Бернар Арно (фр. Bernard Arnault) - французский бизнесмен, президент группы компаний Louis Vuitton Moët Hennessy(LVMH). Ему принадлежит около 70 брендов, включая Dom Perignon, Bulgari, Louis Vuitton, Sephora и Tag Heuer, а также почти 3900 розничных магазинов. Он самый богатый человек во Франции и восьмой богатейший человек в мире по версии Forbes. В апреле 2017 года его состояние оценивалось в $55,9 млрд.
Владелец контрольного пакета крупнейшего в мире производителя товаров класса люкс LVMH, французский бизнесмен Бернар Арно является одним из богатейших людей планеты. Кавалер ордена Почетного легиона занимает четвертую строчку Forbes по итогам 2011 года и тринадцатую в индексе миллиардеров Bloomberg. Секрет успеха 63-летнего француза эксперты связывают с культовым домом Christian Dior, который открыл Арно доступ к акциям LVMH.
Место рождения. Образование. Бернар Арно родился 5 марта 1949 года во французском городе Рубе. Его отец Жан Леон Арно, выпускник École Centrale Paris , был производителем и владельцем строительной компании Ferret-Savinel.
В мир высокой моды Арно попал не сразу. Сын инженера Жана Арно, он в 1971 году закончил престижную Политехническую школу и пошел работать в строительную компанию отца — Ferret-Savinel, напоминает Bloomberg. В 1976 году он уговорил отца продать строительное подразделение компании за 40 млн франков и сосредоточиться на недвижимости. В 1979 году Бернар Арно стал президентом компании, а в 1981 году, когда Елисейский дворец впервые занял социалист Франсуа Миттеран, Арно переехал в США. Три года он занимался инвестициями в недвижимость Флориды и, возможно, задержался бы в Америке намного дольше. Однако на родине, охваченной кризисом, стартовала масштабная кампания по приватизации, и в 1984 году Бернар Арно вернулся во Францию.
Возвращение на родину. В ту пору французское правительство всеми силами старалось найти покупателя на обанкротившегося производителя тканей Cie. Boussac Saint-Freres, которому принадлежал переживавший не лучшие времена модный дом Christian Dior. Ходили слухи о том, что Арно приобрел дом «за символический франк». На деле бизнесмену пришлось обратиться за кредитом в инвестиционный банк Lazard Freres & Co, чтобы выкупить материнскую Boussac. Он продал фабрики, сократил тысячи рабочих мест и реорганизовал производство. Продав непрофильные активы, а также за 530 млн франков 49-процентную долю в его собственной компании Arnault et Associes, Арно смог погасить долги Boussac и даже сделать ее прибыльной.
Цели. Останавливаться на этом бизнесмен не захотел. Его главной целью стала компания LVMH, образовавшаяся в июне 1987 года в результате слияния модного дома Louis Vuitton и производителя спиртных напитков Moet Hennessy. Используя деньги Dior, а также действуя через различные дочерние предприятия, Арно совместно с ирландской пивоваренной компанией Guinness удалось выкупить долю в 24% уже в 1988 году. Долю контролировала инвестиционная компания Jacques Rober, которую Арно совместно с руководством Guinness создали незадолго до покупки. Rober являлась «дочкой» Dior. В свою очередь, Арно владел 60% Rober уже через другую компанию, Financiere Agache.
К сентябрю 1988 года Арно удалось довести долю Rober в производителе роскоши уже до 32%. Для этой покупки он снова использовал Dior, продав часть акций дома инвесторам. Однако это стоило того — солидный пакет акций Rober позволил ему продвинуть своего отца на пост главы наблюдательного совета LVMH. В 1994 году Guinness, избавляясь от непрофильных активов, продал Арно свою долю в LVMH. В результате Christian Dior получил уже 41% акций LVMH — долю, которую он удерживает и сегодня. «Арно пользовался Christian Dior как рычагом, чтобы получить контрольный пакет в LVMH, — вспоминает аналитик Raymond James Марк Уиллом, который следит за успехами LVMH уже более 20 лет. — Около 25 лет назад он при помощи модного дома начал скупать акции LVMH, зачастую прибегая к помощи миноритарных партнеров. Это позволило ему получить контрольную долю в LVMH, практически не тратя личных средств».
Результат. По итогам отчета LVMH за 2011 год, самый богатый человек Франции контролирует 46,5% производителя роскоши: ему непосредственно принадлежат 5,55% акций LVMH и еще 40,9% остаются за Christian Dior. В свою очередь, доля Арно в Christian Dior составляет 70,4%. Такая структура собственности дает Арно 62,4% голосующих прав. С 1992 года обе компании выплатили Арно как минимум 3,4 млрд долл. в дивидендах. Bloomberg оценивает чистую стоимость имущества Арно в 23,7 млрд долл.
В 2012 году бизнесмен обратился за бельгийским гражданством. Хотя сам Арно заявил, что его действия вызваны стремлением развивать инвестиции в Бельгии, многие полагают, что речь идёт о желании уклониться от налогов после того, как президент Франции Франсуа Олланд решил ввести 75% налог для тех лиц, чьи доходы превышают миллион евро в год.
Состояние. Бернар Арно долгие годы является одним из богатейших людей Франции согласно рейтингам, публикуемым журналом Forbes. В 2011-2012 годах бизнесмен поднимался на 4-ю позицию списка самых богатых людей мира, имея личный капитал $41 млрд.
В 2013 году отрасль пережила значительное падение и это затронуло благосостояние Бернара Арно: его капитал сократился до $29 млрд, он откатился в самый конец первой десятки.
2014-2016 года были для Бернара Арно достаточно удачными, его капитал снова пошёл в рост, но вернуться в десятку Forbes это уже не помогло. В начале 2017 года финансы предпринимателя вернулись к "докризисному" уровню в $41 млрд, но это принесло ему лишь 11-ю строчку рейтинга.
В апреле 2017 года его состояние оценивалось в $55,9 млрд. Он стал самым богатым человеком во Франции и восьмым богатейшим человеком в мире по версии Forbes.
Весной 2018 года стал богатейшим человеком в Европе, по версии агентства Bloomberg, с состоянием 81 миллиарда евро.Также занял 4-e место в мире по размеру состояния, после Джеффа Безоса, Биллай Гейтса и Уоррена Баффета.
Вот несколько советов от него, которые показались для меня интересной пищей для размышления:
Есть в этом небольшой парадокс. В том, как встречаются люди разных характеров — креативные личности и организаторы, вода и пламень. Но из противоречия рождается прогресс. И они взаимодействуют в некоторых областях, например, дизайне бутиков или создании образов и изображений. И это взаимодействие я нахожу занятным и мотивирующим.
Каждый божий день имею дело с художественными натурами, но в том и заключается наш успех, что мы умеем общаться с творческими людьми. В то же время у нас очень сильная менеджерская команда, которая справляется со всеми задачами, и эта повседневная конфронтация рациональной жизни с творческой и дает тот результат, что мы все видим.
Мы создаем желания и счастье — в этом заключается наш бизнес. Большинство наших клиентов — люди, которые много и усердно работают и хотят себя порадовать, они хотят купить что-то, чем они по-настоящему насладятся, они хотят, чтобы их соблазнили. Мы должны постоянно удивлять наших клиентов. Мы должны создавать для них исключительные продукты, которые заставят их сказать: «Вау! Это ново, это интересно, это красиво. Я действительно это хочу». Если мы не будем этого делать, они не будут приходить в наши магазины.
Я всегда говорю своей команде, что мне не интересны цифры следующих шести месяцев. Мне интересно, чтобы страсть к бренду была такой же в последующие 10 лет.
Я помню, как люди говорили мне, что не стоит объединять такое количество брендов. А в этом и заключался успех. И все это признали. Последние десять лет конкуренты пытаются копировать нас — это доставляет нам удовлетворение. У них не получается, но они стараются.
У меня нет имейла, только телефон. Я никогда не буду писать сообщение, только звонить.
Бизнес — очень увлекательная вещь. Есть момент, когда ты стоишь на пороге огромной сделки, но еще до конца не уверен, что она действительно случится. А потом наступает момент, когда сделка, которую ты осуществил, живет и развивается в направлении, которого никто не ожидал. Когда я приобрел Louis Vuitton, все говорили: «Компания уже такая большая, что ты еще можешь с ней сделать?» С тех пор мы увеличили успех в десять раз.
Деньги — это просто следствие того, что я делаю. Реальность в том, что большая часть денег — внутри компании. И это точно не те суммы, которые позволят мне завтра пойти и купить все, что я захочу, или прийти в казино и сойти с ума.
Я считаю, что [быть знаменитым] не только контрпродуктивно, но и опасно с профессиональной точки зрения. Все идет хорошо, пока дела идут хорошо, и все говорят тебе, какой ты замечательный, но, когда вещи становятся менее радужными, люди начинают смеяться тебе в лицо. Так что я очень осторожен по этому поводу. Добавлю к этому, что известность не несет для меня никакой ценности. Если бы я был политиком, хорошо, но я не политик. Все, что мне интересно, — это продвигать свои бренды, а не себя.
Что мне действительно нравится, так это приходить в мои магазины инкогнито и обслуживать людей. Я делаю это за границей, особенно в Японии, и никто не узнает меня. Продавцы всегда поражаются этому. Это также позволяет лично убедиться в том, что работает, а что нет.
Я всегда сравниваю нашу индустрию с другими. Мне очень нравится компания Apple и айфоны... Но можете ли вы сказать, что через 20 лет люди по-прежнему будут пользоваться айфонами? Может, и не будут. Может быть, у нас будет новый продукт или что-то гораздо более инновационное. Но я могу сказать, что через 20 лет люди по-прежнему будут пить Dom Perignon.