Сразу оговоримся. Смена фигур во главе правительства России и отдельных федеральных органов власти, трудоустройство отставленных высших чиновников-сановников мало кого в обществе волнуют. Это не публичные политики, сколь бы влиятельными они ни были. И ресурс влияния у них иной, не публичный, не основанный на популярности у ширнармасс.
В то же время в «отраслевых» вертикальных схемах управления уход / приход того или иного начальника это, как минимум, стресс, ведь поначалу, как гласит аппаратная мудрость, «всякий новый начальник хуже старого». Люди предыдущего босса иногда просто не имеют шансов продолжать работу в этих структурах, на их место приходят новые «молодые волки». Иногда грызня старых и новых «команд» откровенно парализует управленческую работу. В советский период эту хроническую болезнь российского чиновничества пытались побороть номенклатурной схемой, при которой каждый начальник не мог самостоятельно сформировать свою команду, его заместителей назначали / снимали сверху.
В кадровой схеме Владимира Путина командный принцип кадровой политики допускается на уровнях региональной власти, в департаментах министерств и более мелких ведомствах. В Вооруженных силах Сергей Шойгу за последние два-три года сформировал свою команду из высшего генералитета на уровне главкомов, командующих, их первых замов и начальников штабов. Но вот укомплектовать корпус своих многочисленных заместителей ему "помогли" с самого верха. И некоторые теперешние замы ему совсем ни к чему, но...
Точно также главы федерального правительства за весь постсоветский период никогда не имели возможности самостоятельно сформировать свой кабинет. И во многом были только "первыми среди равных", среди тех, кого назначил президент. Последняя инициатива главы государства, заявленная в президентском послании, предлагает схему формирования правительства по модели, близкой к современной французской.
Однако решение Путина о переводе Дмитрия Медведева с поста премьер-министра на формально не существующую пока должность заместителя председателя Совета безопасности России озадачила многих. Формальная часть его полномочий на новой служебной позиции, как ожидается, будет описана в ближайшие дни законодательно. Однако суть вопроса, как всегда, не в церемониальных проблемах типа рассадки за столом при телекамерах, а в деталях — в реальной зоне ответственности в соответствии с мандатом от президента и полномочиях в рамках негласного соотношения сил в ближайшем окружении Владимира Путина. Желающие могут ознакомиться с регулярным анализом текущего баланса московских групп влияния по модели «Политбюро 2.0» от политтехнолога Евгения Минченко.
Многие наблюдатели считают перемещение Медведева в совбез почетной отставкой с сохранением всех церемониально важных понтов (например, статусной госдачи или «правильного» служебного кортежа автомобилей). Напротив, некоторые знатоки кремлевского закулисья говорят о том, что фактически в России вновь вводится должность неформального вице-президента, но с барьером от повторения «казуса Руцкого» (если угодно, предотвращение филиппинской модели). Что-то похожее на положение вице-президента США Майкла Пенса в схеме полномочий при Дональде Трампе. Тем более, что, как язвят в чиновных кругах, сам Дмитрий Анатольевич большой поклонник всяких моделей американского типа.
В нашем представлении, пока новая позиция Дмитрия Медведева навевает ассоциации с наименованиями поздней императорской России и могла бы быть определена как товарищ президента, как бы самый-самый первый заместитель, но не вице-президент. Собственно, Путин председательствует в много каких советах при самом себе, но это все консультативные органы. Тогда как Совет безопасности в нынешней схеме госуправления России занимает особое место, не то что бы подобное Политбюро ЦК КПСС, но это явно не общественный совет консультативного типа.
В историческом плане это что-то похожее на Тайный совет (Privy Council) по вестминстерской модели управления. Или на Тайный совет, сформированный при российской императрице Екатерине I. Иногда сообщения для прессы о заседаниях Совета безопасности России вызывают ассоциации с современным британским правительственным чрезвычайным комитетом «Кобра» (COBRA - «Cabinet Office Briefing Room A», «Комната "А" заседаний кабинета министров»). В нынешней России без таких пышностей в наименованиях, но что-то близкое в плане стратегическогои кризисного менеджмента.
Другое дело, что в совбезе до сих пор ключевой фигурой был секретарь Совета безопасности Николай Патрушев, ранее — директор ФСБ. До сих пор — глава могущественного клана, сопоставимого по положению в путинском окружении с Дмитрием Медведевым. Как уживутся они в рамках одной формации, столь значимой для президента? Ведь было объявлено, что Медведев получил право «забрать с собой» из правительства в совбез некоторое количество чиновников.
Каковы могут быть устремления Медведева?
Обратимся к его служебному бэкграунду, к периоду его пребывания на посту президента (2008-2012 гг.). Как верховный главнокомандующий, он предоставил министру обороны Анатолию Сердюкову карт-бланш на глубокие изменения в министерстве обороны и вооруженных силах. Несмотря на широкий общественный негатив, деятельность Сердюкова по первичной «расчистке завалов» и модернизации была признана со стороны тандема Путина-Медведева достаточно успешной. Помимо кадровой перетряски «арбатского укрепрайона» была предпринята попытка вестернизировать структуру и боевой состав войск и сил, отправив на свалку многие советские военные каноны. С последующим, после президентства Медведева приходом Сергея Шойгу в минобороны были осуществлены переоценка первичных реформ и их некоторый откат, однако вектор модернизации был сохранен и даже усилен. Успехи этой модернизации в конечном итоге декларировал Владимир Путин в своем недавнем президентском послании(см. наш материал). После которого было публично объявлено о перемещении Медведева в совбез.
Проявил Медведев в статусе президента вкус и к внешнеполитическим играм (хотя его тогдашний курс по Ливии в путинском понимании был ошибочным).
В целом можно констатировать, что Медведев имеет, в отличие от остальных приближенных Путина, уникальный опыт почти самостоятельного «руления» политикой национальной безопасности страны, и это дает ему заметные стартовые позиции с новой служебной площадки.
Является ли это решающей перегруппировкой в российской высшей элите перед действительным транзитом / трансфером верховной власти? Не будем торопиться. Методичек и инициатив много, но решение принимает только человек, который сам решает, когда начать очередную партию.
А мы наблюдаем и оцениваем.