвет в бою пал, а Ослабля из монахов ушёл и на его сестре женился! Вот с той поры и ведут свой род Недрищевы!
- Кони-то какие здоровенные - заметил Атос как-бы невзначай - эх, жаль, сейчас таких не делают!
- Отчего же! Недрищевы и коней богатырских породу сберегли - гордо ответил Будён - Нас, Недрищевых, не всякая скотина снести может! У нас ведь как заведено - лошадка должна быть такой, чтоб ты сам её еле поднять мог да 5 шагов с ней на плечах ступить…
- ?! -
- Да вот, извольте, заодно и подышим -
Выйдя из сарая, Недрищев ловко подсел под первую же попавшуюся мушкетёрскую лошадь и, прохаживаясь с обалдевшей животиной на плечах, прочёл обалдевшим мушкетёрам лекцию о традициях семейного коневодства.
- Такого я в родном цирке не видел - потрясённый Портос принялся орать “Браво!” и кинул в воздух свою пернатую шляпу, на которую тут же с неба упал сокол. Вонзив в тулью аршинные когти, сокол пару раз долбанул шляпу клювом, осознал промашку и стыдливо полетел прочь, брезгливо выронив шляпу.
Гастон радостно принял эстафету, перехватил шляпу в высоком прыжке и тотчас же её “убил”. По всему двору полетели перья и клочья фетра. Портос схватился за сердце.
Недрищев между тем вернул лошадь на землю и предложил купить у него пару жеребят.
- Так, за это надо выпить - еле слышно произнёс Атос и на негнущихся ногах вернулся в сарай заключать сделку.
За ужином договорились с Недрищевым о покупке небольшого табуна, а воевода в ответ заказал першеронов. Разузнав о де Тревиле поподробнее, Недрищев похихикал и пообещал приложить к табуну ходули из векового дуба, чтобы славный капитан мог с них поднимать свою лошадь. Сделку скрепили очередным возлиянием, Недрищев отослал на вотчину приказ отобрать жеребят в Париж и повёл французов на пруд продышаться и наловить по вечерней заре рыбы на уху.
Выпивая наравне со здоровяком воеводой, мушкетёры совсем окосели и теперь пытались вникнуть в устройство удочки, принципы ловли рыбы и таинство копки самого жирного червя. Выбравшись наконец на бережок, они побросали в воду червяков, поплавки и сами удочки и заснули крепким сном, а Гастон отправился по местным сучкам.
- Доверяй, но проверяй - пробормотал себе под нос воевода и пошёл со своим денщиком перекапывать поклажу мушкетёров на предмет шифровок и прочей вражьей дребедени.