-Алина, это не серьезно, - устало откинулся на спинку стула Аркаша, - ты за стол не садилась сколько лет?
Девушка молчала и смотрела так, как умела только она - глаза в глаза, не отрываясь, не моргая, вкладывая во взгляд все, что было на душе с того момента, как узнала, что муж болен. Страх, горечь, тоску, острое предчувствие беды, ее глаза умоляли и приказывали одновременно. Нужно было каким-то почти невозможным образом убедить Аркашу снова свести ее с тем миром, из которого выдиралась с таким треском, узнав, что беременна. Тогда она дала мужу клятву, что за стол больше не сядет, не рискнет семьей, и, как не чесались руки в первые несколько лет, Алина держалась. Сегодня же молодой женщине было не до нарушенных договоренностей - она проводила с мужем куда больше времени, чем сын и невестка, и понимала, что дело не только в сложнейшей операции, - реабилитация займет не один месяц, и оправится ли супруг до конца...оправится, не время думать о плохом. Но для этого нужны деньги.
-Руки помнят, Аркаш.
-А голова у тебя хоть что-то помнит? Ты же мать теперь! - с презрением выплюнул мужчина.
Он действительно не понимал свою некогда...:"Не надо врать себе. До сих пор любимую женщину."
Нет, не понимал. То, что умели делать ее руки было дано Богом. Аркаша помнил, карты будто льнули к тонким пальчикам. Выйти замуж, это объяснимо, бабе хочется своего угла, но родить! Променять риск, кураж, это пьянящее чувство победы на пеленки, детские болячки и просто быт - зачем?! Конечно, он приглядывал за ее жизнью, в конце концов и Костя перед смертью об этом просил, и знал, что у девочки все хорошо. Муж ее на руках носил, как он сам бы делать никогда не стал, подрастала малышка, названная, между прочим, в честь его сестры! - и даже про их увлечение ремонтом, удачно перерастающее в бизнес, он знал. И радовался, и гордился. Всерьез точило и то, что без причины Алина ему бы и не позвонила. Раз в три месяца, как они и условились, он получал от нее письмо, реже - фотографию, сам отсылал несколько немногословных рассказов и все. С того момента, как в жизни девушки появился "настоящий полковник", они и не виделись, и сейчас мужчина жадно впитывал изгиб шеи, выражение лица, запах и пытался хоть немного отложить про запас. Знал, что невозможно, что зря приехал - и теперь спасения в случайных девицах не найти, но летел к ней, бросив все дела. Мечтал, что позвала просто так, соскучилась, нахлынуло, а оказалось, что он нужен лишь для "прощальной гастроли артистки":
-Кольцо не носишь больше?
Алина молча оттянула ворот водолазки, достала цепочку с висящим на ней перстнем, пояснила:
-Много вожусь с краской, снимаю, потом мечусь по дому, ищу - где оставила на этот раз.
Аркаша подался вперед:
-А муж знает?
-Знает, - кивнула, - глупо скрывать. Да и нечего. Аркаш, я бы с тобой поболтала, но сейчас у меня не та ситуация.
-Хорошо, - кивнул тот, не сводя с девушки тяжелого взгляда, - будет тебе игра. А ты останешься со мной ночью.
-Нет, - спокойно ответила Алина, - ни сегодня, ни после. Ты ж приглядывал, знаешь, Юре я не изменяла. И сейчас повода не нахожу.
Ударил он девушку со всей звериной ярости, которая мелко дрожала внутри и наконец нашла выход. На щеке осталось горящее пятно пощечины и из разбитой губы засочилась кровь. Алина усмехнулась:
-Недорогой нынче вход в игру, - и держала лицо до того момента, пока гость не кивнул на прощание, ошарашенный собственным поступком и не пообещал позвонить через пару часов, сказать где ее будут ждать.
Только после хлопка двери, Алина позволила себе сползти на пол и, рыдая,