Будучи подростками мы имели странные предпочтения в играх: почти каждый день мы ходили гулять на кладбище. Оно находилось за нашими домами — буквально пять минут и ты уже там. Небольшая дорога до него казалась нам загадочной в любое время года, но зимой было особенно страшно.
Когда темнеет очень рано, а ты подросток и твой любимый жанр в фильмах — это ужасы, ты можешь нафантазировать что угодно.
Например, что за тобой кто-то следит. Поэтому мы часто шли до кладбища лесом, ведь за деревьями можно было легче спрятаться и не наткнуться на зловещих монстров и других обитателей этого кладбища.
Уже на месте мы любили ходить среди могил и смотреть на фотографии умерших. Особенно нас пугали фото бабушек в чёрных платках с чёрными-чёрными глазами, будто кто-то их исчеркал ручкой. Мы могли гулять так очень долго, нас манили надгробия и эпитафии. И однажды мы даже не заметили, как ушли слишком далеко вглубь кладбища, когда время уже доходило до шести часов. Было уже темно, а среди деревьев день заканчивается быстрее.
Мы — три девочки четырнадцати лет. Настя и две Вики. Казалось бы, такие юные и такие бесстрашные. Кто-то из подруг заметил, что мы достигли той части кладбища, в которой ранее не бывали. Решили вернуться обратно, но это было непросто, так как проходы были узкие, приходилось следовать цепочкой. Замыкать её никто не хотел, началась паника.
Уже не помню, кто разрядил ситуацию и начал действовать спокойно, но все включили фонарики и начали искать выход. Пройдя минут 10, мы услышали странные звуки, посторонние и не похожие на спокойное тихое место людей, которые уже никогда не увидят этот мир.
Деревья начали скрипеть и качаться, будто поднялся сильный ветер, но никакого ветра не было. Мы остановились, прислушались и стало ещё страшнее. И тут раздался этот голос. Мужской, неприятный, от которого росло в душе чувство тревоги.
— Эй, куда пошли? Уходите отсюда!
Мы быстро выключили фонарики и присели между оградок могил, выжидая чего-то.
Подобных ситуаций с нами ещё не происходило: мы прятались под взорами усопших и боялись, словно они могли выдать нас неизвестному.
Прошло примерно минут десять. Мы решили, что стоит искать выход, не включая фонариков. Сгорбившись, пошли друг за другом, петляя и заходя в тупики. Можно было бы позвонить родителям, сообщить о происходящем, но факт того, что ты потом месяц не выйдешь гулять, никого не устраивал. Нам казалось, что ещё чуть-чуть и мы выйдем с кладбища и побежим к домам.
Но выхода всё не было видно. В какой-то момент Вика, шедшая последней, остановила нас и дрожащим голосом сказала, что слышит шаги за спиной.
Мы оглянулись, но там никого не было, звуки шагов также прекратились. Подруга чуть успокоилась, а мы ляпнули, что она на нервной почве себе всё напридумывала. Решили поменяться местами, теперь я шла последней. Раз всё утихло, подумали мы, то можно пойти во весь рост, а не согнувшись.
Мы уже не смотрели на время, как вдруг заметили, что небо стало светлее. Это означало, что мы скоро выйдем из этого жуткого места, так как лес становится не таким густым. Вот дорога стала шире, мы уже не так сильно спешили, ведь никаких странных звуков и мужского голоса мы не слышали.
Замечтались, как завтра в школе будем рассказывать про случившееся приключение, и одноклассники посчитают нас совсем уж смелыми. Но тут крик Вики пронзил тишину — она орала во всё горло.
Мы в ужасе поворачиваемся и видим странную горбатую фигуру, рука которой зацепилась за куртку Вики.
Это был старик: невысокого роста, седая борода, длинный чёрный плащ, а в руке — палка, словно сделанная из коряги.
— Убирайтесь отсюда! Это не место для игр!
— он сказал это так грубо, будто говорил вовсе не нам; его глаза были такими пустыми и практически чёрными. В один момент даже показалось, что их совсем нет. Чёрные провалы на его лице я не забуду никогда. Отпустив рукав Вики, он сделал шаг назад. Потом ещё один, пока не слился с треугольными металлическими надгробиями и гранитными плитами.
Мы были ошарашены происходящим и побежали, ибо казалось, что вот-вот произойдёт что-то более жуткое.
Добежав до первой могилы у входа на кладбище мы остановились отдышаться. Окинули фотографию на памятнике взглядами и были просто в шоке. На этой фотографии был тот самый старик. Борода была абсолютно такой же, эти глаза... Они были исчерканы чёрной ручкой, словно кто-то ненавидел усопшего и пытался осквернить его память.
Теперь нам точно никто не поверит. С тех самых пор мы не ходили на то кладбище.
