По воспоминаниям Анастасии Алексеевны Ширинской
Эскадра отказалась поменять
Андреевский, Петровский стяг на красный,
Успела тысячи со сходней взять
И вышла в путь, далёкий и ужасный.
Крым, Севастополь плыли за бортом,
Кому-то сил хватало улыбнуться,
Мы ненадолго покидали дом,
А оказалось - чтобы не вернуться.
И друг от друга прятали глаза…
Барашки волн играли на просторе.
Солёность брызг, солёная слеза,
В тревожной пляске штормовое море.
Гражданская, террор, большевики…
Мы все молились за тебя, Россия,
Смотрели из-под шляп, из-под руки,
Туда, где берег прятала стихия.
А черноморский ветер всё крепчал,
Нас родина как будто не любила…
Швырнула прямо под «девятый вал»,
Но я давно за всё её простила.
Тунис, Безерта, жизнь на корабле…
Чьё палубное детство, чья-то старость…
Одни – на баке, семьи – на корме,
И безысходность, и слепая ярость!
Казалось, можно с мачты рассмотреть
Российский берег в бликах миражей,
И все, кому пришлось здесь умереть,
Не забывали родины своей.
Всё кончено… На мраморной плите
Эсминцы, миноносцы, крейсера…
Давно в иной мир прошагали те
Кадеты, офицеры, юнкера.
Почти сто лет, а будто бы вчера…
Здесь русский храм и кладбище с крестами…
И как в России тихи вечера…
Что говорить,
везде Россия с нами!