15 июля 1780 года французы бросили якорь в Ньюпорте (Род-Айленд). Переход дался войскам непросто – корабли были сильно перегружены людьми и припасами (Людовик XVI заставил снабдить войска всем необходимым, включая деньги, для ведения двухлетней кампании в Америке). Сложнее всего было на линкорах, так, на 74-пушечном «Conquérant» вместе с командой насчитывалось 1089 человек (вместо 700 по штату). На «Duc de Bourgogne» - 1432 человека (вместо 940 по штату). В день на солдата полагалось 36 сухарей, разделенных на три приема – в 7 утра, в 12 дня, и в 6 вечера. В полдень же подавался суп из пересоленного мяса, приправленный сливочным маслом. По воспоминаниям участников, есть эту бурду не хотелось совершенно, но «единственной альтернативой было голодание». Единственно, что радовало солдат – это выдача «хорошего красного вина», которое им полагалось в день по полторы кружки (Schoppen, полпинты или четверть литра). Иногда вино заменялось ликером, но тогда доза снижалась до половины кружки, либо водкой- 1/8 кружки. Понятно, что в такой скученности и при недостатке питания начались потери, и за время перехода умерли 152 солдата.
Сразу по высадке продуктовое довольствие увеличилось, и теперь солдаты получали в день 1.5 фунта хлеба, 2 чашки риса и 1 фунт говядины.
Изначально американцы и французы отнеслись друг к другу насторожено. Для жителей колоний, как мы уже говорили, слова «француз» и «враг» были синонимами. С точки зрения французов же Америка была населена благородными дикарями (индейцами), которых убивали и обижали английские поселенцы, образующие одинокие заставы в Новом Свете. Таким образом, если в глазах американцев французы оставались чужеземцами, «к которым стоило бы относиться с подозрительностью и враждебностью», то американцы в глазах французов были извергами и людьми без чести.
Ну и еще одна цитата напоследок: «французы оставались для колонистов сторонниками презренной, рабской религии, игрушками в руках властолюбивых и честолюбивых принцев, фривольными денди, у которых недоставало мужественности, причем как в их моральном, так и в физическом облике, и их одежда и предпочтения в еде, как считали американцы, ярко отражали это». Многие деятели Конгресса называли франко-американский союз «противоестественным», и в этом смысле можно только восхититься лидерами обеих армий – Вашингтоном и Рошамбо, которые нашли в себе силы отринуть предрассудки своих наций и начать сотрудничество, причем приведшее к великолепным результатам.
Из письма майора Цвайнбрюккенского полка, входящего в состав сил Рошамбо, высаженных в июле 1780 года в Америке, в Ньюпорте, Ханса Акселя фон Фрезена: «Местные жалуются, если так можно выразиться, только на одно обстоятельство. Наша дисциплина замечательна, но они безмерно удивляются – почему мы их не грабим, как это делали англичане и их собственные войска?».
Ну и еще прекрасное. Из письма кавалера де Понтжибо (Pontgibaud): "Однажды я слез со своей лошади и направился в дом одного хорошего американца, в котором я квартировал. Когда я вошел,он сказал:
- Я так рад иметь француза в своем доме.
Я спросил:
- Почему?
Хозяин дома ответил:
- Понимаете ли, до парикмахера мне далеко добираться, а вы будете в состоянии побрить меня.
- Но я не могу побрить даже себя,меня слуга бреет, может побрить и вас.
На что хозяин ответил:
- Это очень странно, я был уверен, что все французы либо парикмахеры, либо скрипачи.
Я еще никогда так не смеялся.
Наш разговор продолжился за обеденным столом. Когда принесли большие порции жаренной говядины, мой домовладелец сказал:
- А как вам удалось по приезде в Америку заставить себя начать есть говядину?
Я уверил его, что у нас во Франции все едят говядину, причем лучше качеством, чем подали сейчас к столу.
- Это невозможно, - ответил мой американский друг,- если бы вы ели говядину - вы бы не были таким тонким".
Ах да, для знатоков, конечно же, это не окажется срывом покровов, но для людей не в теме...
Из 4-х полков, посланных французами в Америку, один был... немецкий. Ибо Royal Deux-Ponts - это Королевский Цвайбрюккенский (ну, если угодно -Рейнланд-Пфальцский), которым командовал капитан барон Людвиг фон Клозен. К вопросу о том, что немецкие наемники были далеко не только у одних англичан.
