- Не может быть такого города! – почти кричал менеджер рецепции на английском языке, когда компаньонки по путешествию Татьяна и Нелли, утопая ногами в роскошных коврах, вплыли с чемоданами в прохладный холл турецкой гостиницы.
Плотный мужчина в коричневой футболке и синих шортах, раскрасневшийся по самые плечи, стоял возле стойки регистрации и пытался что-то доказать менеджеру на смеси английского с русским, но явно неудачно, потому что вскоре он отступился, чертыхнулся, взял ключ, протянутый менеджером отеля, и, ворча, потащилcя с багажом к лифту.
- Что случилось? - остановила его вопросом старшая путешественница.
- Да город наш им не понравился, видите ли.
- То есть? – заинтересовалась происшедшим и ее младшая спутница.
- Да говорит, не может город называться Сыктывкар.
Дамы ответили молчаливым недоумением. Только Неля проворчала:
- А вдруг Пермь им тоже не понравится…
Неля и Татьяна были родственницами, в Турцию на отдых они отправились вместе за неимением лучшей компании. Различались они по возрасту, по стати и по интересам, но неделя возле моря вряд ли могла повлиять на их, в целом, добрые взаимоотношения.
Нелли была хрупкой, как девочка, несмотря на свой тридцатилетний возраст, а благодаря стилисту, которого молодая женщина навестила перед отлетом, выглядела, как подросток. «Специалист» так обкорнал ее, и без того короткие черные волосы, что она стала похожа уже даже не на девочку, а на мальчика подростка, очертив ее скулы, выдававшие принадлежность к одной из восточных народностей. В силу обстоятельств, а именно, наличия ребеночка до года, трудилась Неля на поприще домохозяйства.
Татьяна, пышная широколицая блондинка сорока четырех лет, формы, пусть немного, но прибавляли ей возрасту, работала в начинающей, но перспективной, фирме, руководителем которой был ее родной брат.
В первый же лилово-ласковый южный вечер во время ужина в ресторане, расположенного под открытым небом возле подсвеченного бирюзой фигурного бассейна, спутницы выдали себя за мать и дочь. Вызвано это было повышенным вниманием уличных торговцев, служащих отеля от массажистов до администраторов к хрупкой, гибкой, как ивовая лоза, красавице Нелли. Кое-кто обращался к ней по-турецки, многие безошибочно угадывали в ней татарские корни. Татьяну несколько настораживало повышенное внимание мужчин к родственнице, которая была замужем за ее братом. Будто чувствуя это, Неля флиртовать в присутствии золовки, не смела то ли из природной скромности, то ли по этическим соображениям.
Татьяна считала себя ответственной за супругу брата, впервые оставившую крохотную дочулю на попечение мужа, еще и из-за того ,что незадолго до поездки по телевизору посмотрела фильм о том, что в Турции, случается, пропадают молодые красивые женщины. Одна журналистка даже сыграла роль подсадной утки, чтобы выявить сеть по торговле людьми, едва избежав участи тех, ради кого ввязалась в эту историю.
Коротенький коренастый, курчавоволосый официант с непомерно крупной головой по имени Ибрагим, первым поинтересовавшийся, кем приходятся друг другу дамы, был весьма озадачен услышанным, с недоумением переводя взгляд своих огромных глаз-маслин с одной женщины на другую, явно выискивая сходство между столь разными людьми. Вскоре взор его просветлел, наткнувшись на широкие скулы Нели:
- А! У вас папа – татарин!
Затем он одарил Татьяну комплиментом, который в данной ситуации был ему простителен:
- Мадам, Вы хорошо сохранились!
(Следите за продолжением)