История эта началась в октябре 1995 года, когда я работал заведующим отделением реанимации и интенсивной терапии городской детской больницы. Звонят мне как-то поутру на рабочий телефон отделения из диспетчерской «скорой», что к нам минут через пять доставят сорокалетнего мужика в коме и шоке, надо быть готовыми к лёгочно-сердечной реанимации. Ну что ж, мы и так всегда готовы. Почему в детскую больницу? Так у нас тогда к детской больнице было приписано взрослое инфекционное отделение. Ну и бригада «скорой» вообще имеет полное право госпитализировать любого пациента в крайне тяжёлом состоянии в любое ближайшее специализированное отделение. Ну, привезли. Быстро осмотрели его с дежурным реаниматологом прямо в приёмнике – живой, но в коме, пульс слабый и дышит уже не очень адекватно. Быстро подняли мужика к себе, перевели на искусственную вентиляцию лёгких, начали интенсивную терапию. Когда мы «порезали» и сняли с него одежду (иначе его раздеть было невозможно), я увидел на его теле множественную мелкопятнистую и сливную сыпь. С постановкой диагноза проблем не встало, картина знакомая – менингококцемия (самый тяжёлая форма менингококковой инфекции), что вскоре и подтвердилось лабораторными данными.
Вскоре из Хабаровского края прилетела его жена и по её просьбе он был крещён и соборован прямо в палате, ещё пребывая в коме. Как выяснилось, мужик прибыл к нам в город в деловую командировку и никогда раньше ничем не болел, а ещё был "упёртым" атеистом. На 5-е сутки электроэнцефалография дала не очень утешительный прогноз по выходу из комы и мы решили его трахеотомировать – то есть, оперативным путём вставить в трахею канюлю для более эффективной искусственной вентиляции лёгких и очистки дыхательных путей (мужик до этого был заядлым курильщиком). Через 3 недели мужик постепенно вышел из комы, начал дышать самостоятельно с неплохой неврологической динамикой. Да, звали его – Владимир. Одна проблема потом возникла – мы никак не могли его деканюлировать (убрать канюлю из трахеи). Сделали фибробронхоскопию и увидели там множественные полипы в трахее. Вскоре мне его удалось перевести с трахеостомой в нашу областную клинику при кафедре ЛОР-заболеваний.
В мае 1996-го моя старшая медсестра завела ко мне в кабинет солидного мужчину с седеющей окладистой бородой и с продолговатым чехлом в руке, похожим на оружейный. Конечно, вы догадались – это был наш бывший пациент. Мы поздоровались и обнялись, говорил он немножко сипловато, но чисто и понятно. Как выяснилось, его потом перевели в Москву для пластики трахеи. Несколько раз оперировали и результат оказался успешным. А бороду он отпустил, по его словам: «Чтобы у посторонних людей не возникало вопросов» на счёт шрамов на шее. Курить он, конечно, бросил. В чехле оказался очень тогда редкий и дорогой настоящий японский спиннинг с катушкой от «Shimano». Такой набор я себе тогда ещё не мог позволить, даже имея хороший контракт и будучи человеком неплохо обеспеченным. Тогда же мужчина предложил мне отдых с рыбалкой на таёжной речке в сентябре, когда хорошо клюёт хариус, ленок и даже таймень – рыба моей мечты. Оставил свой адрес, телефон и попросил заранее указать только сроки моего отпуска.
Конечно, от такого предложения отказаться было грех, хотя авиабилеты в Хабаровск и обратно уже тогда были очень дороги. Главный врач поначалу не был в восторге – мы с ним ранее договорились уходить в отпуска в разное время. Нельзя, чтобы больница и реанимация остались «без голов» одновременно. Ну, в общем, пришли к «консенсусу». Я сообщил своему бывшему пациенту сроки пребывания «в гостях», но купил авиабилеты только туда – мало ли что может случиться в таёжной экспедиции. В Хабаровске меня встретил Владимир и ехали мы на «уазике» к северу в райцентр километров четыреста. Потом был ещё четырехчасовой маршрут шести мужиков на моторках со скарбом по виляющим таёжным речкам до охотничьей заимки с большой тёплой избой и … рыбалка, рыбалка, рыбалка. Сам организатор этого таёжного тура поехать с нами не смог, ссылаясь на неотложные дела.
Тайменей мы изредка ловили, но небольших – по 3-5 кг, всех отпускали. Местные к этой рыбе относятся очень бережно. На еду и засолку нам вполне хватало пойманных хариусов и ленков. К столу, где мы чистили рыбу частенько приходили соболя, почти не пугаясь нас и с удовольствием поедали рыбьи потроха, но с руки не брали. С виду соболь - как небольшая собачка. Окрас у них тогда был ещё грязно-белый – летний. К избе близко не подходили, особенно когда печь там топилась и вялившуюся рыбу тоже не воровали (может, из-за того, что солёная). Рыбы мы за семь дней насолили и навялили много. Погода нам благоприятствовала – всю неделю стояло тёплое и сухое сибирское «бабье лето». Что сказать о компании: сибиряки – народ правильный, простой и добродушный, но и за словом в карман не лезут.
По возвращении в райцентр Владимир вручил мне авиабилеты на обратный рейс и после дружеского прощального ужина со всей компанией, усадил в тот же самый «уазик», который и доставил меня в снова в аэропорт. Такого отдыха у меня больше не случилось, да и не получится уже. Но рыбу своей мечты я поймал и отпустил, как и загадал раньше. Со мной были вяленые хариусы и ленки. Мой главный врач от подаренной сибирской рыбки пришёл в дикий восторг и пообещал предоставлять отпуск в любое нужное мне время, но жизнь потом пошла как-то не по сценарию...
Благодарю за внимание!
Спасибо Всем за то, что сумели найти в себе силы дочитать до конца, дорогие мои будущие подписчики! Если понравилось – поставьте ЛАЙК, а ещё лучше – подпишитесь, если Вас это не затруднит. И, конечно, жду Ваших комментариев - они очень ценны для меня.
С уважением, автор.