Продолжение 9
Белить начали женщины, стоя на козлах сколоченных накануне. Часа через два Тоня поменялась с Николаем и ушла готовить обед. Несмотря на то, что ещё с вечера в комнате были расставлены все мыслимые емкости с горячей водой, белить было трудно. Известь скатывалась каплями, упрямо не желая приставать. К обеду закончили на первый раз и результат был плачевным.
– Похоже, что до побелки чище было. – Николай мрачно оглядел потолок и стены в грязных полосах.
– На второй раз, может, получше будет, – робко заметила Антонина, вытирая руки фартуком, – давно тут ничего не делали.
После обеда, не сговариваясь, зашли в угловую комнату. Пыльные шторы были свёрнуты грязной кучей возле двери, там же положили запылённую мешковину с чёрного трёхногого рояля, стоящего в углу.
– А давайте Леночка здесь жить будет?
– Тонь, ты чего, договорились ведь, – Николай смотрел на неё с недоумением. – Чего, чего? – он отодвинул, что-то шепчущую ему на ухо жену. – Какой ребёнок? Да когда это ещё будет.
Лена смотрела на них, а услышав про ребёнка, залилась краской до самых ушей.
– Ведь так, правда, лучше будет. – Антонина, опустив глаза и покраснев не меньше Лены, дёргала мужа за рукав, – ведь правда?
– Да делайте что хотите, – мужчина резко откашлялся и повернулся выйти из комнаты, но на пороге остановился и со смешком пропел. – Мы рождены, чтоб сказку сделать былью... а пока нам работать пора.
Тоня заговорщицки взглянула на девушку и, потянув её за руку к дверям, прошептала: – Тебе тут лучше будет, не отказывайся.
Утром, собираясь на работу, Николай весело подмигнул Антонине. – Пусть Лена забежит к нам в комнату, на минуточку.
– Зачем это?
– Ну-у, например, фокус-покус посмотреть.
– Лена, уложи с собой пообедать оладушки, и чаю во фляжку налей с сахаром.
– Здорово, а что это дядя Коля меня там посмотреть уговаривает?
– Да сходи, дело и, правда, минутное, а я пока их ещё в полотенчико заверну.
Обратно Лена вернулась воодушевлённая. – Я и не ожидала, что так ровно получится, комнатка вся белая, такая чистая. А что, и все остальные так же будут?
– Да ведь глаза боятся, а руки делают, Леночка. А я сегодня как проснулась, глаза открыла да так на кровати и села, глазам боюсь поверить, до того всё гладенько.
– Просто замечательно, просто восхитительно и о-о-обворожительно! – Лена, напевая, завязала косынку и выбежала в коридор. – Пока, до вечера.
Антонина подняла глаза на мужа. – Я тебе тоже поесть собрала, но, может, получится в обед зайти, успеем в контору, прописаться. Тогда и очередь займу.
В кабинете коменданта за столом прописки сидела та же полная тётка с, мокрым от жары, перманентом на голове. Взглянув на штамп о регистрации брака, она равнодушно вписала Кузнецова Николая Ивановича в домовую книгу и шлёпнула густо-фиолетовую печать в паспорт.
Проводив мужа до ворот со двора, Тоня вернулась домой и принесла таз с горячей водой в угловую комнату. В раскрытый балконный проём втекало совсем летнее тепло. Несколько раз оглянулась в сторону струящегося тёплого потока, потом медленно вытерла руки и вышла на балкон.
– Жара несусветная, – с удовольствием сказала самой себе Антонина.
Тоня мыла окно, радуясь что, наконец, можно спокойно вздохнуть. Всем так надоела пыль, пока отскребали старую, скрутившуюся краску. Сопя и кряхтя себе под нос, она вытащила с балкона два тяжёлых ящика. Отмывала чёрную копоть со стёкол и рам, и, несмотря на то, что работа была тяжёлой и грязной, Антонине она приносила удовлетворение. Менять воду приходилось часто, но дело двигалось. Отмывая решётку и пол на балконе, мечтала, как покрасят всё свежей краской и потом мыть будет легче. Она протёрла пол вокруг распахнутых дверей, и в очередной раз, поменяв в тазу воду, ещё раз вышла постоять на балкон. Время шло к вечеру, но солнце было ещё яркое. Высоко в небе кругами, громко крича, носились птицы.
Продолжение следует