Алиса Ганиева – о литературной жизни Москвы и о будущем дагестанской литературы
Имя Алисы Ганиевой сегодня только-только получает известность в Дагестане, хотя она уже давно известна в литературных кругах Москвы и России. Победительница "Дебюта", постоянный автор толстых литературных журналов, одна из создателей необычной литературно-критической группы "Попуган", ставшей - без сомнения - особым событием в литературной жизни России... История жизни Ганиевой кажется фантастической - девочка, окончившая махачкалинскую 13 школу, сегодня - один из лучших литературных критиков России и СНГ, а также блестящий молодой прозаик. Сегодня Алисе только 25 лет, но уже сегодня её смело можно сравнивать с Кадрией и Фазу Алиевой... Хулители и завистники могут многое говорить - мол, она дочка Аркадия Ганиева - экономиста и видного общественного деятеля Дагестана периода 90-х, однако - сегодня в Москве живут дети многих наших "нуворишей", но поставить кого-нибудь из них в один ряд с Ганиевой просто смешно. Тут ситуация - когда талант попал в хорошую - питательную среду, и дает сегодня плоды, которыми Дагестан, без сомнения - должен гордиться.
Расскажи о себе – о достижениях и неудачах
Меня довольно сложно интервьюировать, поскольку я – человек замкнутый и вообще интроверт, о себе рассказывать не люблю. Но делаю над собой усилие и сообщаю: я окончила махачкалинскую 13-ю школу, где играла в самодеятельном театре под руководством классрука Светланы Филиной. Сейчас понимаю, что актерского таланта у меня никакого, но тогда очень была увлечена кулисами. Мне нравилось, что к нам приходит широкая публика, студенты и преподаватели актерского факультета ДГУ и т.д. Один раз меня даже узнали в кафе на улице Гаджиева. Хотелось поступать на театральный. Но, к счастью, я пошла в более спокойную и не менее интересную область – поступила в Литинститут им. А. М. Горького на отделение критики, хотя из современников почти никого не знала, в тенденциях не разбиралась, а словосочетание «толстый журнал» понимала так же, как простой обыватель. Впрочем, контексты и тексты текущего литпроцесса открылись мне не в Литинституте, а на ежегодном Форуме молодых писателей России в подмосковных Липках, куда я впервые попала в 2004 году. Там-то я и познакомилась со своими коллегами-литераторами, отсюда пошел отсчет моих литературно-критических проб.
Как, по-твоему, можно добиться успеха в столичной литературной тусовке?
Рецепта успеха не существует. Да и стоит ли добиваться успеха в тусовке? Он не играет роли, если у тебя есть реальный читатель. Однако могу рассказать о способах «втереться» (если это кому-то действительно надо). Главный ключ к людским сердцам – коммуникабельность и активность. Знаю нескольких модных литературных персон, которые только тем и занимаются, что посещают лит.мероприятия, дискуссии, чтения, слэмы и встречи, ловко пишут репортажи и хвалебные рецензии, организовывают презентации, берут интервью и в конце концов становятся известны всем и каждому. Один-два года такой поденной работы, и они уже получают возможность публиковаться в изданиях первого ряда как авторы собственных художественных текстов – стихов, прозы. Но мне подобного рода дальновидность несимпатична. Любое вхождение в какой бы то ни было «круг» должно происходить естественно, без всяких хитростей.
Какие там царят нравы?
Какие могут быть нравы в творческой среде? Довольно распущенные. Отбивают друг у друга жен, спорят о плагиате, интригуют, бьют морды. Об этом даже неинтересно говорить. Но чем «крупнее» писатель, тем меньше он участвуют в склоках и тем больше работает за столом. В так называемой «тусовке» роится больше окололитературных, чем собственно литературных персонажей.
Кто или что сегодня является модным - тренды и веяния...
Сейчас в моде два радикально противоположенных полюса. С одной стороны - нонфикшн или то, что его имитирует: псевдоавтобиографии, беллетризованные жизнеописания и проч. С другой стороны ультрафикшн: антиутопии (обычно с политически оппозиционной направленностью) и романы с различными фантастическими допущениями. Оба полюса прекрасно уживаются не только в одном хронологическом поле, но иногда и в одном тексте.
Каково отношение к дагестанке в московском литературном бомонде - много ли у тебя врагов и завистников?
Врагов и завистников много, тут, наверное, и мое происхождение влияет. Но я этих «врагов» почти не замечаю. Не имею привычки читать о себе любительские отзывы в Интернете. Считаю, что, чем бы ты ни занимался, всегда найдется энное количество людей, которым твоя работа страшно не понравится. Хуже, когда отдаляются близкие люди. К сожалению, мне приходится терять друзей, не способных смириться с любыми моими литературными успехами, как бы скромны они не были. Вот это грустно. А вообще главный враг любого созидающего человека – это его собственная лень.
Что такое "Попуган" и с чем его «едят»?
ПоПуГан – это литературно-критическая группа, куда помимо меня входят еще два критика – Валерия Пустовая и Елена Погорелая. Название группы образовано от начальных слогов наших фамилий. Мы все в разной степени близки к так называемой академической, филологической критике, пишем для серьезных журналов типа «Вопросы литературы» или «Новый мир». В какой-то момент мы поняли, что нас читают только некоторые коллеги, редакторы и герои наших статей. Пропасть между критиками и читателями ширится. И тогда мы решили выйти к читателю не с занудными трактатами в руках, а с цветными призами и веселыми играми. «ПоПуГан» уже провел два интерактивных вечера, на которых мы читали пародии, показывали пантомимы и всячески вовлекали публику в узнавание современных критиков и современных книг. И, кажется, это работает.
Твои мысли о Дагестане - смогла бы ты приехать в республику жить насовсем?
В данный момент – точно не смогла бы, хотя в дальнейшем совсем не исключаю такой возможности. Знаю одно – я бы точно не стала жить в Махачкале.
Ты пишешь рассказы о республике, не живя тут - как их воспринимают в Москве и Дагестане?
Я думаю, реакция и так давно всем известна. В апреле в Махачкале даже прошло бурное заочное обсуждение моей книги, за что я благодарна всем участникам. Хулители и поклонники есть и здесь, и в Москве. На родине недовольных довольно много. Людям хочется, чтобы я писала о солнечном, а не сумрачном Дагестане, но мой объект – это Дагестан реальный (что не мешает ему быть любимым). Со многими обвинениями (к примеру, с тем, что в повести «Салам тебе, Далгат!» нет положительных героев, что совершенно все персонажи – маргиналы и гопники), я абсолютно не могу согласиться. А больше всего меня удивляют язвительные укоры и ругань от тех, кто даже не читал книги, а только слышал о ней от знакомых или просматривал вскользь. Кстати, не вижу смысла замыкаться в разговоре на Москве и Дагестане, мне приходят читательские письма и из других северокавказских республик, а также из самых разных городов в России и зарубежья. Я бы, наверное, не смогла писать адекватные рассказы о Дагестане, если бы жила здесь постоянно. Именно дистанция многое проясняет, оголяет контрасты. В «Салам тебе, Далгат!», возможно, есть немного лубочности – особенно в начале, там, где молодежные диалоги. Но она там к месту. В «Шайтанах», на мой взгляд, ее уже нет совсем.
Сейчас в моде Дагестане - платки, различные мусульманские головные уборы. Ты смогла бы носить что-то подобное?
Я люблю экспериментировать, во мне есть что-то от авантюристки. Однажды я надела огромный традиционный дагестанский платок, который спускался почти до колен, и отправилась так с сестрами на площадь Ленина. Мне в нем было очень уютно, но я понимаю, что такой платок абсолютно анахроничен и, к сожалению, неуместен в современной жизни. Что касается исламской моды, то ей не следовали никакие мои предки, так что не вижу причин быть нелепым исключением.
Как ты относишься к религии?
Я хорошо отношусь к религии, ведь свод моральных норм, обрядов, культовых действий способствует положительной организации масс. Но когда массы начинают диктовать индивидуальности, на каком боку спать и сколько раз плевать через плечо, религия превращается в диктатуру, порабощает личность. Поэтому для меня внутренний нравственный закон гораздо выше мелочных предписаний, касающихся бытовых сторон жизни.
Что тебе не нравится в Дагестане сегодняшнем?
Утеря самобытности. Я боюсь, что дагестанские народы исчезнут задолго до того, как вымрут физически.
Быть литератором - какое в этом удовольствие?
Удовольствие - в возможности правильно проявлять свою волю, создавать нечто сакральное. Текст – это ведь очень непростая и неоднозначная штука.
Смогла бы ты поменять свою жизнь на жизнь простой дагестанской домохозяйки?
На одну неделю в качестве эксперимента – пожалуйста, а на всю жизнь – ни за что.
Будущее дагестанской литературы - есть ли оно?
Если мы потеряем языки (а мы их уже потеряли), то будущее дагестанской литературы – плачевно. Возможно, до приемлемого уровня разовьется русскоязычная дагестанская литература, но одной русскоязычной – мало. Первым к шагом к ее спасению стало бы усиление преподавания дагестанской литературы в республиканских школах, возрождение традиции чтения на родных языках. В особенности это касается городских школ, где дети наиболее оторваны от культуры своих народов. Но все это одни мечты…
Интервью опубликовано в 2010 году в дагестанской газете "Настоящее время"