Инфантильная совесть есть особый случай нравственно-психологической аберрации совести, как правило, возникающий на почве социального или этического ущемления прав личности – будь то ребенок во враждебно настроенном к нему взрослом окружении; член коллектива сослуживцев или определенной социальной группы; представитель этнического или социокультурного сообщества, почему-то вдруг почувствовавший себя аутсайдером и т.д. и т.п. Будучи своеобразным аффектом духовно-нравственной неполноценности, инфантильная совесть, как это ни парадоксально, обнаруживает себя в глубоком и всеобъемлющем сознании виновности человека перед всеми теми, кто по тем или иным причинам считает необходимым его отвергнуть, и это сложное переживание тем глубже и драматичнее, чем сложнее внутренний мир отвергаемого социумом индивида и чем утонченнее его моральная рефлексия. Так отвергаемый по существу даже и не пытается как-то отстоять свое право на место в мире, но, напротив, исходит из того, что и люди, и общество в целом совершенно правы по отношению к нему, ибо такой «плохой» и такой «ничтожный», как он, явно не имеет прав на всеобщее одобрение и снисхождение. Это систематическое уничижение собственной нравственной сущности и человеческого достоинства, по существу немотивированное никакими личными качествами индивида, и составляет феноменологию инфантильной совести, парадоксально воспроизводящую себя в нравственных переживаниях обиженного ребенка, в сознании собственной социокультурной неполноценности этноса, народа или нации перед «цивилизованными» и благополучно живущими соседями[1], в чувствах представителя определенной социальной группы (современного отечественного интеллигента, утесняемого со всех сторон новыми «успешными» героями бизнес-элиты), казалось бы, навсегда отвергнутого жизнью и временем. Справедливости ради, однако, нельзя не заметить, что инфантильная совесть, рискующая превратиться в самосознание народа или нации, может стать первопричиной грозных социальных потрясений именно тогда, когда ощущение собственной неполноценности и стыд за него перед другими «достойными» и «значительными» людьми в силу нравственной инверсии может обернуться негодованием или местью по отношению к «обидчикам». Примерами явлений такого рода изобилует отечественная история, и хотелось бы надеяться, что наша страна сумеет преодолеть эти духовно-нравственные коллизии.
[1] Вспомним, к примеру, пресловутый комплекс неполноценности русских перед Западом, выражающийся в переживаниях инфантильной совести стыдящегося и себя, и своей Родины человека, извечно не умеющего соответствовать более «благородным» формам существования. Этот комплекс был и остается у представителей разных социальных слоев. Он не оказался вне внимания русской художественной литературы ХIХ и ХХ веков. Так, мы его находим, например, у Санина — главного героя повести И.С. Тургенева «Вешние воды», — который сам безнадежно испортил свою судьбу и лишился счастья жизни из-за ложного стыда за свое отечество перед семейством своей возлюбленной – итальянской девушки Джеммы. Неподражаемо изображенный Ф.М. Достоевским в образе Смердякова с его знаменитым, ставшим почти классическим: «Я всю Россию ненавижу-с», в современной культуре этот комплекс неполноценности имеет продолжение в пьесах А. Вампилова и рассказах В.М. Шукшина, описавших это явление и давших ему оригинальную художественную трактовку.