~ невыдуманные рассказы о животных ~
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Сызмальства взрослые настойчиво мне внушали, что любая бессловесная живая тварь обязана отрабатывать человеку право на своё существование.
К примеру, собака должна беспрекословно выполнять любое повеление «хозяина», пернатые должны добросовестно вычищать мусор на улицах селений, а сельскохозяйственному скоту вменялось в правило сполна удовлетворять гастрономические потребности человека.
- О прочей тупой и бессмысленной твари, - наставительно говаривали, - лучше и не заикаться.
Когда я слёзно вопрошал, почему во дворе нашего дома регулярно отстреливают бездомных собак, которые давно превратились в доброжелательнейших друзей, а в захолустном городишке у бабушки забивают ударом кувалды по башке невинную корову-кормилицу, ставшую членом семьи, в ответ мне лопотали нечто витиеватое и завуалированное: так, мол, надобно! Но - никто не соизволил вразумительно мне объяснить, кому и зачем «надобно» убивать живое существо, которое умоляюще глядит тебе в глаза и пронзительно, душераздирающе кричит от боли. Мне было невдомёк, отчего владелец-недоумок, возомнивший себя дрессировщиком, настойчиво требует нещадно наказать собаку, если она отказывается выполнять шальные творческие его амбиции. Уж мне-то было хорошо известно, какой немыслимой жестокости подвергаются животные во время дрессуры. Однажды на занятиях в цирковой студии при Свердловском цирке я сердечно излил моё негодование главному режиссёру цирка, но получил циничный, резкий и безжалостный ответ: «А как же иначе?!»
Ошеломленный равнодушием самоглавного сотрудника прославленного культурного «увеселительного» заведения к страданиям животных я навсегда покинул этот вертеп, недоумённо проговаривая в моей голове: «Как можно нежно лелеять одного зверя и одновременно издеваться над другим? Доподлинно известно: тот, кто по прихоти заводит «забавную» зверушку, а затем её выбрасывает, слёзно оправдываясь: «ну, пришлось! ну, нет условий! конечно же, горевал, но так диктует жизнь!» - это бесстыжий чёрствый лжец!» Сегодня этот «любитель животных» отвернулся от бессловесного преданного меньшего друга, а завтра он с легкостью избавится от закадычнейшего двуногого приятеля, опять же слёзно оправдываясь: «Что ни делается, всё к лучшему!»
Каким же скудным и примитивнейшим умишком нужно обладать, чтобы придерживаться столь омерзительнейшего мнения. Скажи подобную гадость родителям, похоронившим ребёнка. Или - народу, потерявшему на войне миллионы соотечественников!
«Не поешь полыни – не узнаешь горечи!»
Благодаря невольным наблюдениям за поведением крольчихи я уразумел: не бывает умных или тупых зверей, нужных или бесполезных птиц, симпатичных или мерзких насекомых. Любое живое существо уникально!
К примеру, Эйка оскорблялась и не показывалась из своего укромного местечка, если я повышал на неё голос. Она капризничала, если я забывал принести свежую зелень. Ревновала, пребольно покусывая мою ступню, если я долго с кем-то разговаривал по телефону. Никогда не сидевшая смирнёхонько в переносной корзинке, Эйка предусмотрительно замерла в ней, пока таможенник всласть шарил по сумкам и карманам пассажиров в вагоне поезда на границе с Казахстаном. Это спасло меня от непредсказуемых последствий: у Эйки не было разрешения на выезд за границу, и я был в полном отчаянии от предстоящих разборок с пограничниками. Иногда казалось - крольчиха хочет что-то высказать, трогательно и пытливо уставившись на меня своими большущими бархатисто-чёрными прелестными глазками. Да вот природа не обучила её умению разговаривать. Правда, не научила и тонкому искусству лжи, предательству и коварству!
Это только человек категорически отказывается понимать живую природу. Он брезгливо шипит: «зажралась паршивая зверюга!» - если зверь или птица отказывается отведать его угощение. А додуться скудным своим умишком, что зверь, возможно, испытывает невообразимые страдания от очередной облавы на него горилоподобных живодёров, человек не желает.
Говорю о неугомонной разношёрстной охотничьей братве, называющая себя «любителями природы», глубокомысленно рассуждающая за чашкой зелёного чая, крепкого кофе о красоте в искусстве, природе, человеке, а в славные денёчки «чудесной» охоты со сладострастием садиста и дикой безнравственностью непрочь разделать тушу ещё живого существа, наполняя свои сердца зловещей радостью от количества чужой крови, боли и смерти.
Я уверен, кто беспричинно раздавил на асфальте муравья, препотешно прихлопнул пчёлку в автобусе, замахнулся палкой на собаку, бросил каменюку в серую ворону, тот способен унизить, оскорбить, ударить человека, а в военное время, закалённый скотобойней в мирные годы, способен без угрызения совести изнасиловать и убить человека, с благоговением получая благодарность и награду за количество погубленных жизней.
- Как же так? - очумело рычат в ответ ненавистники животных. - Что же это получается? Неужели противная муха должна лезть в рот, в тарелке супа спокойно плавать мерзкий таракан, а паразит-вредитель пожирать урожай, но - не смей их даже трогать!
Отвечаю представителю жестокосердных человекообразных:
- Это не даёт вам никакого права отрывать крылышки у бабочек, лапки у букашек-таракашек, наслаждаясь предсмертной агонией живого существа!
Двуногий «разумный» неуч так страстно и ревностно заботится о своём благоденствии, «регулируя» природные ресурсы, «контролируя отбраковку» животных; с такой старательностью преобразовывает нашу Планету, обильно насыщая её пестицидами, гербицидами, биогенными химикалиями, что безвозвратно отправил в небытие великое множество ценнейших и полезнейших видов флоры и фауны, а на грань исчезновения поставил невероятное их количество. Даже неуёмная охотничья братва, поражённая нещадными разрешительными грамотами на отстрел животных, занесённых в Международную Красную книгу, с беспокойством прикидывает: останется ли к концу ХХI века какой-нибудь вид четвероногого, пернатого или чешуйчатого, на который могло бы охотиться будущее поколение?
- Что же касается тараканов, - отвечаю я фаунаборцам, - они жили миллионы лет и, поверьте, будут жить ещё миллиард, даже если злобное «разумное» двуногое прямоходящее существо захлебнётся в собственной желчи нетерпимости к «не-человекообразному» биологическому собрату!
Каждый раз, собирая для Эйки траву в лесопарке Лосиный остров, я внимательно следил, чтобы ненароком не унести какую-нибудь букашку-таракашку. Правда, дома на полу всегда обнаруживал зазевавшихся козявок. Но - если раньше этому пустяку не придал бы значения, теперь я чётко понимал, что насекомое неминуемо погибнет вдали от родных мест его обитания. Несмотря на усталость, я ехал с невольником обратно в лесопарк сначала на автобусе, затем - на метро. От Всероссийского выставочного центра (ВДНХ) добирался на троллейбусе до остановки «Полиграфический техникум». Откуда терпеливо пилил по прямой до нужного мне места ещё десять-пятнадцать минут, и моя усталость вмиг исчезала, когда я видел исчезающего в душистой и уже дремавшей в вечернем сумраке невысокой травушке взволнованного муравья.
«Вот, - рассуждал я, - встретится это божье создание с родными и близкими. Не радость ли это для любого, кто по-настоящему обожает живую природу?»
А как же иначе? Чем же мой ум цивилизованного человека отличается от сознания неразумного предка низейшей ступени развития, если я смогу хладнокровно глядеть на мучение живого существа? Любовь к живой Природе - это не разнообразие веточек и цветочков в доме; не количество кошечек, собачек, птичек, рыбок в квартире. Это не модная или экзотическая порода, подаренная знакомыми, друзьями, приобретённая в элитном питомнике, через крутые клубы. Любовь к животному и растительному царству – это когда ты не сломал ветку, не изгадил землю, не швырнул в глубокий снег сухую заплесневевшую булку, угрюмо ворча: «И так сожрут!»
Любовь к Природе — когда подобрал больную зверушку или спас раненую пташку. И лечишь. И создаёшь комфортные условия. И подстраиваешься, не раздумывая ни секундочки, получишь взамен выгоду или нет. Не отпускаешь на волю раненое существо только потому, что осознаёшь: не выживет несчастное создание в железных законах природы, ибо отучилось бороться за своё существование.
Уразумев эту нехитрую истину, поймёшь – кролики обрывают обои, перекусывают провода не прихоти ради, а потому что природа требует точить и чистить зубки. Поедают свои чёрные «жемчужинки» не от благосытности, а потому что у них авитаминоз. При недостатке витаминов кролики всегда употребляют свой кал, получая необходимые питательные вещества для организма. Безотлагательно идите в специализированный магазин и купите ему мягкое пахучее сено. Но - не жёлтые прутья соломы. Положите на обеденный его стол солевой, меловой и минеральный камни. Принесите из лесопарка чистые плодовые веточки, целебные травы. И помните - кролик не изящная игрушка-погремушка, но - хрупкий живой организм, чувствующий боль, испытывающий страдание, имеющий право на благополучную ЖИЗНЬ! Изучите всё, что благоприятно или негативно воздействует на его организм. И не доверяйте уход за вашим любимцем всевозможным безалаберным «специалистам»-шарлатанам, которые деловито утверждают, что кролики неразборчивы в еде и неприхотливы в жизни.
Неправда! Кролики очень прихотливы! И невообразимо разборчивы! До какой степени надо умудриться замордовать безмолвное, беззащитное, бесправное живое существо, чтобы оно пожирало газеты? Сквозняк, перегрев, стресс, травма, инфекция, авитаминоз, расстройство желудочка – неполный перечень случаев, от которых кролик умирает в первые же месяцы своей жизни в неестественных для него условиях. Вместо того чтобы заняться пристальным наблюдением, хитроумные «натуралисты» переписывают друг у друга искажённые, неправдоподобные и преступные соображения по поводу их поведения и повадках, превращая жизнь животных в настоящую пытку. Даже солидные издания, занимающиеся проблемами животного и растительного мира, не ведают, что таскать кроликов за уши очень и очень опасно для их жизни.
И всё же — если вы предусмотрели всевозможные варианты, просчитали разнообразные нюансы - хорошенько прикиньте в голове: не лучше ли позаботиться о несчастных бездомных четвероногих и пернатых страдальцах, мыкающихся по испохабленным уличным просторам, гибнущих под колёсами автомобилей и в ямах. Им это нужнее!
- Вот у тебя есть мама, - твержу детям и взрослым. - А у него есть папа. У кого-то всегда кто-то есть: родные, близкие или друзья. У бедствующих бездомных зверей и птиц никого нет. Вот и будьте этим бедолагам мамой, папой, бабушкой и дедушкой. Или - просто-напросто добрым другом!
Где бы я ни был – в Москве, на Чёрном море, в далёком Казахстане – Эйка неизменно со мною. Товарищи даже крутят у виска: все ли у меня дома? Я искренне отвечаю: «Все! Эйка рядом - значит всё в порядке! Только могильная зима не даёт покоя. В тёплых штанишках да шерстяных носочках не заметишь в квартире сквозняка, а крольчиха простывала и болела». Подолгу с блюдцем в руках терпеливо я дожидался, когда Эйка благосклонно соизволит полакать любимую её марку тёплого коровьего молока, нашёптывая ей ласково: «Миленькая, хорошенькая Эичка, пожалуйста, не болей. Попробуй молоко, хоть чуть-чуть. Это вкусно и очень полезно».
Оставшееся в пакете молоко, спустя два-три дня, я допивал, чтобы не скисало. Так, Эйка приучила меня к уникальнейшему по своему составу молочному продукту.
(продолжение следует...)