Соу, ребятушки, послание президента получилось интересным – мемы в офисе, обсуждение на кухне, попытки понять комментарии экспертов и прочее. «Хитрые планы Кремля» (спойлер – нет) уже рассмотрены с многих ракурсов, и спустя несколько дней отвечать себе на вопрос: «А что же изменилось?», значительно легче.
Анонсировано много социалки – маткапитал, помощь в ипотеке и ИЖС, питание в школах. Но это всё, pardon my french, ***** из-под коня [читай – не так уж и важно], а потому будет рассмотрено кратко, субъективно и многими абзацами позже.
Не потому, что у меня нет детей, и я не могу познать всю философию концепции «своего роди / воспитай». И даже не потому, что я, по факту, отношусь к социальной группе «зажравшиеся в своих столицах / либералы / снобы» (нужное подчеркнуть).
Без сарказма, эти меры поддержки лучше, чем если бы их не было.
Но так уж сложилось, что режим (набор правил функционирования системы) у нас гибридный (будет объяснено прямо сейчас), а в социалке мои компетенции куда скромнее, чем в политологии.
Начав с определения гибридов (скучная, но необходимая политологическая теория), я хочу изложить некоторые мысли про конкретную гибридную Россию и про те изменения (спойлер – «Хоспади, а разговоров-то было»), которые наанонсировали наанонсировали, да не вынаанонсировали.
Ну и желательно под какую-нибудь статью об оскорблении не попасть. Я уже и сам не назову, под какую мог бы – «двести тысяч статей УК и КоАП уже готовы, ещё миллион на подходе».
Про гибридные политические режимы
Стараниями политолога Екатерины Шульман, намертво вписавшей термин в родной политический лексикон, мы можем описать, что есть «гибрид». Это промежуточное состояние между автократией (неизбираемый правитель) и демократией (набор правителей, который имеет реальные шансы измениться на выборах, а также распределённая система принятия решений, исключающая концентрацию всей власти в одних руках).
Гибрид имеет следующие отличительные черты:
- в нём проводятся выборы, хотя реальной политической конкуренции на них нет, её приходится имитировать,
- выборы в нём при всей их «бесполезности» не отменяются и приводятся как аргумент демократичности режима («Ну вот, смотрите, много партий и кандидатов, народ сам выбрал»),
- доход государственного бюджета, скорее всего, обеспечивается не продуктом деятельности большого числа людей (налогами), а скачиваемыми недрами (что является результатом труда крайне малого процента граждан),
- главная цель правящей элиты – сохранение себя любимых у власти. Никакой «великой идеи» нет, будь то обязательная государственная идеология, коммунизм, богом данный царь или построение идеального общества.
Только рента (деньги от продажи нефти), только хардкор, - исходя из этого, граждане в этой конструкции видятся элите как дармоеды, о чём чиновники и депутаты периодически напоминали нам в 2018-ом: «Деньги делаем и без них, только пенсии и зарплаты им плати»,
- следовательно, режим заинтересован не в активности граждан, а в их пассивности (если дохода от ресурсов, в целом, хватает).
«Не приходите на выборы, не бунтуйте на улицах, да и стартапы ваши, инновации, уникальные компетенции нам не особо нужны», - репрессии в гибриде применяются не массово (в отличие от тоталитарного строя). Чтобы сохранить пассивность общества, не обязательно сажать / выдавливать за границу всех. Можно только самых активных.
Точечность репрессий наряду с выборами является «доказательством» демократичности режима для себя и внешней аудитории. Особенно при упоминании, что прошлое государство расстреливало / отвозило в ГУЛАГ / на карательную психиатрию без особого разбора, - ещё одно следствие – гибрид не препятствует эмиграции граждан (в отличие от тоталитаризма).
146 млн людей для прокачки нефти / газа / леса / металлов не нужно, поэтому самых активных и недовольных легче отпустить, чем терпеть их претензии на комфортную среду здесь или платить по решениям ЕСПЧ.
Главная цель горе-Левиафана – сохранить любимых себя у власти и у распределения госбюджета. Что есть одно и то же – если нет тебя у власти (процесса распределения вверенной тебе доли бюджета), не будет и халявных денег твоим друзьям.
Следствие из главной цели – нельзя к власти подпускать никого другого. Как мы увидели летом, пускать нельзя даже в один из самых бесполезных парламентов мира – Мосгордуму.
При этом отмена демократических процедур (выборов) и нарушение естественных для 21-го века приличий (пожизненное правление или передача власти по наследству) в список действий гибрида тоже не входит. Иначе гибрид становится полноценной автократией, и долго внушаемый западным партнёрам демократический фасад существовать перестаёт.
Главный подвох гибрида (заимствованный у автократии) заключается в том, что правило «власть = деньги» действует даже для главы государства. Оставить пост с полномочиями – серьёзный риск, и заключается он не только в неполучении коррупционной ренты.
У главы государства есть дети и, потенциально, внуки. Которые моложе президента, и которым на этой бренной планете существовать ещё много лет после его смерти. Очевидно, что старший родственник хотел бы обеспечить им существование не в изгнании и не в судах по делам о коррупции.
Список друзей главы государства, скорее всего, не совпадает полностью со списком друзей его преемника. Что порождает элитный конфликт с переделом собственности – не только на уровне передачи будущих доходов другим людям, но и отъёма старых. Иногда вместе со свободой
(см. Михаил Ходорковский и дело ЮКОСа, а также процесс над Гульнарой Каримовой в Узбекистане).
Репутация главы государства в долгосрочной перспективе также страдает. Был ты при власти бессменными №1, самым мудрым и спортивным, решал вопросы об улучшении жизни населения на раз-два. От коварных пиндосов защищал. А ушёл на пенсию – сразу же звание самого мудрого перехватил другой, американцы оказываются не такими уж и врагами, да и жизнь людей ты, говорят, улучшал как-то криво. Так криво, что сегодня по телеку во всём внезапно винят тебя
(см. тот же Узбекистан, где после смерти имя Ислама Каримова стараются в хорошем ключе не поминать. И руководит страной не какой-нибудь оппозиционер, а им же назначенный премьер-министр).
Вот и получается, что кланяются тебе, только пока ты жив и распределяешь в должности ресурсы правильно. Отправляешь верного друга в отставку – он уезжает на ПМЖ в страну НАТО, хотя до этого даже книжку о геополитике и злых пиндосах написал
(см. Владимир Якунин, бывший глава РЖД).
Неспособность делиться властью (возникающая из необходимости распределения бюджета) заставляет забирать власть не только у граждан и не только у оппозиции, а у всех вокруг. Даже у верного Димона. Не должно быть даже второго человека в государстве, который способен принять решение и обосновать его перед гражданами в обход тебя.
Именно это системное ограничение и является препятствием для ухода от власти. Опасность получить нож в спину или бессильно наблюдать, как арестовывают двух твоих дочерей и плюют в итоги твоего 20-летнего правления. Опасность того, что все договорённости о твоей безопасности будут обнулены, когда ты отдашь ядерный чемоданчик.
Согласитесь, смотреть по уже не контролируемому телеку, что ты, Путин – либерал похуже ельцинских и сдавал национальные интересы прямо как в 90-е – не особо приятно.
Демократии такого изъяна лишены – после ухода с поста ты можешь даже из страны не уезжать. Да и высокую трибуну, чтобы ответить на претензии к твоему правлению, тоже дадут. Но там и выборы не всегда предсказуемы – можно и проиграть.
А потому гибрид и автократия стараются остаться собой, сохранять себя у власти, а всю эту реформаторскую шелуху не замечать.
Если, вдруг, вы хотите знать про гибриды чуть больше – вот вам первая из трёх статей Екатерины Шульман по теме. Для дальнейших объяснений приведённого достаточно.
Про гибридную политическую Россию
Как мы выяснили из теории и озвученного послания, Владимир Путин остаётся. Это, наверное, самая очевидная из всех возможных мыслей, но, признаться, лично я во всём потоке мыслей забыл её сформулировать от слова «совсем». И упускал, пока не услышал напрямую от Дмитрия Травина в его эфире на «Эхе» (мысль звучит в самом начале, советую послушать эфир целиком).
Эта мысль обязана быть зафиксированной, она является отправной и краеугольной в дальнейшем рассуждении, без неё логические цепочки этой статьи будут оборванными. Без данного факта, собственно, никаких изменений в Конституции и не понадобилось бы.
Возможно, Путин остаётся не на посту президента, но как ключевой (или один из) актор, принимающий решения. Или, хотя бы, блокирующий принятие неугодных – тем самым, заранее нивелируя вероятные попытки перераспределить деньги или перенести на себя ответственность за какие-либо провалы.
Общими стараниями российских политологов:
– видео и пост Екатерины Шульман,
– выступление на «Эхе» Михаила Виноградова,
– выступление на «Эхе Петербурга» Дмитрия Травина,
– статья и комментарий Александра Баунова,
и других не менее достойных профессионалов, круг действительных проблем мы можем сузить до двух.
Первая – Конституционное Собрание
Две озвученные новеллы – отмена примата международного права над российским, а также вхождение муниципальной власти в состав государственной.
Первое, вероятно, затрагивает компенсации по решениям ЕСПЧ и ответственность по международным трибуналам (по задумке Путина, должно исчезнуть принуждение государственной власти принимать решения после процессов со стороны международного сообщества).
Второе – про мэров и муниципальных депутатов, неугодных из которых, вероятно, сможет уволить их прямой начальник – губернатор (являющийся государственной властью, в отличие от остальных в этом предложении). Что снимает ограничение для государственной власти снизу – сегодня муниципальная власть на бумаге существует независимо, государственной не подчиняется. Правда, это только на бумаге.
Нормы закреплены в статьях 12 и 15 Конституции РФ. Обе они относятся к первой главе документа – «Основы конституционного строя».
Проблема (власти, не наша) в том, что просто изменить первую главу по решению президента или парламента нельзя – гласит статья 135. Помимо этого, требуется созыв специального органа – Конституционного Собрания в соответствии с действующим законом о нём.
Одна из величайших ироний нашего гибрида состоит в том, что никакого закона о Конституционном Собрании не существует. За почти 30 лет существования РФ ни один из проектов не был принят.
Исполни повеления Путина сейчас, без закона – получится прямое противоречие Конституции (что противоречит стремлению гибрида показывать демократическую витрину окружающим). Прими закон наспех или проигнорируй установленную процедуру – есть риск нарваться на долгий самоподдерживающийся протест граждан против несправедливой попытки быстрее подмять закон под себя (что противоречит стремлению гибрида самосохраняться и блюсти пассивность граждан).
Кажется, это не сильно рифмуется со словами Путина в послании:
«Поправки, которые нам предстоит обсуждать, не затрагивают фундаментальных основ Конституции, а значит, могут быть утверждены парламентом в рамках действующей процедуры и действующего закона через принятие соответствующих конституционных законов».
Кстати, на этом моменте вы можете оценить всю серьёзность и компетенцию тех, кто послание готовил. Называть статьи первой главы не затрагивающими фундаментальных основ можно либо по незнанию, либо намеренно совравши. И не понятно, что хуже, когда страной ты правишь уже 20 лет.
Кратко и ёмко проблема пересмотра статей Конституции изложена в телеграм-канале «Протопроедр» (первый, второй), а также у обозначенных выше Екатерины Шульман и Григория Юдина.
Весь смех момента ещё и в том, что за стремлением узаконить два пункта на бумаге не стоит какой-либо фактической необходимости.
(я не юрист, но…) Международные акты, которые Россия подписывает, и так не входят в противоречие с законодательством РФ. Международные акты не становятся действующими сразу после подписания, они проходят процедуру ратификации – принятия их текста парламентом РФ и приведения российского закона в соответствии с новопринятым.
То есть, если мы что-то подписываем и ратифицируем, то оно становится уже не международным, а нашим законом. И взвешивание приоритетов перестаёт быть актуальным. А то, что противоречит нашим законам, мы просто не подписываем.
Схожий механизм «ратификации» по факту действует и для решений ЕСПЧ. Они не становятся обязательными для исполнения по умолчанию – решение ЕСПЧ отменяет приговор и отправляет дело на пересмотр в Россию, где Верховный Суд принимает решение, стоит пересматривать или нет.
Более того, в 2015-ом году Конституционный Суд РФ постановил – решения ЕСПЧ можно не исполнять, если они противоречат духу Конституции и постановлений КС (юридически правильно написано здесь).
Кстати, чтобы «выйти из» ЕСПЧ, не нужно принимать законы или менять Конституцию. Достаточно просто покинуть организацию, которая называется Советом Европы. Именно СЕ принял документ, на котором решения ЕСПЧ базируются – Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод.
Россия вошла в Совет в 1996 году, подписав, ратифицировав (никто не заставлял) и, таким образом, приняв ценности Конвенции и юрисдикцию ЕСПЧ.
Казалось бы, что сложного в том, чтобы выйти из какой-то там организации (которая не ООН)? Помните, как Россию лишали права голоса в ПАСЕ? Которая является частью Совета Европы, и из которой мы грозились выйти.
Даже тогда не вышли, хотя, казалось бы, лишение права голоса – серьёзный конфликт. И сейчас, на фоне преодоления части разногласий с Европой, тоже вряд ли выйдем.
Муниципальная власть существует независимо только на бумаге – по факту, мэров и муниципалов успешно давят отсутствием бюджетов и полномочий. Если на должность избирается совсем несистемный политик, то, в теории, существует множество способов выставить его отставку как добровольную.
На практике с увольнением неугодных госслужащих и так всё обстоит не очень. Несмотря на наличие формальных полномочий (президент может уволить губернатора), такие отставки провернуть сложно. Не из-за закона, а из-за восприятия их гражданами как доказательства слабости и боязни.
См. Левченко в Иркутской области – чтобы убрать относительно популярного губернатора от КПРФ, понадобились множество федеральных скандалов – от охоты на медведя до лесных пожаров и наводнения в Тулуне. Формальные полномочия уволить у президента были всё это время, но отставка состоялась только спустя 4,5 года (через много месяцев после пожаров и наводнения), была подана как добровольная и сопровождалась закулисными переговорами о будущем устройстве самого Левченко и постов для КПРФ.
Здесь же – действующий губернатор Хабаровского края Фургал. За год (с сентября 2018-го) на него было вылито много грязи, однако «уйти» популярного в регионе губернатора до сих пор не смогли. Более того, Единая Россия в 2019-ом на выборах в парламент Края завоевала только 2 места из 36. А полномочия по увольнению Фургала есть.
Итого, все необходимые инструменты давления и отстаивания интересов есть у государственной власти уже сейчас.
Поэтому обе инициативы бесполезны, но, что особо неприятно, несут вред. По состоянию на сегодня – вред не особый.
Но в будущем оба положения Конституции понадобится отменять, что, как минимум, требует времени, и в условиях политической турбулентности может привести к неприятным ситуациям в процессе отмены – например, противостоянию мэра региональной столицы и губернатора, опасную параличом принятия решений при, например, критическом износе инфраструктуры. Или временному усугублению безнаказанности силовиков в тот момент, когда будет непонятно до конца – указ нам всё ещё ЕСПЧ или уже нет .
Так что, оцените широту желания людей при власти контролировать абсолютно всё, а также прописать этот контроль на несгораемой бумаге. Даже если пользоваться им будет так же трудно, как если бы он оставался непрописанным.
Вторая – «он вам не референдум»
Одобрять анонсированную социалку вместе с политическими изменениями мы будем всего одним ответом – да или нет.
Вот что сказал Путин по этому поводу: «учитывая, что предложенные новации касаются существенных изменений политической системы, деятельности исполнительной, законодательной, судебной власти, считаю необходимым провести голосование граждан страны по всему пакету предложенных поправок в Конституции Российской Федерации. И только по его результатам принимать окончательное решение».
Казалось бы, «голосование граждан», тем более, по изменениям в Основной закон страны – это референдум. Очевидно же, правда?
******* [рифма на слово «референдум» с упоминанием мужского полового органа в грубой форме]. Вы же не думаете, что «референдум» не прозвучало случайно?
Вот Элла Памфилова (глава ЦИК) так не думает:
«Исходя из того, что сказал президент, я не думаю, что дело дойдет до референдума. Есть и другие формы обсуждения. Но нужно более предметно и внимательно посмотреть на этот вопрос, - сказала она "Интерфаксу". - Все-таки это будет обсуждение, для которого референдум не потребуется - скорее всего»
ссыль – https://www.interfax.ru/russia/691275
Дмитрий Песков (пресс-секретарь Путина), о чудо, тоже не знает ни о каком референдуме:
«Пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков пояснил изданию, что речь идет не о референдуме, а о каком-то другом голосовании, порядок и сроки которого должны быть определены указом президента»
цитата по https://www.newkaliningrad.ru/news/briefs/politics/23598907-peskov-o-vnesenii-popravok-v-konstitutsiyu-budet-golosovanie-no-ne-referendum.html
Исходя из потребности гибридного режима к самосохранению, всенародное прямое голосование – вещь (в существующих российских реалиях одобрения и доверия) достаточно непредсказуемая, а потому нежелательная.
Референдум определён законом – голосуют все граждане от 18 лет, для принятия необходимого решения нужны 50%+1 голос при явке, превышающей те же 50%.
И, самое главное:
«Решение, принятое на референдуме, является обязательным и не нуждается в дополнительном утверждении»
из федерального закона о референдуме
Проголосуй граждане не так, и никакими словесными интервенциями назад не откатишь. Гибрид по теории старается выглядеть демократичным, и оправдать игнорирование обязательной и прямой воли россиян не получится от слова совсем. К массовым репрессиям в защиту частных интересов, пусть и своих, гибрид также не готов.
Поэтому нет сомнений, что слово «референдум» было не произнесено намерено. Что такое «голосование граждан» – вроде, понятно, но в законе не прописано. Формулировка оставляет пространство для манипуляций по форме этого голосования – все россияне будут голосовать или нет? Будет ли оно проведено в форме всеобщего голосования или ограничится какой-либо выборкой? Будет ли применено электронное голосование в любой его форме?
(см. Роман Юнеман и электронное голосование в Мосгордуму в 30-ом округе)
Слить вопрос по изменению Конституции до совсем смешного формата, вроде обычного соцопроса ВЦИОМ (выборкой в 1600 или 3000 человек), тоже не получится. Граждане России являются носителем суверенитета и единственным источником власти (принятия решений о том, по каким правилам России жить дальше), что, кстати, тоже закреплено в первой главе Основного закона и не может быть изменено по щучьему веленью.
Принять решение слишком узким кругом голосовавших нельзя – при обострении политического кризиса любой неголосовавший гражданин (коих, как мы помним, абсолютное большинство) снимет с себя ответственность за результат этого голосования. И будет абсолютно свободен в своём желании принятую норму изменить.
Итого, узкий круг для голосования не подойдёт – легитимность решения будет стремиться к нулю.
Широкий круг голосовавших для признания результатов легитимными, исходя из простой математики, должен составлять не менее половины граждан. Что будет близко к референдуму, даже если называется по-другому. Поставить чёткое ограничение на половину или две трети россиян тут тоже нельзя – возникнет логичный вопрос: «А почему двум соседям можно, а мне – нет?», который снова угрожает обрушить демократический фасад гибрида.
Важную деталь отмечает политолог Аббас Галлямов:
«Одной из важнейших задач для Кремля на ближайшие дни является организация официального разъяснения о том, почему «всенародное голосование» по предложенным президентом поправок в Конституцию не может быть проведено в форме нормального референдума. В стране существует прописанная законом процедура и отказ от ее использования должен быть как-то мотивирован.
Если власти такого разъяснения не организуют, это приведёт к тому, что указанное голосование будет воспринято как попытка сжульничать - обойти какие-то ограничения, налагаемые законодательством о референдуме.»
Умом все понимают: какого-либо внятного и законного обоснования, почему не могут проголосовать все россияне, здесь быть не может. Остаются манипуляции, проводимые российским режимом на каждых выборах (кроме президентских 2018-го) – формально участвовать смогут все, но законодательного ограничения явки (при референдуме обязательно более 50%) не будет.
Агитация будет активно идти среди тех, кого режим считает своей опорой – граждан старших возрастов, бюджетников. Среди остальных – ничего. Если бы протестным гражданам можно было бы сказать: «Просто не приходите, ладно? Мы сами скажем, кому надо прийти», это бы прозвучало.
Так проходят все выборы – Госдумы, губернаторов, региональных парламентов, мэров (где ещё остались), муниципалов. Так проявляется та самая пассивность граждан (и привод на участки целевых граждан), к которой гибрид стремится.
Технологическую часть голосования затрагивает и Григорий Юдин (социолог, философ и профессор «Шанинки»):
«В какой форме он хочет провести плебисцит, он тоже скоро сообщит. Вряд ли это будет опрос общественного мнения, хотя работы у поллстеров точно будет много. А вот электронное голосование мы в какой-то части вполне можем увидеть, слово «голосование» на это намекает.
Будет ли плебисцит совмещён с выборами в Думу? Вообще это было бы логично. С референдумом это соединить было бы нельзя (закон о референдумах запрещает), а вот с плебисцитом – пожалуйста. Это дало бы парламентским выборам какую-то повестку, которой у них сейчас вообще нет (зачем идти и голосовать за «Единую Россию», совершенно неясно). Однако косвенные признаки пока скорее указывают на то, что этого не планируется и повестку для парламентских выборов будут создавать другим образом.
Самый главный вопрос пока – это о чём будет плебисцит. Путин пока не предложил ясного политического смысла этому пакету поправок. Вещи типа «записать в Конституцию, что у всех должна быть большая зарплата» должны обеспечить проекту бодрость при голосовании, однако за что, по сути, надо голосовать, пока неясно. «Поправки Путина» - звучит слабовато. Тут чего-то не хватает и тоже напрашивается ещё один ход. Иначе им будет трудно загнать людей на голосование.
Случаи проигранных плебисцитов можно пересчитать по пальцам, но они всегда происходили, когда элиты теряли контакт с настроениями людей.»
В итоге, вопросов по изменению Конституции и недореферендуму больше, чем ответов – попробуйте организовать всё так, чтобы формально соблюсти закон и не выбесить людей.
Острейший вопрос лежит в плоскости «Зачем?» – фактически всеми необходимыми полномочиями власть обладает уже сегодня.
Закрепление в Конституции, конечно, затрудняет возможность их быстрой отмены. Но в случае острого политического кризиса не устраивающие граждан нормы будут снесены ровно так же, как если бы они были непрописанными. В фазе острого кризиса элита будет обеспокоена сохранением власти (= правил распределения собственности) в целом, а не решениями ЕСПЧ и возможностью уволить муниципала.
Не поможет закрепление и в случае прихода кровожадного преемника. Если он захочет обнулить договорённости, он их обнулит – силовыми методами или новым пересмотром Конституции.
Выглядит всё для аудитории достаточно отталкивающе. Попытка урвать себе дополнительный контроль ничем не отличается от любого репрессивного (и неодобряемого обществом) закона – о неуважении к власти, иностранных агентах или нежелательных организациях. Попытка освободить себя от международных обязательств ничем не отличается от сброса обязательств внутренних (не менее неодобряемых) – пенсионной реформы, отмены льгот или повышения штрафов.
Ну и зачем?
«Вы чего?», как недавно заявил классик.
Это было о важном (по личному мнению. На истину я традиционно не претендую и принимаю тот факт, что вы можете считать важными совсем другие сущности).
Осознайте, что эти 10-20 минут Вашего чтения, уложились всего в пару абзацев послания из, примерно, полутора часов.
Теперь об остальном.
Новые полномочия – а вы, друзья, как ни садитесь…
Заявлено было многое, помимо описанного выше – некоторое перераспределение полномочий Госдумы, Совета Федерации и президента, закрепление статуса Госсовета. За ними – отставка правительства и небольшая модификация Совбеза. И социалка, но про неё всё ещё абзацами ниже.
Моментов, которые стоит обсудить в политической части, снова всего два. И оба (субъективно) не то, чтобы ультра важные – новые полномочия органов государственной власти и отставка правительства.
Перераспределение полномочий коротко и ясно описывает Александр Баунов (журналист, бывший дипломат, главред сайта Carnegie.ru):
«Новый дизайн начинается с понятной и вроде бы либеральной меры: убирают слово «подряд» из описания ограничений президентского правления. Второго Путина по продолжительности власти быть не должно: такая продолжительность связана с чрезвычайными обстоятельствами выхода из рецессии, дезинтеграции страны и слома всей прежней жизни. Теперь максимум – 12 лет.
Не только продолжительность, но и полномочия, которые за эти годы собрал Путин, не могут быть в том же объеме переданы другому лицу. И в этом смысле не должно быть второго Путина. Поэтому полномочия делим.
Теперь правительство не только президентское, но и парламентское: парламент утверждает премьера и министров, и президент не может их не принять. Но может уволить.
Следующий президент России не будет так же силен, как Путин. Потому что Путин остается в системе.
В Основном законе возникает новый орган власти, Госсовет, который не предполагался авторами Конституции 1993 года. Потому что надо, как говорил Достоевский, чтобы человеку было куда пойти – например, с президентского поста.
А Конституционный суд, наоборот, дисциплинировать: в случае чего, дать право увольнять судей, если недостойны. Конституционный и Верховный суды теряют остатки независимости ельцинских времен, у обоих теперь новая жизнь.
Парламент больше влияет на правительство, суд – на парламент, президент – на суд, Совет Федерации – на президента (в вопросе о назначениях глав силовых ведомств и, видимо, министра иностранных дел). На Госсовет в новой схеме пока не влияет никто.
…
Предлагается усилить роль губернаторов: во-первых, они – члены Госсовета; во-вторых, из них, возможно, придется присматривать преемника на президентский пост.
Назначение главных силовиков предлагается оставить за президентом, но он назначает их в консультациях с Советом Федерации, то есть опосредованно с тем же Госсоветом.»
Второго президента с супер-полномочиями быть не может, это угрожало бы будущему Путина. Одновременно Путин сохраняет за собой право принимать или блокировать решения. С этим всё ясно, он не уходит, поехали дальше.
Парламентской республики (где премьера и членов правительства назначает Дума) тоже не будет – об это прямо высказался сам Путин. Казалось бы, полномочия Думы расширены, депутаты могут «утверждать» премьера и всех министров.
Проблема в том, что сегодня Дума премьера «согласовывает». Предлагает кандидатуру президент, парламент отвечает: да или нет.
Придание Думе полномочий по предложению собственной фигуры главы правительства? В послании не прозвучало, и сегодня не рассматривается. В данной ситуации отличие старого «согласовывать» от нового «утверждать» решительно непонятно.
Дума будет выбирать не из одного кандидата, а из трёх? Ну и что мешает представить Думе для выбора одного нужного кандидата и двух заведомо непроходных? Мы видим эту схему уже сегодня, в части регионов губернатор не избирается напрямую. Президент представляет три кандидатуры для утверждения региональным парламентом. Кого выбирать, становится понятно сразу.
Президент не может не принять утверждённых Думой министров? Но Дума этих министров снова не предлагает, а лишь утверждает тех, кого предложил премьер. Которого, в свою очередь, предложил президент. К тому же, президент может министра уволить.
Где здесь полномочия Думы?
Президент «советуется» с Советом Федерации по назначению силовиков? Со слов Путина обязательность этой процедуры непонятна совсем – может советоваться, а может и нет. Рекомендация не назначать может быть президентом проигнорирована.
Где здесь полномочия Совета Федерации?
Президент получает право уволить судью Конституционного Суда.
Где здесь полномочия президента? Ах да, вот они, видны из космоса.
Мнимое перераспределение полномочий описал политолог Кирилл Рогов:
«Нам показалось, что путинские конституционные поправки направлены на частичное перераспределение власти и сокращение полномочий президента. Сегодня абсолютно ясно, что это не так.
При формировании правительства за президентом остается право представлять кандидатуру премьера: Дума его не избирает, а утверждает, и это небольшое отличие от сегодняшней «дачи согласия». Премьер лишается права формировать кабинет, он должен согласовывать его состав теперь не только с президентом, но и с Думой. При этом президент может снимать назначенных министров и премьера по своему произволению и «определяет задачи и приоритеты деятельности правительства». Здесь нет ни малейшего шага в сторону парламентско-президентской республики, как показалось вчера.
То же в отношении Совета Федерации, Путин сказал, что «назначение руководителей всех так называемых силовых ведомств президент может проводить по итогам консультаций с Советом Федерации». Здесь нет и намека на юридическую обязательность и какое-то расширение прав Совета Федерации. «Консультации» - это такая салфетка, которой удобно рот вытереть, не более. К тому же, как справедливо указал Михаил Касьянов (Mikhail Kasyanov), эта новация позволит конституционно закрепить за президентом назначение и руководство силовым блоком в обход Думы. Сегодня на практике это так и есть, но в конституции этого нет: силовые министры – это часть правительства. Теперь они вообще будут конституционно (!) вне контроля парламента.»
Госсовет получает право… стойте, а какое? Решительно непонятно. Закрепить в Конституции – ну давайте закрепим, а полномочия какие? Кого предлагать, утверждать, увольнять – на 100% не ясно.
Госсовет сегодня является совещательным органом при президенте, состоит, в основном, из губернаторов. Назначенцы от региональной власти уже составляют целую палату парламента – Совет Федерации формируется двумя людьми от региона. Один представляет исполнительную власть (губернатора), второй – законодательную (региональный парламент). Хорошо бы, конечно, сенаторов выбирать напрямую, но эта инициатива что-то не прозвучала (помним про заинтересованность гибрида в отсутствии активности граждан и про опасность проиграть выборы).
Полномочия Госсовета непонятны, пока что он рассматривается как орган, потенциально позволяющий Путину (именно Путину, не обязательно президенту) влиять на губернаторов.
Казалось бы, губернаторов в составе численно больше, значит, им и решать? Алло, ребятушки, у нас гибрид!
И он не создан для того, чтобы делиться властью. Следовательно, в нём должен быть установлен режим решительного преимущества главы Госсовета над решением большинства его членов. Сам Путин уже заявил, что из Госсовета не должен получиться орган влияния регионалов:
«нельзя создать вторую палату регионов, это тонкая работа, очень внимательно мы должны отнестись к тому, как мы пропишем в основном законе Государственный совет, его прерогативы и так далее».
Кстати, а Госсовет к какой ветви власти относится? Очевидно, что в законодательную или судебную ветви его не впишешь.
Помните, в статье 10 Конституции (родная первая глава) записан принцип разделения властей:
«Государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны.»
Получит ли Госсовет влияние на парламент? Это будет нарушением статьи.
Влияние на суды? Аналогично.
Да и предложенные Путиным поправки по ликвидации последних капель независимости судов (могут быть уволены президентом) тоже с действующей Конституцией не рифмуются.
Высокая концентрация власти в одних руках – это плохо? Безусловно, да. Но есть и хорошие новости.
Новая система будет работать при том же условии, что и существующая – при наличии живого и здорового Путина. Человека, способного (всё ещё) объяснить значительной части граждан, почему необходимо принимать те решения, а не иные. То есть, российский режим (как и любой другой), строится на – BA-DUM-TSS! – банальной демократической легитимности.
Люди готовы принять решение, защищённое человеком, которому они доверяют. В демократии аналогом является готовность за этого человека проголосовать. А если не готовы, то и продвигаемые им решения будут встречены в штыки.
Особенность автократии и гибрида состоит в том, что он строится на популярности только одного. Не должно быть второго, кто мог бы стать конкурентом и, в отсутствие работающих институтов, убрать первого. Индикатор этого явления – условные рейтинги доверия / одобрения.
Российская система действует в классическом сценарии – есть высокорейтинговый Путин, все остальные при попытке приблизиться к нему получают пинок и сверху (от Путина), и сбоку (от таких же приближающихся).
Не стань в этой системе Путина, за освободившееся место и право иметь высокий рейтинг начнётся борьба. Но этап набора популярности у граждан весьма длительный, и преимущества на начальных этапах не имеет никто. Следовательно, никто не может выйти к нации и защитить принимаемое решение – никто для людей не является авторитетом, каким был предыдущий правитель. Устойчивость системы начинает стремиться к нулю.
Новое правительство – Who is mister Mishustin?
Изменений в системе выборов не анонсировано. Усиления обратной связи от граждан к власти – тоже. Проводить выборы в таких условиях легче не станет, новых рычагов граждан по решению своих проблем не появилось.
Существующие проблемы никто новыми методами решать не собирается, перенастроена лишь структура взаимодействия внутри элиты.
Ни для граждан, ни для оппозиции не изменилось ровно ничего. Ушёл непопулярный премьер? Получили эмоциональную отдушину, похихикали над Медведевым – и всё.
Как будет действовать правительство дальше – достоверно неизвестно. Пока что даже непонятно, насколько будет оно обновлено. И не получится ли так, что старые, не справившиеся с управлением, люди продолжат занимать свои места?
Можно предположить, что Михаил Мишустин был выбран за его успехи в цифровизации ФНС (налоговой). Отзывы о его работе, скорее, положительные – ФНС больше не ненавидима россиянами, собираемость налогов повысилась за счёт внедрения цифровых решений.
Значит, ставка сделана на то, что Мишустин сможет так же эффективно мониторить выделение средств на нацпроекты (и, в целом, бюджетных).
Судя по сказанному, он собирается серьёзно ужесточить контроль за доходами граждан:
«Все домохозяйства в России в течение двух лет будут внесены в информационную систему, и каждый доход будет отслеживаться от начала до конца для предоставления адресной социальной помощи».
Не платить налоги станет сложнее. Что вполне укладывается в тенденцию «граждане – новая нефть». В том смысле, что с них можно собирать налоги так же, как ранее с добычи ископаемых. А с собранного – кормить друзей, перераспределяя бюджет.
Почему я считаю описанное здесь не важным?
В последние годы российское общество начало задавать себе вопросы, решением которых не является топорное выделение денег.
Это и окружающая среда (требующая изменение отношения к мусору и внедрения технологий переработки), и комфортная среда (парки и досуг, безбарьерность города), банальная свобода самовыражения (в том числе, политического – свобода слова, собраний, право быть избранным).
Финансовый вопрос не исчез, люди беднеют, но понимают, что возникающие проблемы больше не решить только выделением денег из бюджета. От правительства требуются не только деньги, но и компетенции, и правительство Медведева ими не обладало.
С точки зрения экономической привлекательности (инвестиций, создающих рабочие места и конкуренцию за работника. Которая создаёт рост доходов граждан) правительство тоже не преуспело.
Но условия взаимодействия с государством и силовиками не меняются – статья про ОПС, конечно, применяется, но не так давит на малый и средний бизнес, как налоги и отчётность перед государством (отчётность и проверки создают коррупционную возможность, то есть, увеличивают расходы бизнеса). Потребительский спрос также не расширяется, промышленность стагнирует, что увеличивает окупаемость нового бизнеса или приближает существующий к грани выживания.
Дело здесь не в компетенции правительства, а в существующих ограничениях политической системы. Которые выше любых навыков премьера и требуют воли непосредственно главы государства. Не факт, что наличие этой воли непременно приведёт к успеху, но в её отсутствие никакие системные перемены невозможны.
А главное лицо, принимающее (или блокирующее) решения, не меняется. На должности ниже не приходят какие-нибудь новые силовики, судьи, члены избиркомов. Правительство изменилось (ли?), но чиновники рангами пониже в Москве и регионах после встряски продолжат жить своей жизнью.
Возможно, новый премьер будет контролировать исполнение бюджета лучше, чем старый. На остальных условиях существования бизнеса без реформ это скажется никак.
Итого, ни смена конфигурации властных органов, ни новые лица в правительстве не являются фактором, ведущим к ослаблению контроля или возникновению возможности граждан решить свои проблемы через выборы.
А, следовательно, есть ли нам разница, «утверждает» Дума премьера или «согласовывает», и кто такой этот Мишустин?
Социалочка. Кратко
«Материнский капитал не работает на увеличение рождаемости. Всего плохого!» – сказал бы Бэд.
Демограф Анатолий Вишневский опровергает связь достатка семьи с количеством детей:
«Путин, и многие другие, исходят из того, что люди не рожают много детей, потому что им не хватает денег. И что если бы у них были деньги, то они бы рожали. Думаю, все знают — и сам Путин знает — что не рожают помногу детей те, у кого как раз проблем с деньгами нет.»
Эксперты «Вышки» говорят: капитал может стимулировать рожать раньше, а не больше.
«В какой мере решение второй семьи продиктовано внутренними мотивами (в идеале им, наверное, хотелось иметь троих детей) или внешними — влиянием того же капитала, можно сказать, только проведя дополнительно соответствующий опрос. А в случае с первой семьей важно, когда именно планировалось рождение второго ребенка. Материнский капитал теоретически мог придать семье решимости, в итоге супруги пересмотрели свои планы и решили родить ребенка пораньше. Тем самым изменился календарь рождений — интервал между детьми, но не показатель итоговой рождаемости.»
460 тысяч на ребёнка – это, разумеется, лучше, чем если бы их не было. Как и горячее питание в начальных классах (вопрос о качестве питания в расчёт не берём).
Проблема в том, что ребёнок сегодня «стоит» гораздо больше, чем 460 тысяч и пособие (+ 11к в месяц, если вы ниже прожиточного минимума).
На 18 лет содержания (сегодня даже больше) эти деньги не растянешь, и если у семьи не было средств на ребёнка до этого, то одноразовая выплата является лишь временной заплаткой с расчётом на увеличение доходов в будущем. Которое, как мы помним, ни одно правительство в существующих ограничениях обеспечить не может.
Увы, но вместе с громкими социальными мерами в одном пакете (одним вопросом, мнение Путина здесь однозначное) на «голосование» выносятся откровенно бесполезные инициативы. Или вредные, будь то приоритет российского права над международным или подчинение муниципалов государственной власти.
Под громким лозунгом «За индексацию пенсий и материнский капитал!» идёт расчёт на то, что мелкий шрифт о каком-то там Госсовете никто не прочтёт.
Обратите внимание на структуру послания – более 40 минут о социалке, минут 15 об устройстве государства. Обратите внимание на тезисы, продвигаемые государственными СМИ – много социалки, много отставки правительства, мало обсуждения предлагаемых изменений в структуре госорганов.
Классический гибрид, пытающийся сказать нам: «Население, не обращайте внимание, мы сами разберёмся». Кстати, гибрид наш любит слова, вроде «население» или «общественность», и стараются поменьше употреблять «общество» или «граждане».
И по этой причине меня достаточно сильно задевает произошедшее. Мне пытаются впихнуть слабо подготовленные (изменение первой главы Конституции), мало на что влияющие решения под видом долговечной и разработанной самими гражданами пакетной сделки. Сопровождающейся своеобразным «шантажом» про материнский капитал и питание в школах:
«Ты что, против увеличения пособий? Мразь бесчувственная, да? О себе любимом только думаешь, о детках подумай!».
Вопрос о том, почему сейчас, на 21-ом году поднятия с колен, великий национальный лидер обратил внимание на бедность семей с детьми, в этой конструкции не прозвучит.
Вместо заключения
«Вы знаете, есть известная в политологии статья Дэниела Трейсмана, такого знаменитого американского политолога, она называется Democracy by Mistake ("Демократия по ошибке"). Она как раз ровно про то, о чем я пытаюсь вам рассказать. Про то, как разные режимы начинали какие-нибудь процессы реформирований или войну затевали, или объявляли референдум, а потом из этого выходило что-то такое, чего они совершенно не задумывали.
И вот Трейсман посчитал, что из тех, у него там, по-моему, 146 политических систем, которые за последние 150 лет демократизировались, в результате какой-то сознательной политики демократизации демократизировались только 7% из них. А все остальные – ну как-то так вышло. Время пришло, люди новые подросли, опять же, войну проиграли. Выборы назначили, а результат оказался не такой.
Поэтому это не демократическая процедура, разумеется, нам объявляют о чем-то, что готовилось где-то в тишине. Да, мы могли это предвидеть, потому что мы занимаемся этим, но вообще это не то что, например, на выборах выиграла партия с этой программой, пришла в парламент и теперь ее реализует. То есть это не демократическая процедура. Но это может быть демократизирующий процесс, просто потому что это, ненаучно выражаясь, движуха»