Взгляд, что исполнен страданья,
Титан Прометей устремил к горизонту,
Зевса палач – орёл быстрокрылый Эфон,
К скале приближался,
Чтобы исполнить волю владыки Олимпа.
Острые когти вонзаясь, плоть разрывали титана,
Клюв, словно ржавое лезвие, печень терзал Прометея.
« Так-то, волю богов нарушать олимпийцев!
Вечность – теперь для тебя лишь страданье!»
Так говорил Эфон быстрокрылый,
Терзая титана.
« Для чего, сдались тебе эти черви,
Грешной земли обитатели - люди?
Для чего ты с Олимпа похитил огонь,
Подарив его им неразумным?
Для того, чтоб распятым висеть над пучиной?
Верно для этого!
Или ты полагаешь, что очаг возжигая,
Каждая о тебе помышляет хозяйка и просит хранителя Зевса
Незавидную участь облегчить твою?
« Делай что должен!»
Гордо ответил титан Прометей на вопросы Эфона.
«Ты, верный раб своего господина,
Вряд ли, поймёшь мой поступок,
Результатом которого – стала столь страшная кара!»
Усмехнулся Эфон:
«Собственно, я на сегодня окончил работу!
Послезавтра, лишь солнце коснётся кромки воды океанской,
Жди меня снова!»
Вымолвив фразу такую, взвился Эфон в почерневшее небо.
Прометей облизал пересохшие губы:
« Много я б отдлАл за малый глоток живительной влаги!»
Прошептал нарушитель завета бессмертных.
В это мгновение ласточка села к нему на плечо
И подкравшись к губам Прометея, клюв свой титану в рот положила.
Удивился титан, ибо малая капля была у ласточки в клюве, воды,
Что ему показалась амриты вкуснее.
Змей-соглядатай, лежавший за камнем,
Всё это видел и ближе подполз к Прометею.
Ласточка взмыв полетела к истоку,
Чтобы ещё воды принести для титана.
«Спасибо!» крикнул ей вслед Прометей терзаемый болью,
И забылся во сне неглубоком, больше похожем на бред,
Тяжело заболевшего мужа.
Змей же, свернувшись клубком возле шеи титана,
Ожидал возвращения птицы,
Что страдания хочет облегчить тому,
Кто ослушался воли богов - олимпийцев.
Вот, наконец, в клюве воды принеся,
Птица, вернулась и снова хотела
Милость явить Прометею, но в это мгновенье,
Подобно искусному птицелову,
Кинулся змей и схватил милосердную птаху.
Птицы услышав предсмертные крики, Прометей ото сна пробудился,
Не в силах, ласточке бедной помочь, что заботу о нём проявила.
Змей, проглотив с аппетитом добычу, обратился к титану:
«Мне, Прометей, самому её жалко!
Эту умом обделённую птицу!
Волю решившую Зевса нарушить!
Да и на вкус она оказалась не очень!»
Голову опустил Прометей сокрушённо,
Понимая, что безвинно та птица погибла,
О нём беспокоясь сердечно.
Вдруг, он увидел ещё одну ласточку,
Как две капли воды была она схожей с той, что была уничтожена змеем.
Следом за ней прилетела вторая и третья,
И вот их летало над морем и вовсе без счёта!
Каждая в клюве немного воды приносила,
Ей угостив Прометея, вновь улетала к истоку.
Змей же бесился в тщетных попытках поймать их всех сразу.
Только он схватит одну, как другая,
Воду к иссохшим губам Прометея подносит.
« Кто вы?» Спросил Прометей у заботливых ласточек
Жизни готовых отдать,
Лишь бы жажду насытить титана.
«Мы молитвы людей, к богам обращённые о смягчении доли твоей!»
Так ответили птицы.
Вот их всё больше и больше в небе над морем кружится,
Время пришло и Эфону приказ исполнять Громовержца,
Но и имея в крылах - тысячекратно всех превосходящую силу,
Не сумел он пробиться к скале.
Ласточек строй встретил его стеной неприступной.
Ни с чем на Олимп он пожаловал к Зевсу,
Всё рассказав, и прощенья просил,
За то, что не выполнил волю богов господина!
Призадумался Зевс, понимая,
Что скоро придётся свободу вернуть Прометею,
Так как молитвы о нём, уже достигают Олимпа.
Видел Зевс ласточек стаю круживших над садом,
Где любила гулять супруга его – лилейнораменная Гера.
Зная супруги отходчивый нрав,
Понял Зевс, что его белоплечая Гера
Будет просить милосердье к титану явить,
И Гефеста призвал, приказав держать наготове тот молот,
Которым он приковал к скале Прометея,
Возликовало сердце Гефеста,
Ибо был Прометей ему другом!
Истинно, что молитвы людей,
Даже богов отменить, способны решенье!