Экстрафильмы за период с 20 сентября по 10 октября 2018 г.
Во время этой поездки на Родину со мной происходило бесчисленное множество происшествий, которые принято считать неординарными. Не знаю, может быть, я был более внимательным, чем обычно, к тому, что происходит вокруг, а может быть, и на самом деле пространство сгустилось, а время сжалось.
Ощущение дежавю возникало по нескольку раз а день, причём настолько отчётливо и ясно, что я без ошибки предсказывал, что произойдёт в следующий момент. Звуки, запахи, образы настойчиво вторгались в ход событий, меняя их смысл, последствия и результаты.
Знаки и подсказки оказывались на каждом шагу, и я понёсся по течению событий, словно по реке, но при этом ни разу не сел на мель, потому что волшебным образом знал русло этой реки так уверенно, словно проходил этот путь бесчисленное множество раз. Всё было впервые, но при этом до боли знакомо. Не возникало даже тени сожаления или страха. Эта гонка по гипотетической реке доставляла только положительные эмоции, постоянное ощущение эйфории и уверенности в том, что я всё теперь могу.
В аэропорту Сокол меня встречал мой друг Тымнетагин. Ещё спускаясь по трапу самолёта, я представил мысленно нашу встречу, и через несколько минут, оказавшись в зале прибытия аэровокзала, даже не удивился тому, что Гор одет в точном соответствии с тем образом, который возник в моём воображении. Затем я знал наперёд, что он мне скажет в тот или иной момент. За мгновение до звонка на мобильный телефон Гора я уже был уверен в том, что сейчас в его кармане зазвучат звуки варгана, хотя заранее не мог знать, что он себе установил в качестве звонка именно такой рингтон.
Впоследствии я ещё много раз угадывал, что кто-то Гору сейчас позвонит. Потом начали происходить ещё более удивительные вещи, которые убедили меня в том, что не только мои чувства обострились, а способности усилились на родной земле, но и сама Колыма откликнулась на моё возвращение и разговаривает со мной.
Например, мы садимся в машину, чтобы ехать в бухту фотографироваться с тюленями, и вдруг из динамиков радиоприёмника начинает звучать незатейливая песенка с припевом: «Им, тюленям, хорошо, их большое стадо. По теченью плыть легко, много им не надо».
И это не единственный пример. За двадцать дней экспедиции мне довелось очень много ездить на разных автомобилях, в компании со многими людьми, и взрывы хохота, вызываемые словами дикторов радио или строчками песен, звучавших в салоне, стали обычным делом. Стоило только мне открыть рот, чтобы предложить сделать остановку, как кто-то из спутников предлагает то же самое, и в тот же момент из динамиков раздаётся: «Ну что же, уважаемые радиослушатели, пора нам сделать остановку...». Или кто-нибудь только успеет выразить вслух восхищение красотой заснеженной вершины высокой горы, мимо которой мы проезжаем, как по радио на это отзывается Высоцкий: «Лучше гор могут быть только горы...».
Первая ночь в Магадане прошла без экстрафильмов. Видимо, сказались перелёт, смена часового пояса (в Магадане на восемь часов больше, чем в Москве) и обилие впечатлений от перемены обстановки и встреч с друзьями. Зато я проснулся утром, лёжа головой в противоположную сторону по отношению к положению, в котором заснул. А Гор сказал, что я во сне громко кричал и много разговаривал.
А вот на вторую ночь я встретился с кем-то, но так и не понял, кто это мог быть. Очень похоже на то, что ко мне приходил не человек и не зверь, а один из духов, обитающих на сопке, на склоне которой находится посёлок авиаторов на тринадцатом километре Колымской трассы, где живёт мой друг. Одно могу сказать точно: Дух этот очень старый, может быть, даже вечный. Лица его не было видно, да и фигуры тоже. Просто сгусток серого тумана повис передо мной. Но я отчётливо ощутил его пристальный взгляд. Он словно прощупывал меня, оценивал, чтобы понять, кто вторгся в его владения. И я понял, что это — начало экзамена. Колыма пыталась понять, достоин ли я вернуться сюда после долгого отсутствия. Забегая вперёд, скажу, что всё разрешилось наилучшим образом. Блудного сына признали и разрешили остаться.
Следующий экстрафильм я увидел высоко в горах, на Арманском перевале, где мы обследовали мегалиты. Во время ночёвки в палатке я снова увидел пришельца, и снова это был не человек. Его совсем не было видно, но вибрации от него шли просто убийственные по своей дикой, первобытной, какой-то яростной мощи, против которой бессильны даже стихии. Мне показалось, что это дух медведя.
Тут же вспомнил, что днём видел неподалёку от стоянки медвежий помёт, и почувствовал холодок страха, из-за которого меня «выбросило» из экстрафильма. Я оказался в своём теле, упакованном в спальный мешок. Прислушался. Почудилось, что слышны чьи-то шаги. Но мысль о том, что три опытные собаки, которые были с нами, отреагировали бы на пришельца жутким лаем, если бы кто-то чужой оказался в стойбище, меня успокоила. Отметил время: на часах ровно шесть часов утра. А за утренним чаем Сергей, один из наших спутников, спросил, не слышал ли кто-нибудь чего-то необычного поутру, часов в шесть. Оказалось, что, кроме меня и Сергея, в этот момент просыпался ещё один парень, Александр. И ему тоже послышались шаги.
Гор, услышав наш разговор, расплылся в улыбке так, что глаза превратились в узкие щелочки. Поглаживая бороду, он рассмеялся как ребёнок и с довольным видом изрёк: «Это Хранитель приходил. Собаки его чуют, но вида не показывают».
А через несколько дней я уже был в пятистах километрах к северу от Магадана, в прекрасном посёлке Сеймчан, который находится на живописном берегу Колымы, в Среднеканском районе. Мы поселились в доме нашего с Гором друга, кадыкчанца Александра, которого знакомые зовут Иван-чаем, потому что он стал первым на Колыме владельцем фабрики по производству иван-чая.
И в первую же ночь меня посетила евражка. Евражка — это такая северная разновидность сусликов, и я в который раз удивился тому, что на Колыме ко мне перестали приходить живые и умершие люди. Здесь я вижу только духов, да вот ещё евражка... Пытался спросить её, чего она хочет, но она (или он?) лишь печально смотрела на меня, усевшись «столбиком».
Гор в эту ночь видел местного шамана Василия Николаевича Хабаровского, которому недавно исполнился сто один год. Они друзья уже много лет, и во сне последний эвенский шаман держал Тымнетагина за руки, молча смотрел в глаза и не разжимал крепкие сухие пальцы. Прямо с утра Гор заявил, что рыбачить мы не поедем, ибо начал валить снег, а в такую погоду по Колыме лучше не ходить на катере. Тогда я рассказал про евражку и напомнил, что у эвенов евражка считается проводником душ умерших. Евражка — животное норное, легко перемещается из подземного царства мёртвых в наш мир и обратно. Может быть, она предупреждала нас о том, что выходить на большую воду сегодня не нужно. Но всё оказалось печальней.
Мы отправились в посёлок, и первой знакомой, которая встретилась нам по пути, оказалась дочь шамана Мария Готт, известная магаданская писательница.
Как-то совсем буднично он сообщила, что её папа умер, и она занимается сейчас оформлением документов и подготовкой прощания с почётным гражданином Сеймчана. Гор остолбенел, услышав эту новость. Не успел повидать Василия Николаевича живым, и вот почему он пришёл во сне. И тогда стало ясно, почему евражка приходила ко мне. Она просто сообщила о том, что умер человек, который был важен для всех, даже для меня, видевшего последнего эвенского шамана только на фотографиях у Гора да на уличных плакатах в Среднеканском районе.
А ещё нам сказали, что снег будет идти до тех пор, пока шамана не похоронят. Так оно и случилось. Снегопад не прекращался четыре дня и ещё половину пятого дня, когда мы уже ехали из Сусумана в Кадыкчан. Но перед отъездом из гостеприимного Сеймчана, в котором живут суровые на вид, но чрезвычайно гостеприимные, душевные человеки, произошло ещё одно знаковое событие.
Один из жителей посёлка по имени Руслан увлёкся разведением фазанов, цесарок и перепелов, обустроив ферму на территории бывшего женского лагеря, некогда входившего в систему Дальстроя ГУЛАГ СССР. Он радушно принял нас (кроме меня с Гором, с нами были Саша Иван-чай и его тесть Анатолий Алексеевич), увлечённо рассказывал о своём предприятии и с гордостью показывал своё «птичье царство». Напоследок, когда мы уже уезжали восвояси, попросил одного из сотрудников фермы принести нам крупного петуха фазана в подарок.
Так уж сложилось, но лишать жизни несчастную птицу пришлось мне. Один взмах топора, и кровь окропила свежевыпавший снег у колоды позади сарая. Как принято в таких случаях, я попросил прощения у петуха за то, что отбираю его жизнь, затем поклонился на все четыре стороны света с непокрытой головой и поблагодарил духов Сеймчана за то, что они послали нам пищу. А когда после вкусного ужина мы улеглись спать, ко мне пришёл покойник. И я понял, для чего была принесена жертва.
Старик со сморщенным чёрным лицом пристально смотрел на меня из-под капюшона с опушкой из рыжего меха, вероятно, тарбагана, и говорил мне о глубоком подземелье на краю Сеймчана. Там, в полной темноте, «крутится железное бревно». Я начал расспрашивать об этом, но старик не мог объяснить, что это такое. Зато показал. Мне пришёл образ, который сначала был очень смутным, но я долго всматривался, и словно резкость на фотоаппарате настроилась.
Действительно, на огромной глубине есть большой грот, который сохранился после обвала шахты. Входа в него с поверхности уже давно нет, но машина работает и не останавливается. Это барабан из тусклого серого металла с множеством выпуклых «пупырышек» размером с ладонь. Диаметр барабана около полутора метров и длиной не менее пяти. Его цапфы опираются не на подшипники, а словно висят в воздухе (магнитная подвеска?). Пришла ассоциация с хрустальным гробом, подвешенным на цепях в пещере из сказки Пушкина о спящей царевне.
Но это не гроб. Это именно машина, которая оказалась брошенной в подземелье столетия или даже тысячи лет назад неизвестно кем. Несмотря на отсутствие хозяев, барабан продолжает вращаться по сей день, и он выполняет какую-то работу. Не знаю, может быть, это некий станок, агрегат обогатительной фабрики. А может быть, нечто вроде атомного реактора. Так или иначе, кто-то однажды запустил эту машину и забыл о ней или исчез. А машина так и вращается в темноте. Бесшумно, незримо для людей. Но что-то она делает. Что-то вырабатывает или излучает.
Пытался разговорить старика, но тот ответил, что я просил показать, и он показал. А дальше уже моего ума дело, чтобы догадаться о том, что это такое и для чего оно нужно. Он сам ничего не знает, кроме того, что мне передал. А ещё старик сказал, что не пришёл бы, если бы я не окропил снег свежей кровью, а после не обратился бы к духам. Духи услышали и послали деда ко мне с подарком.
Вот только... Что мне теперь с этим подарком делать? В крайний день пребывания в Сеймчане один из жителей, узнав о том, что мы не просто туристы, а ищем здесь ответы на загадки, посоветовал осмотреть шахту на краю Сеймчана, правда, попасть туда теперь, после снегопада, непросто. Да и лодку нужно везти с собой, чтобы переправиться через реку Сеймчанку, потому что мост, ведущий к заброшенной шахте, давно обвалился.
По понятным причинам мы поехали в Сусуман, а не на заброшенную шахту. Да и что бы мы там увидели такого, что помогло бы подтвердить или опровергнуть рассказ старика, посетившего меня в экстрафильме?
Теперь, когда я снова на материке, колымские духи вновь начали меня звать к себе. Слишком многого они мне не успели рассказать. Значит, скоро я буду на Колыме снова. Чтобы основной мой дом был там, где я родился. Где чувствую крылья за спиной. Где могу делать в разы больше полезного, чем на Большой земле.
Как люди не понимают, что, меняя место жительства, они теряют связь с Родиной, благодаря которой их силы и способности удваиваются? Точнее, наоборот. Покинув место рождения, человек становится вдвое слабее и глупее. Это всё равно, что по доброй воле выколоть себе глаз и отрубить одну ногу. Путешествовать жизненно необходимо, это так. Но возвращаться всегда нужно туда, откуда пришёл. Иначе разрывается материя. Нарушается естественный ход событий. А всё то, что происходит против воли создателя, приводит к порождению бесчисленных паразитных веток реальности, в каждой из которых правды нет.
Блуждая в этих ответвлениях, человек бьётся лбом о каждый выступ и становится всё глупее. Он пытается бороться с чертями, которых породило его мутное сознание. Зачем плодить бесполезные или вредные миры, в которых можно сгинуть самому и увести за собой на погибель ещё сотни и тысячи тех, кто не виноват в том, что эти миры кто-то создал по глупости, не ведая, что творит!
Нужно слушать материю, чтобы чутко реагировать на её подсказки. А как же вы сможете её слышать, ежели вы сами себе отрубили способность слышать? В тот самый момент, когда решили порвать с Родиной?
Правда, необходимо оговориться. Дело в том, что это не относится к женщинам, на мой взгляд. И дело не только в традициях, например, в той, согласно которой молодая жена на Руси переезжала в дом мужа. Это подтверждается и последними исследованиями ДНК-генеалогии. Женщина — Хранитель. Она сохраняет в деталях все мутации, которые произошли с хромосомным набором мужчины. Жена всегда ЗА мужем. Она там, где Родина мужчины, за которым она стоит. Она поддерживает и направляет, но делает это так, что мужчина об этом даже не догадывается. Если женщина достаточно мудра, разумеется.
Теперь со мной всегда находится узелок с землёй, набранной в Кадыкчане. Теперь только я понял смысл, который заключён в обычае брать с собой в дальнюю дорогу родную землю. Без неё мы — ничто. Просто слепые котята.
Читать все экстрафильмы с самого начала: https://zen.yandex.ru/media/id/5d014096648e8900ac545e10/vechnaia-doroga-5d01482a7839c500ae7690ef
