В следующий раз Ветерок открыл глаза от холода. Было светло, солнце висело в зените, но он выбивал зубами ритмичную дробь, пытаясь свернуться калачиком, но мешали пронзившие его стрелы. А холод не шутил — проникал в тело всё глубже и глубже, дотрагиваясь до костей и оставляя на них следы изморози. Как какими-то щупальцами или когтистой лапой копошился внутри, всё сжимая сильнее и сильнее.
А потом пришёл отец. Пришёл из неоткуда, просто вдруг возник на скамье лодки. Посидел молча и также внезапно исчез. Вот только был здесь и уже нет его. Вместо него появилась мама с сжатыми в ниточку губами и двумя дорожками слёз на щеках. Смотрела с нежностью и жалостью. А потом Ветерок мчался по степи с братом на его коне. Солнышко светило ласково, тёплый ветерок приятно обдувал лицо, скорость пьянила и поднимала дикий восторг где-то внутри. Брат смеялся и что-то кричал, но вот что — разобрать не получалось. Конь скакал ровно и мощно. Холод отступил.
Вокруг была тьма и тишина, лишь мерно журчала вода, сталкиваясь с бортом лодочки, где-то плескалась рыба. Рука уже не болела. Более того, Рамир её уже не чувствовал. Вроде была у него конечность и теперь ничего, только мешает что-то лечь удобно. То, на чём висит его тело.
Было очень жарко. Ветерок пытался прислониться лбом к прохладному борту, но тот слишком быстро нагревался и приходилось вновь искать холодное местечко. Страшно хотелось пить. Высохшие губы потрескались, опухший язык не помещался во рту. Так он метался по лодке, уже плохо осознавая где явь, а где вымысел. Реальность крошилась и пыталась сложиться мозаикой. Не всегда верно и удачно. То ему не хватало воздуха и он хватал его, как рыба на суше; то голубое небо начинало вертеться, как стрела в полёте; то сама лодка словно попадала в водоворот; то он куда-то падал бесконечно, без возможности затормозить. Потом во всём этом безобразии проявились неясные человеческие голоса. Что они молвили — не разобрать. Его опять дёргало и трясло, потом било ознобом и пронзало молниями.
Потом из тумана выплыла седая голова морщинистого мужа, которая чётко и ясно произнесла родными словенами:
«Ручку уже не спасти».
Что это значит? Зачем что-то спасать? Ветерка клонило в сон, хотелось всё забыть и просто спать. Он уже забыл кто он, откуда, почему так получилось. Завис где-то на грани миров.
«Ну это мы ещё посмотрим!» - вдруг произнёс полный задорной яри молодой женский голос и седая голова мужа сменилась сосредоточенным прекрасным ликом голубоглазой женщины. Настолько она прекрасна, что Рамиру неистово захотелось жить, чтобы любоваться ею дальше. Возможно он и влюбился в неё в этот момент той самой чистой детской любовью. Теперь он готов стерпеть любую боль с улыбкой на губах, если она будет рядом. И она была рядом, и была боль. Острая, пульсирующая, жгучая, резкая, тупая и долгая. И была улыбка на его губах.
«Да он просто герой!» - восхищалась она и Ветерок вновь улыбался.
«Если все твои соплеменники такие, то их никому не одолеть». - слышался мужской голос и Рамир улыбался снова. Потому что знал, что Она смотрит на него.
«Эх, малец! Мне б такого бойца!»
Потом Рамир открыл глаза. Вокруг было дерево, пахло свежестью. Он поднялся сосвоей постели — кучи соломы, брошенной прямо на палубе, с удивлением разглядывая свои перетянутые белыми тканевыми полосками руки. Незнакомые мужи встречали его улыбками. И тут он увидел объект своих недавних грёз, только в сильно уменьшенном виде. Она дотопала косолапо до него, ткнула в его раны пухлым пальчиком и полуутвердительно спросила:
- Ва-ва? - вызвав облегчённый смех полусотни глоток.
- Вот и познакомились. - подошла к Ветерку её мать. Погладила его по голове, заглядывая в глаза, - я Борислава, это доченька моя Ласлава. Ты Рамир, верно?
Он осторожно отстранился — не гоже его, мужа на коня посажённого, как жеребёнка гладить. Но и обидеть резким движением не хотел. Степенно кивнул.
- Дай посмотрю. Будет больно, потерпи.
Рамир снова кивнул и позволил ей ласково, но сноровисто размотать перевязки. Больно было, но он, к этому готовый, крепко постарался сдержаться, даже бровью не повёл.
- Ай да малый! - крикнул кто-тоиз гребцов. - Будет он этими руками и белых девок щупать!
- И не только девок, но и мечом управляться славно! Справный воин вырастет! - поддержал его другой голос.
Рамир посмотрел повнимательнее на своих попутчиков — ладные, крепкие мужи с бугрящимися мышцами — вои. Но и заметил с десятка полтора детишек разных возрастов, от совсем ещё малых до уже опоясанных и оружных. Мальчиков и девочек. Как опосля выяснилось, все прекрасно владели языком словен и сложностей в общении не возникло.
Ласлава стояла рядом и внимательно следила за действиями матери. Та промыла раны каким-то едким резко пахнущим раствором, присыпала зелёным порошком и аккуратно наложила свежие повязки. Всё подробно комментируя для дочери. Хотя Ветерок сомневался, чтоона что-то понимала. Мала ещё сильно.
-Вот и всё, готово. - сказала Борислава и вновь попыталась погладить Ветерка, но тот предусмотрительно сделал шаг назад и сдержанно поблагодарил. Женщина лишь вздохнула и ушла.
Продолжение следует.
Кстати, принимаю предложения по названию. "Степной Ветерок" - это рабочее название. Поэтому буду рад рассмотреть варианты 🙂