Автор: Николай Соснов
- Вон, вон Оля пошла! Та самая, безмозглая! - шепнул мне на ухо Андрюха, указывая за окно на кромку леса.
- Отстань! - я пихнул его локтем и уткнулся в учебник, но взгляд невольно соскальзывал с текста и устремлялся к линии деревьев, как магнитом притянутый маячившей среди зелени девичьей фигуркой в красно-черной клетчатой рубашке.
- Она точно тебя ищет! Весь день с самого утра вокруг школы крутится! - возбужденно продолжал Андрюха. - Сунь ей, Вань, это же шанс! Тоха сказал, она никому не отказывает!
- Уймись! - попытался я урезонить приятеля, но опоздал: наш разговор заметил Колпак. Он перестал рассуждать о причинах поражения декабристов, натянул на конопатый нос круглые очки и стариковским фальцетом рявкнул на Андрюху:
- Плахотин! Что ты так страстно шепчешь на ухо Панкову? В любви признаешься? Выйди к доске!
Класс, понятное дело, сразу надорвал животы. Под гогот одноклассников красный, как рак, Андрей робко приблизился к Колпаку. Учитель истории немедленно принялся его терзать Пестелем и Трубецким и продолжал к моему облегчению это занятие до самого звонка.
История была сегодня последним уроком, так что я скоренько упаковал электронный учебник в рюкзак и, не дожидаясь Андрюху, которого все не отпускал строгий Колпак, побежал домой. Не хватало мне сейчас еще выслушивать Андрюхины сальности. И без того после стычки с Умрихиной в прошлый четверг вся школа считает, будто у меня роман с придурковатой Олей Савельевой.
А было в четверг вот что.
По четвергам я хожу на плавание, поэтому после занятий отправился не на восток к жилым кварталам нашего пригородного поселка, а на запад в спорткомплекс. Тропинка к нему протянулась по самой кромке леса. Вот на ней я и застукал Женю Умрихину с тремя подружками из девятого «Б» за веселой игрой — они заставляли Олю искать пятый угол, наказывая за неудачи пощечинами. Плачущая девчонка металась между ними, получая одну оплеуху за другой.
Умрихина — известная стерва. Поэтому я не стал тратить время на препирательства, а просто взял Олю под руку и увел от них подальше. Умрихина кричала нам вслед:
- Ваня, извини! Мы не знали, что вы встречаетесь! Оля — твоя девушка?
Последовали похабные предположения, сопровождаемые гаденьким хохотом.
Между тем, с Олей я общался первый раз в жизни. Общением, правда, нашу короткую прогулку по лесу можно было назвать лишь с большой натяжкой. Моя ровесница Оля Савельева училась не в десятом классе нашей школы, а за речкой — в коррекционном заведении или, по определению Умрихиной, кретинариуме. Подозреваю, что слово это Женя не придумала сама, а подсмотрела в Интернете. Уж больно оно заумное для вечной троечницы.
Строго говоря, Оля симпатичная девушка и сложена просто великолепно. Пока молчит, по ее лицу ни за что не догадаешься о каких-то проблемах с головой. Будь она нормальной, не имела бы отбоя от поклонников. Но стоило Оле заговорить, как ее лицо искажалось жуткой гримасой напряжения. С губ слетали беспорядочно перепутанные слова, а тело сотрясала лихорадочная дрожь, часто переходившая в судороги. А когда все же удавалось разобрать о чем она лопочет, то обнаруживалось, что в голове шестнадцатилетней девушки обитает семилетний ребенок, причем отнюдь не самый разумный и послушный.
И зимой и летом Оля носилась по лесу. Кое-кто поговаривал, что она вообще беспризорная, но ее всегда чистая и аккуратно заштопанная одежда доказывала, что это не так. Кто-то за ней приглядывал.
Как бы то ни было, а мне вовсе не улыбалось прослыть Олиным парнем. Поэтому я от души чертыхнулся, когда, повернув в сторону железнодорожной станции, лоб в лоб столкнулся с чокнутой красавицей. Она улыбнулась настолько жалко и криво, что меня передернуло, мертвой хваткой вцепилась в рукав куртки и потянула за собой в лес.
Упираясь, я вертел головой в поисках свидетелей: не дай бог, кто увидит, как Оля тащит меня в лес — Умрихина тогда окончательно всех убедит, что я встречаюсь с воспитанницей кретинариума.
- Отцепись, отпусти! - просил я Олю. Она замычала и повисла на мне, словно кошка на гнущейся ветке.
Я ругался, грозил ей всякими карами, но без толку. Применить силу? У меня не поднялась бы рука ее бить. В итоге я сдался. На дороге могли появиться мои знакомые, включая Умрихину и Андрюху. Я посчитал, что лучше уйти с Олей в лес, а там выбрать момент и дать деру.
Началась скачка по кустам и буеракам. Тропинок и прогалин Оля не признавала, вела меня бегом прямо сквозь заросли. Очень скоро мою куртку усеяли колючки, а на боку образовалась затяжка от острой ветки, которая царапнула ткань при особенно лихом Олином вираже. Я с тоской подумал, что дома меня ждет капитальная выволочка от матери: куртка была осенней обновой к началу учебного года.
Несколько раз я пытался выяснить у Оли, куда мы так прытко несемся. Ответом она меня не удостоила. Мои попытки вырвать руку пресекались на корню. Безумие придало девушке необыкновенную силу, и я с ужасом осознал, что без серьезной драки освободиться от нее не смогу. По напряженному взгляду, рыскавшему в поисках чего-то неведомого, мне стало ясно, что все внимание Оли сосредоточилось на движении к какой-то неизвестной точке в глубине леса. У нашего путешествия была цель. Оставалось надеяться, что Оля знает, куда идти, и мы приближаемся к конечному пункту маршрута.
Между тем, тени вокруг нас загустели, деревья пополнели и помрачнели, а их кроны сомкнулись, стараясь не пропустить ни единого солнечного луча. Под ногами захлюпало. Меня охватил внезапный приступ паники: сумасшедшая завела нас в болото!
- Все, наигралась! - я грубо толкнул Олю. Ее пальцы легко соскользнули с моего запястья, но в следующее мгновение девушка стрелой врезалась в меня. Я покатился по влажной траве, вскочил на ноги и приготовился защищаться. Однако, Ольга и не думала нападать. Она протянула руку и показала куда-то мне за спину. Обернувшись, я понял, что цель путешествия достигнута, и шли мы сюда не зря.
Это место я знал, хотя и видел впервые в жизни. Сердце леса — так называли его бывалые любители прогулок на природе. В самом глухом уголке нашего пригородного лесопарка спряталось под тонкой, как слой бутербродного масла, ряской небольшое, но коварное болотце. Стоило ступить в него хоть одной ногой, и выбраться без посторонней помощи становилось очень трудно. Каждый час топь вздрагивала, все больше затягивая человека, точно на дне его сидел кто-то голодный и в нетерпении ожидал добычу. За эту равномерную пульсацию ее и прозвали Сердцем леса.
Сейчас мы с Олей стояли поблизости от Сердца, которое, не торопясь, заглатывало какого-то незадачливого мужика. Я даже не видел, как он был одет, поскольку болото засосало его уже почти по шею. На лице гибнущего человека застыло умиротворенное спокойствие, свойственное людям в состоянии обморока. Только колыхание ряски у его рта позволяло надеяться, что он еще жив.
Первая реакция — бежать и звать на помощь. Естественное желание опереться на взрослых и опытных людей. Хорошо, что я сразу сообразил: не успею привести подмогу. Протянуть утопающему ветку? Но руки мужика уже погрузились в грязь, да и не вытянем мы его из объятий Сердца своими силами. Дядька-то тяжелый, судя по пухлой голове, а Сердце — болото неслабенькое.
Я стоял дурак дураком, не понимая что же делать в этой безвыходной ситуации, когда лесную тишину разорвал демонический вопль Чака Билли. Оля от страха спряталась за ствол дерева, а я хлопнул себя по лбу и торопливо достал из рюкзака телефон. Сбросив звонок Андрюхи, я выбрал в меню номер 112.
Потом, когда улетел спасательный вертолет, а скорая умчала еле живого грибника в ближайшую больницу, мы с Олей сидели в кафе на опушке леса и пили сладкий горячий чай, которым нас напоил молодой офицер МЧС. Он морщил лоб и все удивлялся: почему Оля целое утро искала у школы именно меня вместо того, чтобы обратиться за помощью к первому встречному? Я догадывался о причинах, но не стал распространяться о них.
Наверное, приключись такое в книге или фильме, я должен был подружиться с Олей. В детском кино к нам присоединилась бы и Умрихина. Но в жизни происходит иначе. Я по-прежнему обходил Олю стороной, а зимой она пропала с концами. Не знаю, куда Оля подевалась. Надеюсь, что ничего плохого с ней не произошло, и где-то в дебрях Отечества она носится, как угорелая, сбивая шишки с елок и собирая на одежду щедрый урожай колючек. Впрочем, вероятнее, что безумная лесная фея сидит под замком в каком-нибудь интернате.
Мои школьные годы позади, я учусь в институте, встречаюсь одновременно с двумя девочками и редко вспоминаю об Оле. Лишь изредка она приходит ко мне во снах, совсем здоровая, добрая и улыбчивая. Мы танцуем вальс под трэш-метал, а где-то позади, на самом краю грезы, одобрительно чавкает Сердце леса.
Нравится рассказ? Поблагодарите журнал и автора подарком.