Всего за пару лет киевские витязи успели растранжирить «золото, и серебро, и паволоки», которыми от них откупились греки, а новой добычи взять было негде. Обносившиеся вояки с завистью смотрели на дружинников богатого Свенельда, хваставших дорогими нарядами и оружием. Выход из бедности был отлично известен уже в те времена: отнять и поделить! У кого отнять? Да у древлян хотя бы. А чего они такие неприятные?!
«Пойдем, князь, с нами за данью, – бесхитростно предложили Игорю соратники, – и себе добудешь, и нам».
Кстати, воля ваша, но от такого обращения даже не пахнет почтением к начальству. Никаких там «веди нас, княже!» или «прикажи коней седлать, великий каган!», а панибратское «пойдём с нами». Словно по грибы позвали. Возможно, в принципе могли и вовсе не звать, обойтись без князя? Это ещё раз к вопросу об авторитете Игоря Рюриковича…
Дальше было «всё страньше и страньше», как говорила Алиса в Стране чудес. Дань с древлян содрали (разумеется, в изрядно повышенном размере) и уже повернули оглобли в сторону Киева, как вдруг Игорь надумал нечто несусветное: «Отпустил дружину свою домой, а сам с малой частью дружины вернулся, желая большего богатства». Иначе говоря, по версии «Повести временных лет», 67-летнего князя внезапно обуяла столь острая жажда наживы, что он ещё раз помчался грабить уже ограбленных им, наверняка обозлённых подданных, причём взял с собой лишь горстку бойцов. Привет тебе, старина Альцгеймер? Или не всё в этой истории было так гладко и прозрачно, как уверяли сограждан вернувшиеся без князя дружинники? Не могу избавиться от подозрения, что чудо-богатыри к тому часу прекрасно знали, что князя домой можно уже не ждать. Впрочем, отставим пока мрачные версии (точнее, оставим для статьи «Зачем убили князя Игоря», которая уже пишется) и дочитаем летописное повествование.
Жителям Деревской земли повторный визит Игоря, понятное дело, пришёлся, как кость в горло. Они рассудили, что своя мера должна быть даже у наглости, и великий князь её бессовестно превысил. «И древляне, выйдя из города Искоростеня, убили Игоря и дружинников его, так как было их мало». Это Нестор пишет. А вот у византийцев откуда-то были сведения, что князь Ингер (Игорь) попал в плен, и его предали жуткой казни – разорвали согнутыми деревьями.
Древляне после убийства Игоря тоже вели себя, выражаясь словами той же Алисы, «всё чудесатее и чудесатее». Они не придумали ничего лучше, как предложить Ольге, чтобы она стала женой их князя Мала. Процитируем речи сватов по Нестору: «Мужа твоего мы убили, так как муж твой, как волк, расхищал и грабил, а наши князья хорошие, потому что берегут Деревскую землю, – пойди замуж за князя нашего за Мала».
Я, как уже упоминал, не историк, однако умные книжки читал. И нигде не встречал ничего похожего (если вы встречали, буду благодарен за подсказку). Разгромить врага и взять себе его жену – дело, можно сказать, житейское. Но вот так запросто убить своего какого-никакого сюзерена и предложить руку (пусть без сердца) его вдове, прочно сидящей на троне, – это было что-то новенькое. Как по другому поводу сказала Екатерина II в гоголевской повести, «право, мне очень нравится это простодушие!»
Причём древляне с идиотическим упорством раз за разом повторяли своё предложение, несмотря на фатальные последствия. А княгиня Ольга, которая их простодушие оценила на двоечку, раз за разом безжалостно и изобретательно казнила «лучших мужей Деревской земли». Одну делегацию живьём закопали в землю, другую заживо сожгли в бане.
Затем Ольга сама отправилась к Искоростеню, пригласила горожан на тризну по Игорю, а когда они опьянели, её дружинники начали «рубить древлян, и иссекли их 5000». Завершающим этапом этой многоступенчатой мести стало сожжение Искоростеня и истребление большинства его жителей.
Сейчас многим кажется, что подобные зверства были чрезмерными даже для эпохи, когда господствовал обычай «око за око». Поэтому одни наши современники считают, что летописец просто выдумал «четыре мести», а другие упрекают Ольгу в непростительной жестокости. Но ведь и мстила она не за мелкую обиду. Там много всего намешалось: убийство мужа, оскорбительное для великой княгини сватовство, вечное непокорство древлян, желание навсегда отбить у них охоту к бунтам… Право, её действия выглядят… ну, не оправданно, так логично. И вообще, не имеет смысла судить о поступках средневековых князей согласно нашим понятиям о гуманизме.
Сложнее объяснить самоубийственное поведение древлян. Впрочем, если допустить, что среди них не было единомыслия, то, пожалуй, всё сходится. Сторонникам радикальных мер вполне могли возражать те, кто считал, что худой мир лучше доброй ссоры. Это приверженцы «партии войны» драли глотки: «Если повадится волк к овцам, то вынесет всё стадо, пока не убьют его; так и этот: если не убьём его, то всех нас погубит!» Это они настояли на самом жёстком варианте действий.
Теперь представим: те и другие стоят перед растерзанными останками Игоря Рюриковича, и поборники мира ядовито интересуются у оппонентов:
– Довольны? Добились своего? А вот Ольга сейчас обозлится, войско своё на нас напустит – что тогда делать станете?
– А мы, а мы… – хорохорятся «ястребы», слегка напуганные собственной смелостью и лихорадочно соображающие, что же теперь предпринять. – О, придумали! «Возьмём жену его Ольгу за князя нашего Мала, и Святослава возьмём и сделаем ему, что захотим».
– Да? – саркастически усмехаются «голуби». – Ну, так езжайте её сватать.
– И поедем! А ежели сразу не согласится, новых сватов пошлём!
И приехали…
Другое дело, что на кровавой тризне по Игорю и позже, при штурме Искоростеня, киевские дружинники в горячке боя навряд ли разбирали, кого из древлян всенепременно следует зарезать, а кого стоило бы пощадить за мирный нрав. Месть, она такая…
На дворе стоял 6455 год от сотворения мира, 947-й от Рождества Христова. Первый Рюрикович ушёл в историю. А у великой княгини Ольги впереди были ещё многие годы жизни. Она продолжала править молодым государством, заключала договоры с другими странами, посетила Царьград. Вырастила сына Святослава – доблестного, как Вещий Олег, но, увы, невезучего, как князь Игорь. А ещё приняла христианство, что, собственно, стало началом православной Руси.
Автор не считает своё мнение единственно верным и никому его не навязывает.
Автор не выпрашивает лайки, но будет им рад.