Неразменный рубль царя Валтасара
О волшебном времени перед Рождеством написано немало трогательных и захватывающих историй, которые учат нас быть отзывчивыми и внимательными друг к другу. Святочный рассказ – это, считайте, отдельный жанр. Конечно, как здесь не вспомнить гофмановского «Щелкунчика», «Дары волхвов» О. Генри и «Мальчика у Христа на ёлке» Фёдора Достоевского. Но интересные рождественские рассказы есть и у Анатоля Франса, и у Владимира Набокова, правда, о них мы вспоминаем чуть реже.
Сельма Лагерлёф. Святая ночь
Первая женщина-литератор, получившая Нобелевскую премию, и автор знаменитого «Чудесного путешествия Нильса с дикими гусями», Сельма Лагерлёф написала книгу «Легенды о Христе». Легенда «Святая ночь» повествует о том, как отзывчивость и сочувствие к ближним помогают нам видеть то, что недоступно другим. Начинается эта история с воспоминаний о любимой бабушке, а продолжается притчей о таинстве святой ночи, в которой огонь не жжёт, а чёрствый и нелюдимый пастух меняется и помогает нуждающимся.
Николай Лесков. Неразменный рубль
Восьмилетнему Миколаше снится под Рождество, что он получает в подарок от бабушки легендарный неразменный рубль, который обязательно вернется, если потратить его на что-то нужное и полезное, но исчезнет, если спустить его на нечто неважное и пустяковое. Сначала Миколаша покупает всем знакомым то, в чём они давно нуждались, но затем оступается и теряет рубль. Утром бабушка объясняет мальчику смысл и мораль его рождественского сна, и они вместе идут покупать подарки на обычные деньги. Николая Лескова можно назвать классиком русского святочного рассказа, это далеко не единственная его рождественская история. «Неразменный рубль» интересен еще и тем, что вобрал немало фольклорных мотивов и при этом во многом автобиографичен.
Анатоль Франс. Валтасар
Жаркая Эфиопия, мифические королевства и любовные драмы – казалось бы, причём тут Рождество? Французский классик Анатоль Франс описывает возможную предысторию одного из загадочных волхвов, пришедших с дарами к новорожденному Иисусу – африканского царя Бальтазара или Валтасара, который победил свою страсть и потому был призван рождественской звездой явиться с даром к Младенцу за благословением. Примечательно, что в самих библейских преданиях вы не найдете практически никаких подробностей о волхвах. Разве что их имена и весьма туманные намеки на национальную принадлежность. А потому в своем произведении Франсу пришлось достроить легенду, с чем он блестяще и справился.
Александр Куприн. Бедный принц
Даня – мальчик из дворянской семьи, которому скучно праздновать Рождество чинно и по правилам. Он воображает себя бедным принцем, окружённым красивым, но скучным богатством – ёлкой, игрушками. Даня решается изменить свою участь и сбегает колядовать и строить рождественскую звезду вместе с дворовыми мальчишками, и хотя те не сразу принимают его в свою компанию, возвращается он счастливым, повзрослевшим, так что даже негодующие поначалу взрослые задаются вопросом, стоит ли держать ребёнка на праздник взаперти?
Владимир Набоков. Рождественский рассказ
Яркий пример рождественского рассказа, предназначенного в первую очередь взрослым. Нет-нет, вы не сыщете тут никаких пикантностей с пометкой 18+, просто Рождество становится отправной точкой для мимолётного осознания главным героем причин своего кризиса. Достаточно успешный литератор чувствует, что, несмотря на все достижения, пришёл в жизни не к тому, чего хотел. Садясь писать рождественский фельетон, он на секунду вспоминает о давнем моменте своего искреннего счастья, но говорить о нём не решается, а продолжает делать то, что от него все и так давно ждут.
Братья Гримм. Дитя Марии
Удивительная и непредсказуемая сказка о дочке бедного дровосека, которую взяла на воспитание сама Дева Мария. Упрямая девочка успевает пожить и на Небесах, и в лесу, питаясь кореньями, и в королевском дворце, а потом еще совсем уж чудесным образом избегает костра. Христианские мотивы смешиваются здесь с фольклорными языческими мифами, а нам, конечно же, интересно поискать в этой истории «следы» русских народных преданий.
Ги де Мопассан. Рождественское чудо
Крупнейший французский новеллист известен прежде всего своими реалистическими рассказами, но в «Рождественском чуде» неожиданно проступает мистика в духе Говарда Лавкрафта или Эдгара По. Кузнец находит на снежном пути таинственное яйцо, которое на вид мало чем отличается от куриного. Жена кузнеца съедает его и заболевает страшной загадочной болезнью, которую удаётся излечить только в церкви на Рождество. Любопытно, что история чуть ли не об экзорцизме ведётся от лица доктора-скептика, который хоть и признаёт силу веры, но остаётся, по собственным словам, чуждым религиозным догматам.
Ганс Христиан Андерсен. Ёлка
Классическая сказка, которая рассказывает о жизни, чувствах и надеждах обычной ёлки в лесу. Как часто бывает у Андерсена, антропоморфными становятся самые разные существа и предметы, и наделяются они зачастую далеко не однозначным характером. То же происходит и с наивной ёлочкой – она существо гордое, до последнего верящее в собственную лучшую участь. Есть здесь и говорящие крысы, и вестники-аисты, и рассказывающие народные прибаутки дети – та магия, без которой сказки Андерсена, как правило, не обходятся.
Лев Толстой. Где любовь, там и Бог
История о Мартыне Авдеиче, который ждет в гости самого Господа Бога, входит в цикл «народных рассказов» Толстого. Однако здесь нет сложных описаний психологического состояния героев и фирменной толстовской назидательности. «Где любовь, там и Бог» больше напоминает весёлую притчу с духоподъёмной моралью. Потерявший ребёнка сапожник находит утешение в чтении Библии, но и буквальной религиозности может оказаться недостаточно для того, чтобы научиться любить жизнь и мир вокруг.
Надежда Тэффи. Страшный ужас (рождественский рассказ)
Рождественские рассказы могут быть и сатирическими. Несмотря на название, в этой тонкой пародии на праздничный фельетон нет ничего от хоррора, а приключения незадачливого Конькова, приехавшего в столицу «освежиться», не теряют актуальности и сегодня. Сам же текст отмечен фирменным остроумием писательницы: «Николай Коньков был ребёнком (кто из нас не был ребёнком?). Он был, собственно говоря, даже более чем ребёнок, так как ему было уже тридцать пять лет, когда он приехал в Петербург в одну из вышеописанных ужасных рождественских ночей».