– Яков, Яков! Что ты делаешь! Ты убьешь его! – закричала красивая беленькая барыня, вскакивая с кресел.
Огромный цыганистый мужик в красной косоворотке повернул к ней свое медвежье лицо, не отпуская при этом Марко, и преданно взглянул в глаза хозяйке:
– Дак, Елена Михайловна, чо ему будет? Я его маненько поприжал, ребра так, слегка только, хрустнули. Слышу давеча, Семен кричит, я и побег в дом. Там у ворот городовой стоит. Скажите ему, пущай его в участок тащит, а мы с Семеном али с дворником поможем.
– Нет, подожди… Как же так – в участок? А если он жаловаться будет, что я Любочку увезла? Это отец ее, быть может… Вот и Алексей Николаевич бранил меня…
– Пусть докажет! Скажите, продала ее старуха, и вся недолга! И деньги взяла! И барину это скажите.
– Но ведь она не брала денег, я ее обманула… Это грех? …Грех это?! Чего молчишь?
– Ну, вроде как грех… ежели против воли… Но девчонке у вас не в пример лучше будет! И вам хорошо!
Ястребиные глаза мужика глядели на барыню с холопской преданностью.
– А может, его... того… и концы в воду? – шепнул он негромко.
– Что «того»? Что ты говоришь? Грех-то какой! …Посмотри, он не помер случайно?
Яков перевернул Марко лицом вверх. Тот очнулся и попытался подняться, но захрипел и застонал от боли в вывернутой руке.
Барынька взвизгнула.
– Ну, ты! – заревел Яков. – Лежать! А то ухайдакаю!
Марк с пола оглядел комнату: ни ребенка, ни няньки не было. Барыня подошла ближе, посмотрела на него…
– Помоги ему встать, Яков! – приказала она. – Да вели сказать городовому, пусть идет себе, мы тут все сами уладим.
Мужик с удивлением посмотрел на нее, но повиновался. Легко, как перышко, поднял Марко, усадил на стул, стоящий поблизости, и вышел. Колдун медленно приходил в себя. Сильная боль в правом боку и руке заставила его поморщиться. Дышать было трудно и больно. Очевидно, Яков перестарался, не соразмерил свою медвежью силу. Но его сознание уже полностью прояснилось, и он смог говорить:
– Где моя дочка, госпожа? – спросил он, пристально вглядываясь в лицо барыни. В какое-то мгновение ему удалось поймать ее взгляд, и теперь он знал, что не отпустит ее.
Действительно, она замерла перед ним, как птичка перед змеей. На хорошеньком личике выступил пот, губы задрожали... Ей очень не хотелось отвечать, но она все-таки заговорила, произнося слова медленно, словно в каком-то полузабытьи:
– Любочка с няней! Ей уже кушать пора!
– Не Любочка! Мою дочку зовут Маша, Мария! – кашляя и морщась от боли в боку, сказал Марко.
– Ах, да! Конечно! – сказала барынька и вдруг заплакала. – А у меня бы она Любочкой была…
Малко с невольной жалостью посмотрел на нее.
– У нее ведь и мать есть! Думаете, легко матери было узнать о пропаже ребенка?
В это мгновение дверь комнаты распахнулась, вошел молодой еще, высокий и представительный господин.
Слегка поклонившись Марко, он подошел к женщине, взял ее руку и поднес к губам:
– Ну, я говорил тебе, Элен, что это было глупо! – нарочито весело начал он. – Вот и папаша наш объявился! Простите, любезнейший, – обратился он к Марко, – жена моя была не совсем здорова, когда забрала девочку! Вот, возьмите! Это вам за беспокойство!
И он протянул несколько крупных кредиток. Марко молча оттолкнул деньги. В душе его все закипело. Эти люди считали, что, причинив такую боль, какую не пожелаешь и врагу, можно легко откупиться от тех, кто по положению ниже их! Слова страшного колдовского проклятия, которое он знал еще от деда, уже были готовы сорваться с его губ. Но дверь снова открылась, и в комнату вошла нянька, неся Машеньку. Девочка узнала отца и протянула к нему свои ручонки, лепеча на своем трогательном ребячьем языке. Марко потянулся взять дочку, однако резкая боль в груди пронзила его, лицо побледнело от боли, он попытался встать, но снова упал на стул.
Барыня быстро заговорила с мужем по-французски. Тот нахмурился. Потом дернул шнурок звонка. Вошел слуга, которого Марко видел в передней.
– Я вижу, вы не совсем здоровы. Простите нас! Наш Яков – такой медведище! Я пошлю за доктором, он вас посмотрит. Вам нужно полежать. Семен вас устроит, – заговорил Алексей Николаевич участливо. Марко чувствовал, что ему действительно становится все труднее дышать, в глазах его снова потемнело…
– Дочку, Машеньку, отдайте Миколе, он за воротами… Пусть матери отвезет, – успел только сказать он и потерял сознание.
Очнулся он поздно вечером в маленькой белой комнатке, в постели, заботливо укрытый одеялом. Толстая женщина, на руках которой он давеча видел дочку, сидела рядом. Заметив, что Марко смотрит на нее, она встала и наклонилась над ним.
– Ну, как ты, миленький? Полегче тебе? Доктор сказал, что с недельку придется полежать. Этот медведь Яков ребра тебе сломал, одно что-то там повредило, плевру, вроде... Уж доктор с тобой возился, возился...
– Дочка где?
– Так ты ж сказал Миколе ее отдать. Так? Он ее унес, обещал, что Дарье отвезет. Дарья – это жена твоя?
– Жена.
– Красивая, наверно?
– Красивая...
Толстуха еще долго чего-то болтала, то кормя его, то поправляя постель, но Марко уже не слушал. Напряжение минувшей ночи или лекарства, прописанные доктором, сделали свое дело, и он наконец крепко, без сновидений, уснул. Микола, торопясь домой, выехал с ребенком на ночь глядя, оставив лошадь колдуна на заезжем дворе и наказав хорошо доглядывать за ней.
***
Уважаемые читатели и гости канала, продолжение истории - в среду! Ждем вас на нашем канале! Пишите, не забывайте о лайках, если вам нравится история.
***
Картинка из Pixabay, ссылка: https://cdn.pixabay.com/photo/2017/10/31/13/23/girl-2905260__340.jpg