Мои дорогие читатели! Огромное спасибо вам за то, что читаете и комментируете мои тексты. Это очень важно для меня - обратная связь. Ну и приятно, конечно, когда вы говорите, что пишу я - хорошо. :)
А вот здесь необходима ещё одна благодарность - моим преподавателям. Тем людям, которые научили меня писать.
И думать!
Сегодня расскажу об одном своём учителе.
Лев Адольфович Финк. Он родился в 1916 году! А я поступила в универ в 1987-м. Ему тогда уже было лет много - а мне 17. :) Он был заведующим кафедрой литературы тогда ещё Куйбышевского Государственного университета, и мы ужасно его боялись. Великий старик, профессор. Время от времени тихие голоса шелестели: "Прошёл ГУЛаг"... Подробностей мы тогда не знали, но его личность вызывала уважение, граничащее с тихой паникой.
Наверное, чтобы подбодрить себя, мы залихватски именовали Льва Адольовича между собой "Фиником" - и от фамилии, и за морщины, что уж... Эх, молодость-глупость... Но стоило встретить профессора в коридоре, все притихали, вытягивались и почтительно здоровались.
Его спецкурс ждал нас на второй год обучения. Мы узнали об этом в сентябре, потрепетали, но, не увидев в расписании, расслабились. В один из дней недели весь первый семестр у нас не было первой пары. Я - как и все, собственно, - привыкла ездить позже.
Ну и конечно по закону подлости именно на это время - "окна" в первую пару - и поставили нам занятия у Льва Адольфовича во втором семестре.
А мы все продолжили по инерции - даже не глянув в расписание - ездить ко второй паре...
Прошло две недели...
Я подошла что-то уточнить к стенду, глаз упал на непривычно заполненную ячейку в расписании... Мать родная!!! Прогуляла уже две пары у Финка!!! У завкафедрой!!! Меня как кипятком ошпарило! А почему никто?.. ЧТО??? НИКТО??? Никто не ходил???
На следующую лекцию все приехали, по-моему, за час. Сели, притихли, молча ждали. Что-то будет...
Лев Адольфович зашёл в аудиторию. Осмотрелся. Хмыкнул. Сел. Попросил достать листочки и написать объяснительную, почему прогуляли занятия.
Я достала листок и с тоской стала писать что-то про стоматол... Блин! Врать так противно! Тайком огляделась. Да, девчонки за партой сзади тоже зубы лечили... А вот соседка моя - та пишет, что в расписание не смотрела.
Тогда и я решительно смяла своего "стоматол..." и достала новый листок.
"Из-за собственной недисциплинированности и невнимательности не посмотрела в расписание, не изучила его. Поэтому по привычке ездила ко второй паре, так как весь первый семестр в этот день занятий первой парой не было".
Наизусть помню. Больше 30 лет прошло...
Лев Адольфович читал наши объяснительные и раскладывал их в две кучки. Прочитал, поднял очки на бесконечный лоб, помолчал. Потом перечислил несколько фамилий - немного, человек пяти, - и велел встать.
Меня назвали. Страшно до дрожи в коленях. Я поднялась ни жива ни мертва...
— Посмотрите на этих товарищей. Запомните их.
Учитель спокоен, а я сейчас сознание потеряю! Как стыдно, как страшно!!! Зачем я призналась-то?! Стой вот как дура!!!
— Только они написали правду. И я уважаю их за честность и смелость. И вы запомните, потому что честность и смелость - это важно. Все остальные, кто "был у врача" и "лечил зубы", принесите мне справки. Потому что просто так я не верю. Садитесь. Начнём занятие.
Этот урок жизни я помню до мельчайших подробностей. Я и до того врала редко, а после слов Льва Адольфовича и вовсе перестала.
Честность и смелость.
Я не буду писать биографию Льва Адольфовича - формат не тот, для этого романа не хватит.
Лишь несколько штрихов.
Он учил нас вдумчиво жить. Читать тексты глубоко.
А если писать, то только о том, что сами прожили, или о том, что глубоко изучили.
Читатель чувствует фальшь. Стоит поймать писателя на ошибке, и уважение, доверие к тексту - и к автору - умирает.
Честность и смелость.
И жизненный опыт.
Он читал нам лекции, подняв вот так очки на лоб и громыхая мелочью в карманах. Я помню этот звук: в особо важные моменты лекции звон монеток становился громче. Такие якорьки в сознании - зарубки в памяти.
Улыбался Лев Адольфович нам нечасто. Обычно был задумчив и печален. Зато уж если улыбался, это было как медаль на грудь, аж сердце замирало. Награда от уважаемого Учителя.
Мы изучали с ним "Жизнь и судьбу" Василия Гроссмана. "Зубра" Даниила Гранина. "Архипелаг ГУЛаг" Солженицына.
Теперь, дожив почти до 50 своих лет, я преклоняюсь перед Львом Адольфовичем: он там был, испытал на своей шкуре все "прелести" лагерей. И только лишь иногда, изредка, позволял себе прослезиться.
Его лишили молодости, науки. А он нашёл в себе силы вернуться в филологию после всего произошедшего. Защитить докторскую. И учить нас честности и смелости. Уважать Текст.
Я никогда после не перечитывала "Жизнь и судьбу", но навсегда запомнила, что в первых строках романа есть красный "запретительный" сигнал светофора. И голос Учителя, анализирующего, почему так. О чём это. И вовсе не только о регулировке движения...
Лев Адольфович ушёл в 1998-м. Сейчас жива его дочь Эдита Львовна. Она тоже преподавала нам. Удивительно мягкая, потрясающе скромная и тихая женщина. Больше всего ей подходит банальный эпитет "интеллигентная". Я помню её вот такой: она читает что-то, слегка задыхаясь в особо трогательных местах, прижимает руку к груди. И чем трогательнее текст, тем сильнее рука сжимает очки.
Живёт Эда Львовна - сейчас ей 81 - с дочерью. Только они есть друг у друга. Моя бывшая преподавательница очень больна. Крайне тяжело. Накоплений нет, пенсия мала. Нужна сиделка, лекарства, продукты.
Помогают ей всем миром. Иначе не выжить. От университета, где долгие годы трудилась Эда Львовна, её курирует Наташа Павловская. Даже создана группа ВКонтакте - для помощи преподавателю.
А вдруг этот текст прочитает кто-то из нас, учеников Льва Адольфовича или Эды Львовны.
Ребята. Помощь необходима.
Правда, и тут проявились мошенники. Если решите помочь, вся информация в той группе, ссылку на которую я дала.
Нас ведь много. А с миру по нитке - голому рубаха!
Вот тут можно прочесть скупые факты о судьбе Льва Адольфовича.
А вот здесь - рассказ Эды Львовны об отце, о ней самой - её учеников, её дочери - о её муже...
А здесь - книга самого Финка "И одна - моя - судьба". Потрясающий документ эпохи...