Развернувшаяся война вокруг признания Константинопольским патриархом украинской «церкви», как легитимной части Мирового Православия, открывает новые и неожиданные фронты. Составная часть избирательной кампании Порошенко, чьи гениальные пиарщики сформулировали лозунг «Армiя, Мова, Вiра», зажила своей жизнью. Пранк вышел из под контроля. И совершенно несознательно открыл невиданные раньше возможности для Русской Православной Церкви, до этого связанной рядом формальных и неформальных договоренностей. И самым неожиданным и интересным, на мой взгляд, фронтом, стал фронт африканский. На фоне яркой и достаточно успешной военной и экономической экспансии России в северо- и центральноафриканский регион, религиозная экспансия может серьезно укрепить позиции государства, добавив еще и идеологический фактор восприятия у местных элит и жителей.
Последние годы миссионерская деятельность в Африке была уделом исключительно католической церкви, имеющей богатый опыт по работе в проблемных регионах. Тогда как РПЦ, при наличии храмов и даже общин, не смогла наладить служение даже в столь комфортных на общем африканском фоне странах, как Алжир и Марокко, где в буквальном смысле один священник на полстраны, а прихожане, достаточно слабо разбирающиеся в хитросплетениях церковной политики, ходят в регулярно действующие приходы греческой церкви. Что уж тут говорить про Александрийский патриархат?
Решение Патриарха Кирилла о начале миссии в Африке назрело и с религиозной, и с геополитической точек зрения. При этом территория уже подготовлена гласным или негласным присутствием российских структур в регионе, в том числе структур, работающих с лояльностью местных элит и населения. Так какие же подводные камни ждут инициативу Патриарха и не будет ли она похоронена ворохом бумаг с красивыми отчетами?
Прежде всего, необходимо понимать специфику региона. В период французского колониализма местная администрация привечала самые разнообразные околохристианские секты и течения. Зачастую, местные религиозные организации базируются на личном восприятии Нового Завета их лидером. С началом периода нестабильности, совпавшим с обретением независимости, структурная миссионерская работа, даже в самом зачаточном ее виде, прекратилась. Редкий миссионер захочет ехать в зону, где перевороты и конфликты следуют один за другим. Но при этом сохраняется высокая религиозность населения, которое испытывает необходимость в существовании моральных норм и канонов, регламентирующих жизнь с духовной точки зрения в условиях отсутствия государственных институтов. И приход/община – это не структурная единица в рапорте, а реально живой организм, служащий центром притяжения для всего населенного пункта. Часто такими приходами содержится школа и медицинский пункт, а также другие социальные службы.
В условиях массового незнания европейских языков в сельской местности, общины полагаются на понимание Священного Писания своими лидерами, что и порождает самые причудливые религиозные течения. Но, что достаточно парадоксально с точки зрения постороннего наблюдателя, лидеры сект активно идут на диалог и живо интересуются Православием. Иногда это мотивируется искренним желанием понять, очень часто - внешней красотой обрядовой части Русского Православия, а иногда – возникшей «модой» на все русское, связанной с активным и благотворным влиянием России в регионе.
Таким образом, Русская Православная Церковь получает регион, с одной стороны, с высоким уровнем религиозности, с лояльным, и, зачастую, восхищенным отношением ко всему русскому, населением. С другой – как говорил Лоуренс Аравийский, арабы верят людям, а не социальным институтам. Африканцы тоже. Достаточно одного миссионера – эмиссара, который станет разговаривать с местными религиозными лидерами мнений в стиле «я начальник, ты дурак», а такое часто случается с высокопоставленными (или не очень) иерархами, и в следующей деревне его встретят «балака», специальное мачете для расправы над людьми, а область будет потеряна для миссии. В условиях многолетней религиозной войны, полыхающей от Нигерии до Сомали, эти люди привыкли уважать себя, а священники поневоле становились полевыми командирами.
Африканское направление Православной миссии должны двигать люди, способные быть одновременно апостолами, дипломатами, разведчиками и ораторами. Такие люди в РПЦ есть. Вопрос, доверят ли им этот фронт или оставят тем, кто уже доказал свою способность писать идеальные рапорта на фоне реальных провалов?