Андрей Столыпин, художник, дизайнер:
Я не знаю правда это или Вовкины фантазии. Написал то, что помню. С его слов. Вовка Родованский - отчаянный фантазёр, гуляка, хулиган и просто живой человек - мог и приврать. А мог и правду рассказать. Не важно. Важно то, что я Цоя вспоминаю. И вы вспомните.
ЦОЙ.
Это ещё до моего знакомства с Цоем было. Я дружил с Вовкой Родованским - первым мужем Марьяны. Собственно и Марьяну я знал до Цоя, но по причине моей дружбы с Вовкой, с Маней мы не дружили. Из-за безудержного поведения. Владимир Родованский ( я очень давно его не видел и не знаю, что с ним. Дай Бог, чтобы всё было в порядке) был сыночком контр- адмирала и отказа не имел ни в чём, а я, хоть и был сыночком чемпиона мира, но за год до поступления в МУХУ папа мой сказал :" дальше сам". И я стал иметь только зарплату дворника, потом плотника , а потом уже стипендию. Короче - шиш я имел, а Вовке было скучно и деньги были. Так мы и дружили. Мане это совсем не нравилось. Один раз я обнаружил себя в Таллинне, вместе с Родованским и ещё одним приятелем. В ленинградском такси.
Так при чём тут Цой? Про Виктора Цоя я впервые узнал от Вовки.
- Представляешь, а Маня- то меня выгнала, - мы давно , месяца два-три, не виделись.
- В смысле?
- Узкоглазого пацанёнка в дом привела, а мне сказала - иди в жопу. - Вовка мог по месяцу не давать о себе знать
- И?
- Чего "И"? Пришёл за вещами. Взял бутылку. Сидит молчит. Не ссыт. - Вовка здоровый и жилистый, с горбатым, ломанным носом, был скор на драку.
- Выпили. Молчит. Мы с Маней трындим. Этот молчит. Маня про него рассказывает - типа музыкант. Он только кивнул. Выпили. Он рассказывал с удовольствием.
- Короче я пошёл ещё за бутылкой. Во дворе схлестнулся, уже не помню по какому поводу , с превосходящими силами местных противников. И чего- то начали они меня буцкать не по-детски. Слышу Маня орёт из окна, а через минуту этот узкоглазый Витя рядом оказался. В стойке стоит и руками-ногами машет. Брюс Ли. Погнали уродов. Взяли.
Выпили. Благословил я их. Боец этот Витя.
Через какое-то время и я познакомился с Цоем.
Да - он был боец. Хотя молчал далеко не всегда и не со всеми.
И с Маней мы стали дружить. Сначала не очень, видимо память была тоже не очень. А потом - очень. До самого её конца.
Вот и всё.