БУДЖАРДИНИ И АГНЕССА
(Шутка из времен эпохи Возрождения)
БУДЖАРДИНИ. Ого! Вот это красавица! Плывет по мостовой, как утица; ага, и корзинка у нее в руке, там, должно быть, какая-то снедь. Судя по всему, это служанка: одежда на ней простая, хотя личико смазливое. Она, видимо, идет с рынка, несет съестное своей госпоже. Что ж, эти служанки по большей части дурочки; дай-ка я попытаю счастья. Сейчас я ее окликну и заведу беседу, а там уж поглядим. В любом случае я ничего не теряю; впрочем, держу пари, она передо мной не устоит — я ведь известный щеголь. Я сумею поймать ее впросак. Итак… Синьорина! Синьорина!
АГНЕССА. Ах!
БУДЖАРДИНИ. Позвольте мне, синьорина, взять у вас корзинку, она, чай, тяжелая. Я донесу ее, куда вы скажете.
АГНЕССА. Ах, это не стоит ваших забот, синьор.
БУДЖАРДИНИ. А все-таки дайте я проверю, насколько она тяжела. Что в ней?
АГНЕССА. Всего лишь ветчина и яблоки.
БУДЖАРДИНИ. Ну так давайте их сюда. Наверняка дорога ваша неблизкая.
АГНЕССА. Я премного вам, синьор, благодарна, но я донесу ее сама.
БУДЖАРДИНИ. Вот уж вздор! Неужто я не достоин того, чтобы помочь уставшей синьорине?
АГНЕССА. Я вовсе не устала.
БУДЖАРДИНИ. Вздор, вздор.
АГНЕССА. Нет-нет, я донесу корзинку сама.
БУДЖАРДИНИ. Однако ж куда вы направляетесь?
АГНЕССА. В дом мессира Пьомбо. Я его служанка.
БУДЖАРДИНИ. Пьомбо? Это часом не Пьомбо-живописец?
АГНЕССА. О нет. Мой господин ничем не занимается. Он живет на широкую ногу, поскольку у него есть на то средства.
БУДЖАРДИНИ. Вы, я вижу, не прочь посплетничать. Кстати, как вас зовут?
АГНЕССА. Агнесса.
БУДЖАРДИНИ. Недурно, очень недурно. Ну а я мессир Буджардини. Дайте мне, Агнесса, все же вашу корзинку. Путь неблизкий, и я во всяком случае развлеку вас беседой.
АГНЕССА. Вот, держите корзинку.
БУДЖАРДИНИ. Так-то лучше.
АГНЕССА. Вы, мессир Буджардини, вероятно, тоже живете на широкую ногу?
БУДЖАРДИНИ. О да! Я знаю толк в жизни. Но я вовсе не коптитель неба, как ваш господин.
АГНЕССА. Кто же вы?
БУДЖАРДИНИ. А я как раз таки живописец!
АГНЕССА. О, Мадонна! Вы прославленный художник?!!
БУДЖАРДИНИ. Да!
АГНЕСА. Уж не вы ли расписывали собор Санта-Мария-дель-Фьоре?
БУДЖАРДИНИ. А как же?
АГНЕССА. О, Мадонна!
БУДЖАРДИНИ. Я изрядно там поработал. Клянусь Богом, одних только подмастерьев у меня было семьдесят пять штук. Работа была тяжкой, но мне не привыкать к трудностям, да и заплатили мне порядочно. А уж когда я кончил работать, сам Папа пригласил меня к себе и накормил потрохами и мочеными сливами. Мы беседовали с ним на равных, он ничуть не зазнавался. Еще бы: я ведь отменный художник; так что обед у нас прошел на славу!
АГНЕССА. Мадонна! Вы знакомы с Папой!
БУДЖАРДИНИ. С кем я только не знаком!
АГНЕССА. Это большая честь для меня, что вы несете мою корзинку.
БУДЖАРДИНИ. Пустое!
АГНЕССА. Должно быть, ваша жизнь наполнена радостью, раз вы живописец…
БУДЖАРДИНИ. Моя жизнь протекает в трудах. Кроме холстов и кистей в моей жизни и нет ничего. Сегодня я вышел из мастерской, чтобы хоть сколько-то отвлечься от работы. Ох уж эта работа!
АГНЕССА. Вы и сейчас что-то пишете?
БУДЖАРДИНИ. Я пишу всегда. Я вам расскажу, пожалуй, о моем теперешнем замысле. Я пишу царицу амазонок Ипполиту. Она стоит возле дерев, утопая ногами в фиалках. Вы любите фиалки?
АГНЕССА. Ах, я от них без ума!
БУДЖАРДИНИ. Ну так вот. Я пишу Ипполиту для одного герцога, и сроки уже поджимают. Я написал и деревья, и фиалки, теперь осталось вписать туда саму Ипполиту. Но вот беда: я никак не могу найти для нее натурщицу!
АГНЕССА. Вот незадача!
БУДЖАРДИНИ. Да-с, но на счастье, милая Агнесса, сегодня я встретил вас. Лишь только мой взгляд упал на вашу фигуру и на ваше личико, меня озарило: вот Ипполита! Одним словом: хотите ли вы стать моей натурщицей?
АГНЕССА. О, Мадонна, какая честь!
БУДЖАРДИНИ. Что же здесь такого? Сейчас мы отнесем корзинку мессиру Пьомбо, а потом отправимся на натуру. Я должен буду более внимательно вас осмотреть.
АГНЕССА. Святые угодники, неужто это происходит со мной?
БУДЖАРДИНИ. Сегодня мы всего лишь устроим осмотр. А после вы будете мне позировать.
АГНЕССА. Да, но у меня нет костюма…
БУДЖАРДИНИ. К чему костюм? Царица амазонок Ипполита всегда ходила голышом.
АГНЕССА. Как голышом?
БУДЖАРДИНИ. В те достославные времена древним эллинам не нужна была одежда. Сам Зевс разгуливал в чем мать родила!
АГНЕССА. Вы хотите, чтобы я перед вами разделась?
БУДЖАРДИНИ. Полностью, милая Агнесса, полностью.
АГНЕССА. Нет. Решительно нет. Я никогда не разденусь перед посторонним мужчиной!
БУДЖАРДИНИ. Воспринимайте меня как лекаря. Вам ведь приходилось раздеваться перед лекарем?
АГНЕССА. Я отроду ничем не болела.
БУДЖАРДИНИ. И все же женщина не должна стесняться живописца.
АГНЕССА. Я поклялась Мадонне, что ни один мужчина, кроме моего мужа, не увидит меня без одежды. А мужем я пока не обзавелась.
БУДЖАРДИНИ. Это очень глупая клятва. Вы ведь просто прелесть. Подумайте только: когда картина будет готова, вас увидят тысячи флорентийцев!
АГНЕССА. Нет, я на это не пойду.
БУДЖАРДИНИ. Послушайте, но это же не я придумал, что Ипполита должна быть голой!
АГНЕССА. Как бы там ни было, а я не разденусь перед вами.
БУДЖАРДИНИ. Хорошо. Вы просто разденетесь среди дерев, а я закрою глаза.
АГНЕССА. А в чем же здесь смысл?
БУДЖАРДИНИ. Э… Погодите, я сейчас соображу, в чем смысл.
АГНЕССА. Между тем мы пришли.
БУДЖАРДИНИ? Так быстро? А у вашего мессира Пьомбо довольно большой дом… Ну так что? Я жду вас здесь?
АГНЕССА. Это ни к чему. Я ведь отказалась раздеваться.
БУДЖАРДИНИ. Ну и дура же вы, чтобы не сказать большего!
АГНЕССА. Прощайте.
БУДЖАРДИНИ. Не везет мне сегодня. Эх! Такую паву упустил!