Совет закончился и Энир неспешно подошел к дому, в котором жил с этой ведьмой, Мивой. Будь проклят тот день, когда он увидел её танцующей Небу на площади. Тогда голос в голове толкнул его, говоря: «Смотри – это твоя женщина, возьми её, сделай своей». И что? Он выкрал её. Но это не принесло ему счастья.
А ведь можно было найти другую женщину, более ласковую, более по-слушную, которая не смотрела бы на него как на пыль, которая нарожала бы ему много детишек, которую не нужно было бы брать каждый раз силой и бояться получить нож в спину. Такую, как дочь соседа. Энир улыбнулся: если он будет свободен, то сможет выбрать любую. Разве он не достоин - лучший воин, вождь племени? И он еще не стар.
Обидно было, что ведьма как-то перехитрила его, освободив Низу. А сыновья? Один как дикий волчонок, совсем не похож на него, другой молчит, смотрит её глазами, делает все, что говорят, но словно постоянно оценивает. Мива совсем испортила их. Сказки им рассказывает, когда его нет, будто он не знает.
Ничего, каждый будет решать сам. Им не довести все племя до гор. Он выбрал – с собой возьмет только Мика. Вдали от ведьмы он сделает его настоящим мужчиной. А не получится – что ж, до нового места дойдет на одного меньше.
Без воды смерть тяжела, так что он облегчит её ведьме и волчонку. Он отдернул полог. Мива резала сушеные сморщенные овощи, кидая их в котел. Энир огляделся.
– Их нет здесь, – сказала она, – я отправила их в пустыню. Туда, где их место. Которого ты их лишил, выкрав меня, – она засмеялась.
Энир смотрел на неё. Ведьма просчитала все. У него не было времени гоняться за ублюдками, пусть подохнут там, в пустыне. Голос в голове был не согласен и требовал, чтобы он бросил ведьму и бежал в погоню. Но Энир не зря был вождем и умел затыкать рот голосам. Она – здесь, и ответит за все. Он догонит их … после. Энир сжал рукоять длинного узкого ножа и по-дошел к ней.
– Это все Случай, – сказал он.
– Ошибаешься, ты так ничего и не понял, – были последние слова Мивы.
Энир вытащил нож из её тела. Теперь можно заняться и волчатами. Чувства захватывали его. Он ощущал радостное возбуждение от запаха крови, смерти и предстоящей охоты. На столе стоял кувшинчик с вином, и Энир засмеялся – ведьма кстати достала, сейчас он её помянет. И залпом выпил вино.
***
Они двигались третью ночь. Хотя дюны и скрывали их, вначале братья так сильно боялись погони, что шли не останавливаясь, едва удерживаясь, чтобы не бежать. Было тихо. Звезды бездушно следили за ними, указывая путь. Мика думал, что мать вряд ли отослала бы их, если бы смерть в лагере была легче и быстрее. Братья шли молча, чтобы не сбивать дыхание.
Мика вспоминал рассказы матери: «…Когда-то был мир и маленькая пустыня. В мире люди жили в городах, их дома были как пещеры – прохладные и уютные. Их отары были бесконечны и всем хватало травы, воды и тени. В пустыне жило чудовище. Однажды оно начало расти и пожрало весь мир. Оно выглядело как ужасная песчаная Буря, которая могла говорить, видеть и думать. Многие погибли…».
Он представлял себе этих людей, выживших после Бури, внезапно оказавшихся в пустыне. Конечно, выросшие здесь братья были лучше подготовлены, чем предки. Они могли провести ночь-другую в пустыне недалеко от оазиса, умели охотиться и добывать воду. Знали как найти путь по звездам и солнцу, по заметным только им ориентирам – деревьям и скалам. Однако у братьев было мало опыта, раньше они никогда не ходили в дальние походы.
«…Пустыня, захватившая мир, была разной. Барханы меняли цвет, сменялись скалами, дающими укрытие от солнца, иногда в них попадались источники. В других – песка не было, одни камни. Объединяло их одно - дожди здесь не шли. Изредка попадались небольшие озерца, образовавшиеся из родников. Вокруг воды росли невысокие деревья, дающие тень и плоды. В таких оазисах селились племена, называвшие их именами. Они выращивали зерно, держали скот, охотились. Другие племена облюбовали пещеры, предгорья…», – в голове Мики звучал голос матери, в то время как ноги продолжали делать шаг за шагом.
Он сильно беспокоился, чувствуя ответственность за брата. К тому же Мику тревожили сны Киа. Сейчас в пустыне они приходили постоянно, а матери и её отвара, который она обычно давала брату, не было. Мика пытался поговорить, но разговор не клеился, и он отстал, чувствуя, что не может ничем помочь. Братья и в оазисе мало общались. Впрочем, Киа всегда был как-то сам по себе. И Мика продолжал вспоминать, отгоняя дурные мысли.
«…Те, кто остался здесь, стали называть себя пустынниками. Хотя у каждого племени были вождь и шаман, свои цвета одежды и территория охоты, боги и амулеты – все они называли себя пустынниками и поклонялись общему верховному богу – Пустоши.
А еще в пустыне можно было найти вещи, оставшиеся от предков, и красивые прозрачные камни или непрозрачные, зато с узорами.
Сила начала понемногу проявляться в людях. У многих есть особые таланты – чувствовать воду, находить камни, видеть сны, разговаривать без слов. Среди торговцев много таких…»
С тех пор как братья проснулись и отправились дальше, ему стало казаться, что за ними следят. Он огляделся и прислушался, но вокруг не было ничего, кроме звуков пустыни. Вряд ли отец или его воины занимались бы слежкой, скорее сразу напали бы. Да и не стали бы терять время на двух мальчишек. Мика и Киа ушли на север, а путь племени лежал на восток. Тем не менее, ощущение не проходило, и Мика был настороже.
«…Некоторые люди и маги ушли под землю, и под опустевшими городами построили свои. Эти места опасны. Их жители назвали себя подземниками. Никто не знает, кем они стали за эти годы.
Другие маги и колдуны обосновались в горах, но их осталось мало…»
Они вышли за границу своего племени – песок сменился галькой. Идти стало немного легче, Мика подумал, что здесь тяжело добыть воду из земли, нужно будет искать источники. Он чувствовал себя неуютно: если земли Дэйрэ он знал, воины часто рисовали их, то здесь всё было незнакомо. Сама пустыня была другой – чужой и враждебной.
Перед самым утром они услышали вдали хохот гиен, Мика узнал его – шаман точно передал эти звуки в своих рассказах – и был напуган. Если гиены решат напасть, шансов выжить у них с братом нет.
Недалеко они заметили заброшенный оазис и направились туда. Мика осмотрел русло, но никаких признаков воды не было.
Киа тихонько напевал пересохшими губами песню, которой научила его мать.
Волчок, пустынный волчок
Подойди не бойся
Я не буду бояться
Повешу ружье на крючок
Песня монотонно повторялась и достала Мику, но пусть лучше Киа поет. Гиены молчали, и он надеялся, что они ушли.
Мика проверил запасы и был удручен, фляги почти опустели. Они должны найти воду. Без еды можно выдержать дольше, во всяком случае у них еще оставалось вяленое мясо. Жевать его было сложно, но оно понемногу размокало во рту и утоляло голод. Но им необходима вода. Мика смотрел на большие скалы вдали. Там была тень, с высокой вероятностью – пещера, и если повезет – то и вода. Но он сомневался. Проверять значит отклониться на два дня пути, а если родника не окажется – приблизить смерть. Мика повернулся к брату. Киа смотрел на восток, где неумолимо всходило жаркое летнее солнце, заливая пустыню светом.
В сказках мать рассказывала: «…Многие после Бури бросили всё и ушли на полюса. Дальше на север солнце поднимается ниже над горизонтом, а лето и зима сильно отличаются друг от друга. Там есть огромные горы твердой воды. У их основания вода – жидкая. Вокруг нее люди построили новые города, обнесенные стенами. Но там тоже тяжело жить. Холод заставляет носить много одежды, даже летом. Не растет трава, зима длится девять месяцев. Это тоже пустыня, только холодная…».
Мика опустил голову на руки – это лишь сказки, так же как и горы твердой воды. Обман. Он хотел заплакать, но глаза были сухими.
Мика спал. Ему снилась большая прохладная пещера. Только теперь там прыгали маленькие огоньки и кто-то ходил. Шаги были странными, легкими, не человеческими.
Шаги. Мика открыл глаза и тихо положил руку на рот Киа, будя и одно-временно предупреждая не шуметь. Оазис был местом перемирия, но здесь нет воды, нет и шамана. Да и отца это никогда не останавливало в набегах.
Мика сжал рукоять охотничьего ножа, пока не доставая его.
– Прохладной тени и воды! – обычное приветствие. Хотели бы напасть – не стали бы разговаривать. Ведь это их земля. И Мика ответил по правилам.
– Пусть ваши фляги не опустеют.
Трое мужчин подошли ближе. Несмотря на крупное телосложение, они двигались плавно и почти неслышно, с уверенностью опытных воинов. Светло-бронзовые волосы были выбриты на висках и собраны в хвосты на макушках. Янтарные глаза ярко блестели из-под сросшихся густых бровей. Их смуглые лица были бы красивы, если бы челюсти чуть меньше выдавались вперед. Из одежды на них были только штаны и мягкие ботинки. Из украшений – амулеты в виде кисточки бурого цвета. Оружие, если и было, не бросалось в глаза. Чужой запах повеял на Мику, когда они подошли ближе. Он посмотрел на Киа. Брат внимательно рассматривал их, в его глазах не было страха, только любопытство.
– Давно идете? – разговор начинался медленно, издалека.
– Несколько ночей, – ответил Мика.
– Три ночи, – сказал Киа, Мика напрягся. Но и так было видно, что их легко взять в плен.
– Хороший мальчонка. Брат?
Мика кивнул.
– Мы охотимся, – ответил он, намекая, что воины его племени могут быть недалеко.
– Я Трор, это Гнор и Квор – мои братья.
– Мика, мой брат Киа, мы из оазиса Дэйрэ.
Трор оцепил флягу от пояса, хлебнул и протянул Мике – жест мира. Хороший знак. Мика улыбнулся и отпил.
– Мы из оазиса Эйрот, – Гнор протянул флягу Киа и улыбнулся, когда тот, жадно отхлебнув, посмотрел на брата. – Пей сколько хочешь. Наш лагерь вон в тех скалах, – он кивнул туда, куда Мика как раз смотрел утром пе-ред их приходом. – Там есть пещера, если хотите, можете передохнуть у нас пару дней, пополнить запас воды. Это наши земли. Мы тут тоже … охотились. А ваша охота, кажется, неудачна.
Мика задумался, лагерь эйротцев был недалеко. Если они не пополнят запасы, то умрут в любом случае.
– Потом продолжите свой путь, мы мешать не будем, – добавил Трор.
Выбор был. И любой – опасен.
«…В старом мире было много городов. И населяли их разные существа. Были люди, как мы. Были маги и колдуны – они владели силами и много умели и знали. Были такие, даже имя которых утрачено или намеренно забыто. После Бури те, кто выжил, перемешались. И стали рождаться среди людей колдуньи, маги и другие…», – рассказывала когда-то мать.
Продолжение следует...